Техасский рейнджер. Клан Аризоны - Грэй Зейн. Страница 11

Немного позже он вышел из дома в прохладную тень небольшой тополиной рощи. Отсюда ему хорошо была видна значительная часть долины. При других обстоятельствах Дьюан несомненно восхитился бы таким прелестным уголком. Хижина Юкера примыкала к первому уступу отвесного скалистого склона, и Дьюану, взобравшемуся на уступ, открылась вся панорама долины. Конечно же, здесь было поселение изгнанников из мира закона. Он видел многочисленных мексиканцев, сотрудничавших, вне всякого сомнения, с Блендом. Он видел также огромные плоскодонные баржи грубой и примитивной конструкции, причаленные вдоль берегов реки. Рио-Гранде мирно катила свои воды мимо высоких скалистых утесов. Канат, глубоко затонувший на середине реки, был переброшен через широкий желтый поток, и старая шаланда, служившая, очевидно, паромом, стояла на якоре у противоположного берега.

Долина представляла собой идеальное убежище для банды преступников, орудующей по крупному счету. Едва ли стоило опасаться преследования по крутым и разрушенным тропам, ведущим через Рим Рок. А открытый конец долины легко можно было защитить практически от любого противника, спустившегося сюда с верховьев реки. Переход в Мексику был прост и доступен. Дьюан тщетно ломал себе голову над вопросом, как Бленд ухитряется перегонять коров с этакой крутизны вниз, к реке, и действительно ли он сплавляет весь краденый скот на баржах, стоявших вдоль берегов.

Должно быть, Дьюан провел порядочно времени на взгорье, потому что, когда он вернулся в хижину, Юкер уже деловито суетился вокруг очага.

— Что ж, вижу, ты вроде немного пришел в себя, и я очень этому рад, — произнес он вместо приветствия. — Принимайся за дело, и еда скоро будет готова. Здешняя жизнь в одном хороша, это уж точно!

— В чем же? — поинтересовался Дьюан.

— Полным-полно хорошего сочного мяса! И не стоит оно ни цента.

— Но зато оно оплачено трудными переходами, тревогами, опасностями, угрызениями совести, да и самой жизнью, в конце концов, — разве не так?

— Ну, что касается угрызений совести, то тут я не уверен. Моя никогда меня не беспокоила. А насчет жизни — что ж, она стоит дешево в Техасе.

— Кто такой Блэнд? — спросил Дьюан, быстро сменив тему разговора. — Что тебе известно о нем?

— Никто не знает, кто он и откуда взялся, — ответил Юкер. — Об этом постоянно ходят всякие слухи внутри банды. Должно быть, в Техас он попал совсем еще зеленым сосунком. Теперь ему уже где-то под сорок. Я помню, как еще несколько лет тому назад он был совсем другим: говорил вежливо, а не грубил и не вел себя так, как теперь. Блэнд, похоже, не настоящее его имя. Он много знает. Он понимает толк в медицине и, несомненно, умеет управляться с инструментами. Он из тех, кто командует. Сюда постоянно приезжают беглецы отовсюду, чтобы присоединиться к его банде, и если бы не азартные игры и споры, когда пускают в ход оружие, у него было бы уже не менее тысячи человек!

— А сейчас в банде сколько?

— Думаю, сейчас меньше сотни. Число постоянно меняется. Кроме того, у Блэнда есть несколько малых лагерей по всей реке. И в скотоводческих районах тоже есть его люди.

— Как же ему удается контролировать такие огромные силы? — удивился Дьюан. — Учитывая к тому же, что его банда в основном состоит из всяких уголовников? Люк Стивене говорил, что не хочет иметь с Блэндом ничего общего. А я однажды слышал где-то, будто Блэнд — это сам дьявол!

— Верно. Он и есть дьявол. Твердый, как кремень, горячий по натуре, ни с кем не дружит, кроме своих подручных — это Дейв Рагг и Чесс Аллоуэй. Стреляет, не моргнув и глазом. Он убил немало людей, причем некоторых просто так, ни за что. Многие скрывающиеся от правосудия бегут к нему, поскольку он обеспечивает им надежное убежище, и к тому же хорошо подкован. Блэнд очень богат. Болтают, будто у него где-то припрятаны сто тысяч песо и целая куча золота. Но он не скряга и не скопидом. Когда он не отправляется с партией скота, он играет. И швыряется деньгами направо и налево. Там где он — там всегда много денег. Вот это и удерживает банду. Грязные, кровавые деньги!

