Путешествие по Камчатке в 1908--1909 гг. - Комаров Владимир Леонтьевич. Страница 54

   Летняя тропа идет левым краем сильно кочковатого луга, затем выходит на гриву с плохим лесом из березы и лиственницы, за которым раскинулся вейниковый луг, снова сменяющийся лесом. Все это -- область грив и стариц Камчатки. Затем тропа выходит к самому берегу реки, имеющему здесь характер крутого обрыва, высотой около 3 саж. Влево за рекой в отдалении чернеет высокий яр левого берега с ельником, стоящим темной стеной; вправо -- обычная растительность вогнутой части кривуна (т. е. лиственный лес и сухой луг с жимолостью и боярышником) на правом берегу и выпуклой (ивняки) на левом. Здесь В. П. Савич сорвался вместе с лошадью с земляного обрыва (3--4 саж. вышиной), но, к счастью, упал не в реку, а на оторвавшуюся уже ранее большую земляную глыбу, так что его благополучно вытащили без каких-либо повреждений. С версту путь березником, далее новое пересечение кривуна и обход новой старицы с водой и топями, болото с березником, вторая старица с озерком, в котором много цветущей пузырчатки (Utricularia vulgaris), участок леса и снова высокий берег реки с могучими старыми лиственницами. Здесь мы уже близко от Щапиной; из 15 верст перехода от переправы до селения осталось пять. Через реку на ее левом берегу видны два балагана и амбарчик, стоят баты и висят сети. Это весенняя рыболовная заимка щапинцев. На правом берегу у тропы навес из лиственничной коры, под которым сейчас сложены вещи, отправленные нами из Машуры на батах, и застегнутая наглухо палатка переселенческой экспедиции. Далее тропа отворачивает вправо, перпендикулярно берегу, сухим лесом со спирейными прогалинами до ручья с мостиком; затем местность повышается, лес прорезан еще широким логом с тонким ручьем и тремя мостиками. Справа в лесу невысокий безлесный холм, стрелка какой-то гривы. Опять лес с небольшой примесью ели; затем выгон, густо заросший кустарником, и, наконец, по берегу значительной реки сел. Щапина.

   По Крашенинникову, селение это (стр. 23) называлось Щапина, а по-камчадальски -- Шепень, и именуется острожком без каких-либо дальнейших указаний, что указывает на его незначительность. По Дитмару, в Чапиной (стр. 350) восемь домов и часовня; жителей 37, рогатого скота 8, лошадей 2.

   В настоящее время домов 7, часовни нет, жителей 33, рогатого скота 36, лошадей 5 и собак 138. Здесь мы решили постоять подольше, чтобы укрепить лошадей и достать проводника на Кроноцкое озеро. Лошади были сильно измучены, и не столько тяжелыми вьюками и дурной дорогой, сколько оводами и комарами, которые на стоянках не давали им есть. Стан мы разбили пониже селения сажен на 100, у первых лиственниц лесной опушки, на сухом склоне гривки с двумя террасками; берег около земляных обрывчиков сильно подмывается рекой и обваливается. За стоянкой заросли иволистной таволги и две небольшие, узкие, заглохшие старицы, с которых по вечерам поднимается белый туман.

   Мы пробыли здесь два дня, затем забрали с берега Камчатки свой груз, налегке уехали 18-го в Толбачик, вернулись 23-го, пробыли еще два дня, 26 июля переправились на правый берег Щапинской реки и только 28-го выступили вверх по ней на Кроноки. За это время мы, во-первых, выходили пораненных вьюками лошадей, так что все они при выступлении могли поднять полный груз; во-вторых, запаслись провизией. Еще в Машуре участник переселенческой экспедиции Р. К. Гринуп любезно уступил мне четыре пуда пшенной крупы. Теперь же из склада Камч. торг.-пром. об-ва, устроенного близ селения на берегу Камчатки, у места, до которого дошел нынешней весной паровой катер Компании, и которым заведует наш старый знакомый В. П. Карякин, мы приобрели муки, соли, сахару, галет и пр., дополнив наши припасы до количества чуть ли не большего, чем сколько мы взяли с собой из Петропавловска.

   По третьему вопросу -- о найме проводника -- дело долго не клеилось. Староста Щапиной Ф. Беляев уехал с И. Г. Протопоповым на Кимитину, а Мерлин, единственный житель Щапиной, ходивший в проводники в 1908 г. со Шмидтом на Кроноцкое озеро, без разрешения старосты не мог дать нам никакого ответа. Он сообщил только, что путь на озеро не труден и легко найти прошлогодние прорубы в преграждающих его ольховниках. Теперь нет людей, знающих Кроноки, так как старики все вымерли, а современное поколение считает их запретным районом и совершенно там не бывает, опасаясь обвинения в истреблении соболя. Спуск от Кроноцкого озера к морю в 1908 г. оказался непроходимым как рекой из-за быстрого течения и перекатов, так и берегом из-за крутых скал. Видя нежелание Мерлина, мы решили искать проводника в Толбачике.

