Набег - Витаков Алексей. Страница 65

Словно плитой накрыло – таков был взгляд спартанца. А шум боя все нарастал. Нарастал и шум ликующей толпы. Прошло еще несколько томительных секунд, прежде чем я снова решился посмотреть на гладиаторов. И только тут я увидел, что несчастные адабаты, помимо всего прочего, были еще и скованы тонкой цепью между собой. Значит, если один начнет падать в бассейн, то за ним последует и другой. И кто-то из них станет ужином Нигера, если не оба. Так и произошло. Стоявший ближе всех к бассейну, гладиатор оступился и, плеснув руками, полетел в воду, увлекая за собой другого несчастного. И тут же голубая гладь бассейна взбурлила. Показалась длинная темно-зеленая спина, украшенная острыми зубцами. Затем раздался оглушительный звук. Это хвост аллигатора, выбросившись вверх, с силой опустился на воду, гоня от себя волны. Волны, ударившись о стену, разлетелись крупными брызгами, часть которых долетела до пиршественного стола. Толпа зрителей охнула, потому что в ту же секунду челюсти чудовища распахнулись, обнажив горячую алую пасть с рядами острых зубов. Но гладиаторы ничего этого не видели: упав в бассейн, стоя по шею в воде, они продолжали сражаться. Вода стала багровой. Бассейн уже напоминал котел с каким-то жутким варевом. Котел, под днищем которого разведен жаркий огонь. Даже страшный африканский хищник в первые минуты не мог сообразить, что же ему делать: так много было крови и плавающей в ней добычи. Но вот бросок тяжелого тела – и в пасти поперек челюстей дергающийся человек, который не может понять, что с ним происходит. И только суровые законы арены не позволяют ему кричать от нестерпимой боли. Нигер рванул, и человек исчез под водой. Цепь натянулась. Другой, не устояв на ногах, тоже упал и исчез под водой. Над поверхностью красного варева то и дело появлялись различные части человеческих тел: руки, головы в глухих шлемах, плечи. Это дикое зрелище продолжалось бесконечно долго, так, во всяком случае, мне показалось. Потом на какое-то короткое время все стихло. Нет живых. Сражавшиеся перебили друг друга. Повисла тягостная пауза. Даже зрители замерли, держа в неподвижных руках недопитые кратеры с вином, недоеденные куски мяса, надкушенные фрукты.

– Великолепно! – Филипп Араб захлопал в ладоши. К нему тут же присоединились все присутствующие. – Гладиаторы Гадрумета не только хорошо знают свое дело, но и недурно воспитаны.

– Они все давали клятву и присягали богам нашей империи. Их можно жечь железом, сечь плетьми, распинать, при необходимости посылать на мунеры не соответствующие их статусу и виду вооружения. Что, собственно, мы сейчас и наблюдали. – Авл Магерий буквально захлебывался, стараясь показать, что для самого цезаря он не пожалеет самого дорогого, чем он располагает на сию минуту. А что может быть дороже искусного бойца?.. Только… хм… Авл взмахнул своим полуторапудовым окорочком, и слуги вытолкнули из-за ширмы невысокого, но статного гладиатора.

– Пусть он откроет лицо. Я хочу увидеть того, кто подарит мне сегодня столько удовольствия. – Император едва скрывал нетерпение.

– Эй, гладиатор, обнажи голову! – Авл попытался придать голосу властные краски. Получилось у него это явно не очень хорошо, потому что губы Фаустины скривились в презрительной улыбке. Тем не менее гладиатор повиновался. Закинув руки за голову, он рванул концы ремешков на шлеме. По знаку Фаустины слуга помог гладиатору освободиться от слепого железа.

И я узнал Веяна. Узнал по длинным, слипшимся волосам. Только так. Ведь он находился ко мне спиной. Я бросил взгляд на Фаустину. Патрицианка с издевательской усмешкой смотрела в мою сторону. Нет, она не видела меня, зато мой взгляд провалился в болотную, зеленую влагу ее взора.

– Как тебя зовут, гладиатор? – Араб с интересом разглядывал торс сармата.

– Летучая Мышь, гладиатор родом из сарматских степей.

