Жизнь в дороге - Кубатьян Григорий Степанович. Страница 22

Приехав в Аспендзи, мы зашли в ресторан, чтобы попросить соли. Нам дали мешочек с солью, а заодно угостили чакапули — вареной бараниной и еще подарили бутылку чачи. Что теперь с ней делать? Мы уже устали от пьянства, побочного эффекта грузинского гостеприимства. Решили оставить, чтобы мыть руки.

Ночью поставили палатку возле озера Цунда. В озере должна была водиться рыба, но ставить сеть не было желания: темно, да и вода холодная. Бросили сеть прямо возле берега, придавив ее край камнем: «Авось, попадется что-нибудь глупое». Утром в нашей сети оказалось два здоровенных карпа. Вот так сюрприз! Пожарили их на костре и пошли дальше пешком в сторону Вардзии, к пещерному городу времен царицы Тамары.

В пещеры Вардзии нас пустили бесплатно. Еще бы, первые русские за последние десять лет! Вардзиа — монастырский комплекс, вырезанный внутри скалы. Несколько сотен помещений — монашеские кельи, часовни, кладовые. Тайная и неприступная крепость, ее обитатели таким образом защищались от персов и турок. Из-за сильного землетрясения от скалы откололся фасад, и прятавшийся в камне монастырь стало видно. Сейчас он частично восстановлен, и в нем снова ведутся службы. По дороге в Ахалкалаки мы увидели много любопытного, например, железнодорожный вагон установленный вместо моста через реку. Или надпись «Соки, Пиво, Сахар» на лотке, где стояли канистры с бензином и машинным маслом. А еще загадочную вывеску «Хлеб. Принимаем на заказ» на ларьке с хлебом.

В Ахалкалаки живут армяне. В лавке с аудиокассетами мы попросили кассету с грузинской музыкой, на память, раз уж уезжаем из Грузии, но там продавалась лишь армянская, русская и американская музыка.

Рядом с городом находится гора Абул. Старожилы рассказывают, что в советское время внутри нее находилась секретная ракетная база. Вход в нее якобы открывался как пещера Али Бабы: часть горы отъезжала в сторону. Сейчас эту базу «законсервировали». Что это значит — то ли там обосновались американцы, то ли грузины устроили ночной клуб — мы так и не поняли.

Возле границы с Арменией находятся несколько русских духоборских деревень: Орловка, Спасовка и т. д. Не признающих церквей и попов, предпочитающих общаться с Богом без посредников, духоборцев принудительно выселили сюда в XVIII веке. Живут они в приземистых мазанках с крышами из дерна, а в качестве молельной комнаты у них используются чуланчики с окошком, через которое бьет луч дневного света — вот этому лучу и молятся. Внутри типичного дома духоборцев все как в дореволюционной России: русские печи, деревянные ложки, прялки, чугунки. Духоборцы и армяне живут бок о бок, ссорятся редко. Случаются, конечно, драки, но обычно на почве бытового пьянства. Многие, кто здесь живет — судимые, и не по одному разу.

Телеграфные столбы в здешних деревнях облюбовали аисты. Пернатые архитекторы выстроили на столбах огромные особняки в метр высотой, и даже больше. В таком гнезде легко помещается целая семья аистов, а на нижних «этажах» селятся воробьи с синицами, решая жилищный вопрос за счет старших товарищей.

Машин не было, и мы шли пешком. Навстречу нам попался УАЗ с двумя братьями армянами Вачиком и Рачиком. Местные бизнесмены ехали за молоком для сырного производства и предложили поехать с ними. Братья направлялись в обратную сторону, но времени у нас было много, к тому же хотелось посмотреть, как делают сыр.

Лучше бы мы не видели: грязь, ужас и антисанитария. И еще сильный запах то ли козлятины, то ли дохлых кошек. Если бы братья сказали, что в качестве ключевого ингредиента добавляют в баки с молоком ослиный навоз, я бы не удивился. Но на вкус маленькие белые колобки готового сыра показались вполне съедобными. Переночевав в деревне у братьев, на следующий день мы вышли к границе с Арменией.

Остров Армения

C обеих сторон армяно-грузинской границы жили армяне, а сама граница была условна. Наши паспорта проверили лишь мельком. При желании здание таможни можно было обойти по полю, что и делали местные контрабандисты. Даже при легальном пересечении границы у большинства проезжающих не было с собой документов, что вызывало возмущение пограничников, но от них просто отмахивались.

До Еревана долетели быстро. Наш водитель Амаяк работал на российской военной базе в Ахалкалаки, имел свое кондитерское производство, да еще и возглавлял общественное объединение, поддерживающее Шеварднадзе (при этом сам Амаяк его политику осуждал).

В столице мы разместились в институте ИВЭСЭП, благодаря знакомству с директором института Ниной Константиновной Есаян еще по обществу «Знание» в Санкт-Петербурге. Ночевали без особенного комфорта — на партах в аудитории, ну да нам было не привыкать.

Моя армянская фамилия Кубатьян навела меня на мысль найти в Армении родственников, о которых я никогда не слышал. Ведь если бы они существовали, я мог бы их навестить! Поискав в Интернете, я обнаружил упоминания об армянском литераторе по фамилии Кубатьян. Задал вопрос на форуме, и мне ответили из Америки, прислав список из целой дюжины американских Кубатьянов. Нашли и координаты моего ереванского родственника-писателя.

Оказалось, Георгий Кубатьян тоже слышал обо мне: с прежних поездок в сети сохранились мои заметки и интервью. Степень нашего родства, впрочем, была непонятна. Сошлись на том, что наши прадеды были родом из турецкого Артвина, а следовательно мы можем считаться родственниками. Это было достаточным поводом, чтобы я остановился на несколько дней в гостях у литератора. Юра остался жить в институте, так как не догадался поискать в Ереване семейство Болотовых или хотя бы Болотянов.

В столице Армении повсюду велись строительные и ремонтные работы: город решил стать самым красивым в СНГ. Было ощущение, что мы гуляем по Европе: зеленые аллеи, симпатичные ресторанчики, модные магазины и на каждом углу Интернет-кафе.

В консульстве Ирана нам согласились выдать краткосрочную транзитную визу (месячную без приглашения не давали), и мы уже приготовили деньги, надеясь потом продлить визу в Иране. Но произошел несчастный случай — в анкете в графе «профессия» я по неосторожности указал «писатель». Чиновник с подозрением спросил, имею ли я отношение к журналистике? Я спохватился, но оправдания и отговорки уже были бесполезны. Выдача виз Ирана иностранным журналистам очень сложна. После долгих уговоров чиновник согласился пересмотреть наше дело, если мы принесем «рекомендательное письмо» от российского консульства.

Подобные письма (или «ноты») часто спрашивают в консульствах стран третьего мира. Обычно российские консульства идут навстречу путешественникам и выдают необходимые бумаги. Но в нашем случае консул отказался подписать такое письмо, вместо этого предлагая получить визу Ирана «цивилизованным» путем, то есть — вернувшись в Москву. Мысленно мы пожелали консулу самому «цивилизованно» вернуться в Москву и больше никогда не покидать ее пределы.