   Первые же экскурсии близ Щапиной показали, что она стоит как бы на острове, благодаря тому что за выгонами селения идет параллельно реке широкая, топкая, непроходимая летом старица, т. е. попросту старое русло Щапинской реки, впадавшей некогда в Камчатку выше перевоза. Все доступное изучению пространство между рекой и этой старицей состоит из грив и понижений с хорошо знакомыми уже вариациями леса и кустарниковых зарослей.

   Из селения хороший вид на возвышающуюся за густой полосой заречных лесов гору Кунчеклу. Это совершенно изолированная горная группа на NO вверх по долине. Одна из вершин ее выдается крупным зубцом и несет на себе две последние полоски снега; остальные вершинки гребня имеют мягкие контуры, белоснежны и не высоки. Прямо на N и вниз по реке видны одна за другой рядом сопки Толбачинская, Козыревская и Ключевская; первая и третья деятельны, а последняя по ночам горит высоким и ярким пламенем. Правее Кунчеклы видна еще в отдалении гора, которую жители называют Кизимен (Щапинская сопка карты), и мысы правее ее.

   18 июля мы с В. П. Савичем, 3 рабочих и 6 лошадей переехали (на батах) реку и вышли на Толбачик. Путь идет сначала правым берегом Щапинской реки по краю береговых лесков и пересекает небольшую протоку. Далее последовательно идет подъем на три следующие одна за другой террасы с осинником и сухой почвой и за ними как бы плато с типичным березово-лиственничным лесом, где много осины и лишь изредка попадаются одинокие елки. Далее подъем на большую террасу-увал с более крупным лесом. На всем пути до р. Большой Николки ни капли воды. По мере же приближения к ней местность становится влажнее и лес гуще. Приблизительно в 14 верстах от селения после крутого спуска открылись небольшие низменные террасы и среди них р. Большая Николка, вытекающая неподалеку вправо из ключей у подошвы Кунчеклы и также неподалеку влево впадающая в Камчатку. Через реку длинный, очень плохой мост из тонкого леса, по которому лошади вовсе не могут пройти; назначен он для зимних поездок на нартах, так как Николка почти не замерзает. Дно реки песчаное и галечное, твердое; глубина небольшая, но неровная, есть и более глубокие ямы; русло очень плоское, с перемещающимися нагромождениями песков и крошечными, также подвижными островками; вода чистая, холодная. Терраса правого берега по тропе также топковата, затем подъем на верхнюю террасу-увал; начало густого ельника с обычным его моховым покровом. Еще около 5 верст лесом, то густым, то редким, -- и выход к обрыву в долину р. Малой Николки; здесь на террасе левого берега зимняя юрта. Через Николку опять мост для езды на нартах, очень длинный, но утлый; часть его настила разворочена медведем. Брод удобный благодаря крепкому руслу реки, по колена лошадям; вода слегка отзывается сероводородом, но очень чиста и прозрачна на вид. За рекой густые вековые ели и ровная терраса, где на поляне среди леса мы и заночевали. Над террасой высокий крутой склон верхней террасы, где почти чистый еловый лес. Выше стоянки склон верхней террасы прорезан узкой, обросшей лесом падью; ниже по левому берегу несколько балаганов обычного типа, так как и щапинцы, и толбачинцы охотятся здесь и временами (осенью) заготовляют рыбу. Незадолго до нас здесь охотились толбачинцы и убили несколько медведей.

   19 июля мы прошли вплоть до Толбачика. Первая часть пути -- это пересечение отрога горы Кунчеклы, идущего к высокому правому берегу Камчатки. Отрог этот порос сыроватым, сильно мшистым ельником, к которому примешано немало белой березы и осины, а также ивы-бредины (Salix capraea), рябины, ольхи и черемухи. Далее идет Большой алаш, или сухая тундра. Алашами вообще называют в районе Ключевского селения сухие луга с кустарником. Это обширная сухая прогалина, прорезанная оврагом, который образуется слиянием нескольких овражков и логов и становится глубоким оврагом, только слева приближаясь уже к обрыву террасы над низинами Камчатской долины. Кругом очень красиво, сплошной стеной высится лиственничный лес. С алаша хороший вид на вершины Кунчеклы и обширную площадь ее западных склонов с яркими пятнами ельника и белоберезника и большими зарослями кедровника и ольховника; выше леса только небольшая область зубцов верхнего гребня. Склоны прорезаны глубокими падями в двух или трех местах, но и пади сильно закрыты лесом и видны неясно.