— Странно, что его до сих пор не убили. Провести столько времени здесь, на границе! — воскликнул Дьюан.

— Что ж, — сухо ответил Юкер, — он просто быстрее управляется с револьвером, чем те парни, которые замышляют убить его, вот и все!

Ответ Юкера на некоторое время охладил интерес Дьюана к беседе. Подобные замечания всегда заставляли его мысли возвращаться к фактам, касающимся его самого.

— Коль уж речь зашла о том, у кого рука быстрее, — продолжал Юкер, — то в лагере состоялся крупный разговор о тебе и твоем умении владеть оружием. Ты знаешь, Бак, среди нашего брата, преследуемых и гонимых, ничто не пользуется таким уважением, как ловкая и быстрая рука с револьвером. Я слышал, как Блэнд сказал сегодня днем, — и заявил он это вроде бы серьезно и рассудительно, — что ему до сих пор еще не попадался никто, равный тебе. Он наблюдал за тобой вблизи, сказал он, и просто не мог уследить, когда твоя рука выхватила оружие. И у всех других ребят, которые видели твою встречу с Бузомером, тоже было что сказать. Бу умел обращаться с револьвером примерно так же, как и любой из нас в лагере, за исключением Чесса Аллоуэя и, может быть, самого Блэнда. Чесс — лучший стрелок из кольта, или был таковым. И, конечно же, ему не понравились замечания по поводу твоей быстроты. Блэнд честно признал ее, но ему это тоже пришлось не по нраву. Некоторые из ребят предположили, что у тебя все это вышло случайно. Но большинство считают иначе. И все они замолкли, когда Блэнд рассказал, кем был твой отец и что он собой представлял. Сдается мне, я когда-то видел твоего папашу в одной перепалке в Сантоне много лет назад. Ну вот, я тоже сунулся в разговор, и толкую им: «Что это вы, ребята, сдуру так торопитесь в своих заключениях? Разве молодой Дьюан хоть на дюйм отступил, когда Бу выскочил, рыча, как дикий кабан, с налитыми кровью глазам? Разве не был он спокоен и хладнокровен, разве дрожали его губы, разве не читали его глаза все мысли Бу? А молниеносная быстрота, с которой он выдернул револьвер, — разве вы не видите, что это у него семейный дар, передающийся по наследству?»

Узкие прищуренные глазки Юкера азартно поблескивали, и он лихо пришлепнул кусок раскатываемого теста испачканной в муке рукой. Ему явно хотелось показать себя защитником и приверженцем Дьюана, как и всякому старику, гордящемуся близостью с молодым человеком, которого он обожает.

— Ну что же, — подвел он наконец итоги, — вот и состоялось твое знакомство с пограничьем, Бак. И ты пошел сразу с крупных козырей. Настоящие, классные стрелки и опытные бойцы вроде Блэнда, Аллоуэя, Рагга и вожаков других банд оставят тебя в покое. Потому что, видишь ли, они, в конце концов, настоящие мужчины, и если ты не будешь становиться у них на пути, то им также не понадобиться связываться с тобой, как и тебе с ними. Но здесь, в этом речном краю, есть немало типов наподобие Бузомера. И всем им захочется потягаться с тобой. В каждом городишке, куда ты заглянешь по пути, отыщется какой-нибудь коровий пастух, налитый до верху дешевой самогонкой, или длинноволосый хвастун и задира с револьвером, или шериф, — и все они начнут ломать комедию перед толпой и требовать твоей крови. Так уж заведено в Техасе. А тебе придется либо навсегда схорониться где-нибудь в глухих и непролазных зарослях, либо убивать многих на своем пути. Я понимаю, Бак, что мои слова — не очень-то утешительная новость для честного парня вроде тебя. Я говорю тебе об этом только потому, что ты пришелся мне по душе, и я сразу увидел, что ты не знаком с порядками на границе. Ну, да ладно; давай сейчас поедим, а потом выйдем прогуляться, чтобы люди не подумали, будто ты прячешься.

Когда Дьюан вышел с Юкером из дома, солнце садилось за синими вершинами горной цепи, расположенной за рекой, в Мексике. Долина, казалось, распахнулась в сторону юго-запада. Все вокруг дышало миром и покоем. Где-то в доме поблизости пела женщина. Мальчишка-мексиканец гнал домой по дороге стадо коров, и у одной на шее болтался колокольчик. Приятный, счастливый женский голос, насвистывающий босоногий мальчишка, мелодичное позвякивание колокольчика, — все это казалось совершенно неуместным здесь.