– Ты готов порадовать нас? Мы выражаем тебе признательность. Известно ли тебе, что по правилам этого вечера ты, если, конечно, мы захотим, должен будешь сразиться с лучшим из лучших. И тогда, я думаю, свадьба действительно будет похожа на праздник. Правильно? – На последнем слове император обвел взглядом гостей. Публика возбужденно зашумела. – Но Летучая Мышь – выдающийся боец и должен получить прощальную трапезу, а также великолепный подарок. Все знают, как я люблю одаривать идущих на смерть ради меня. Итак, твое желание, гладиатор?

В зале повисла тишина. Было слышно, как скрипит кожаный нагрудник Веяна. Он был явно не готов к такому вопросу. Я-то знал привычку своего друга: если он не знает, что ответить, то роняет на грудь подбородок, тогда длинные волосы свешиваются и закрывают лицо, пряча смущение. Я любил его за эту привычку, потому что, приблизившись, видел не раз сквозь поток волос багряную краску на впалых, помеченных шрамами щеках.

– Мне кажется, я знаю, чем помочь бедной Летучей Мышке. – Голос Фаустины плеснул откуда-то из темноты жгучей кислотой. – Смотри-ка, что у меня есть. Я думаю, это порадует смелого гладиатора. Ха! Что нужно настоящему мужчине на краю пропасти? Только настоящая женщина. – Фаустина вышла из полутемного коридора, держа в руке длинную золотую цепочку, конец которой параллельно полу уходил в темноту. – Ну, вот он приз, который я хочу предложить от лица любимейшего цезаря. – Она дернула цепочку, и хрупкая фигура девушки в черном вышла на освещенное место.

Я сразу узнал ее. Алорк! В ту же секунду Фаустина посмотрела в мою сторону. И мне по этому дикому взгляду стало понятно, что весь этот жуткий спектакль патрицианка заварила для того, чтобы воздействовать на меня. Смотри, дескать, это все ради тебя. Хочешь ли ты, милый, идти против своей хозяйки? До моего сознания вдруг ясно дошло, что и поющая под аркой Алорк и ветеран-гладиатор – это все ее рук дело. А обо мне на этой вонючей пирушке даже никто и думать не думал. Я всего лишь зритель. Меня обманули. Обманули кругом. И как тонко! Стоп. Ты и вправду уверен, что ты все понял? Тебе никогда не понять всю партию наперед. Не понять, потому что здоровый человек таких ходов никогда не придумает. Подобное может выносить и воплотить только больная психика. Я поднял голову, и мы с Фаустиной встретились глазами.

– Ну, что скажешь? – прочел я.

– Согласен. На все согласен…

Но как остановить бешеную тварь? Я аккуратно вместе со стулом отодвинулся от стола, при этом совершенно не зная, какое мое движение будет следующим. Первой мыслью было встать и попытаться дать какой-нибудь знак Фаустине, например факелом. Потом едва не захлестнул совсем бесшабашный порыв: броситься к Алорк и убежать с ней. Я даже забыл, что безоружен – спата выдается только перед самым началом боя. Неожиданно на мое плечо опустилась чья-то тяжелая рука.

– Не делай резких движений, Белка. Просто скажи, что хочешь. – Говоривший был высок, абсолютно лыс и невероятно спокоен.

– Я хочу остановить это… – Я указал пальцем на Алорк.

– Я тебя понял. Скажи, ты готов выполнить поручение нашей госпожи?

– Мне все равно. Возможно ли это? – Мой шепот чуть не опрокинулся в вопль.

– Конечно. Ведь твоему другу можно сказать, что значит для тебя эта девушка. А можно и не говорить и тогда…

– Что я должен сделать? Неужели Фаустина и впрямь задумала убить императора?

– Ей бы это ровным счетом ничего не дало. А вот убрать братца и муженька в одном лице…

– Чем же ей помешал бедный Авл? Он ведь абсолютно ни на что не претендует?

– Он богат. К тому же в должности.

– Но ведь и Фаустина не бедна!

– Много – не мало. Ей нужны солидные суммы. Очень большие деньги.

– Послушайте все вы, а чего вы так со мной откровенничаете?

– Потому что тебе все равно никто не поверит. Разве не понятно?

В этот момент на другой стороне бассейна горячо зааплодировали. Раздались голоса: «Вот это подарок! Ай да Фаустина! Бери ее, гладиатор, и не отказывай себе в этот вечер ни в чем, ведь, может статься, это твой последний вечер!»

– Останови их. – Я не узнавал своего голоса.

– Вернись на свое место и жди меня. – С этими словами лысый убрал руку с моего плеча и легким, беззвучным шагом направился по коридору, зиявшему за нашими спинами.