Дом для всех - Кротов Антон Викторович. Страница 6

— Так это мы и есть! — отвечали они, а я с удивлением искал внешнего сходства с девушками 12-летней давности. — Мы пришли попросить прощения и принесли рюкзаки!

И они, при удивлённых взглядах собравшихся (народ в большинстве своём был не в курсе этой давней истории), достали из пакета свежеприобретённые рюкзаки кировского производства и вручили их мне. Я был очень рад, и рассказал вкратце эту старую историю (которую рассказывал уже раз сто во всяческих ситуациях).

Все, а особенно я и сами иркутские дамы, были обрадованы благополучной развязкой этой двенадцатилетней истории. Всё возвращается! Справедливость восторжествует, хотя, может быть, и не сегодня. Надо просто уметь ждать.

Ещё раз повторяю: нужно уметь ждать. Ну и конечно, уметь жить, уметь хотеть, и всё что угодно, конечно же, произойдёт!

…Инна (одна из дам), как оказалось, работала в нерпинарии — этаком большом аквариуме, где живёт и демонстрируется всем желающим, за 100 рублей входного билета, редкая байкальская нерпа (плавучее дельфинообразное существо). Позвала нас сходить в этот нерпинарий (даром). Через пару недель мы приняли приглашение, сходили и поглазели. А рюкзаки были отправлены в Москву и будут использоваться в походах и поездках АВП, а также послужат наглядным пособием — как проявление мировой справедливости.

НА СЛЁТ ТРЕЗВЫХ СИЛ

В первые выходные августа, в устье реки Бабха, ожидалось проведение третьей (главной и заключительной) части фестиваля «Байкал-Шаман». Первая часть его проходила на площади Кирова (где мы с Тютюкиным продавали книги), вторая — в селении Большое Голоустное, а третья — здесь, на южном побережье Байкала. По замыслу организаторов, туда должны были приехать байкеры (мотоциклисты), барды (певцы) и зрители (слушатели). Байкал-шаманский фестиваль проходил не в первый раз. Мы ещё в Москве думали о том, что это, должно быть, интересный и большой фест. Оказалось всё не так.

Реально третья часть фестиваля оказалась сборищем пьяной молодёжи, как и две предыдущие «серии». Первыми туда выехали Татьяна и Тютюкин. Мы с Демидом собирались подъехать на фестиваль сутки спустя, изучить обстановку и захватить всех дальше на восток — на Слёт Трезвых Сил. Туда же подъедет и Игорь, который пока ушёл в горы с ангарскими туристами.

О слёте мы прочитали в газете.

Организаторы фестиваля были из Улан-Удэ. Мы позвонили и уточнили, в какие дни происходит фестиваль. Увидев, что на Байкал-шамане нам ничего не светит (общаться не с кем, дождь, пьянь, книги не продаются) — мы все вместе наутро двинулись на восток, при помощи электрички. Каждое утро здесь проходит “дальнобойная собака” Слюдянка—Улан-Удэ, на ней и поехали. Зону дождя мы потихоньку миновали.

В 10 утра мы вышли на станции Посольская. Было весьма солнечно, летали комары. В магазине рядом со станцией скучно продавались скучные продукты. Никаких следов мероприятия вокруг не было. Пара пожилых белорусов с рюкзаками, и ещё другая пара местных (помоложе), вышли из электрички тоже в поисках трезвенников. Позвонили по указанному в газете телефону, и через некоторое время за нами приехала маршрутка.

Село Посольское оказалось на берегу Байкала, в 15 км от станции. Это историческое место. Приблизительно в 1656 году русские послы, возвращаясь из Китая, были тут убиты враждебным местным населением. Вскоре рядом с их могилами основали монастырь. В советские годы он был закрыт, а теперь восстанавливался. Трезвые силы России в палатках располагались рядом с монастырём, на берегу озера. С монастырём их соединял электрический кабель. Всего тусовалось тут было человек сто.

Всеми трезвыми делами заправляли два человека. Сергей Николаевич был главным трезвенником, ему-то мы и звонили со станции. Было ему лет сорок. Второй — пузатый бородатый человек лет 50-ти, похожий на священника, регулярно проводил лекции о вреде пьянства и о здоровом образе жизни в большой штабной брезентовой палатке, действующей также и как столовая. Лекции, на которые приходили все гости слёта, были для них не очень полезны: ведь все и так были трезвенниками, а поселковые пьяницы на лекции не приходили. Деревенская бабка, узнав, на какой мы приехали слёт, задумчиво сказала:

— А трезвенников у нас мало… да…

Итак, слёт. На берегу Байкала — штук сорок разноцветных палаток. В них обитают гости фестиваля, в основном — жители Улан-Удэ и соседних городов. Есть даже из посёлка Агинское (это в 1000 км отсюда, восточнее Читы). Обещанных делегатов из Афганистана и Азербайджана не было видно, так что мы были вместо них. Рассказывали про разные страны. Тютюкин читал свои стихи, возник ажиотаж: его книг приобрели больше, чем на всех предыдущих мероприятиях, вместе взятых. Хотя у него в книжку пролезла пара стихов, не совсем подходящих к теме собрания.

Организаторы подарили нам по экземпляру брошюры «Трезвый взгляд», изданной тиражом 1000 экз. при поддержке Российской партии пенсионеров. Один из активистов, Алексей, имел тесные связи с этой партией, хотя до пенсии ему оставалось лет 25. «Партия пенсионеров — это партия будущего, — заверял нас он, — это партия всех поколений, так как все мы когда-нибудь станем пенсионерами!» Стихи про трезвость были различные (цитировать не буду).

Кроме лекций и разговоров, мы производили купание в Байкале. Здесь вода была теплей, чем на Западном берегу, а кроме того, тут была узкая тонкая коса из гравия — шириной несколько метров, и длиной метров триста. Эта коса отделяла Байкал от маленького тёплого озерца сбоку. В нём тоже можно было купаться. Сам же посёлок содержал, помимо монастыря, несколько сотен домиков и здоровую водонапорную башню, сделанную из дерева. Она издалека напоминала древнее сооружение, и мы потратили полчаса, ища к ней подходы, пока не убедились в том, что это водонапорная башня.

Так получилось, что из людей АВП, первыми на фестиваль заехали я, Демид, Татьяна и Тютюкин. Длиннюк подъехал на следующий вечер. Мы уже собрались сворачиваться и уезжать вечером в Улан-Удэ, но потом передумали — остались на вторую ночь на берегу. Да, вечером Тютюкин с трезвенниками ходили в местный ДК и играли в игру «КВН»; я не пошёл, так как не знал, как в неё играть, а команда с Тютюкиным получила приз.

Мы поднялись рано на рассвете, собрались (прочие трезвенники ещё спали) и пошли на автобусную остановку: здесь каждое утро отправляется единственный автобус до Улан-Удэ. Любопытно, что электрички в Бурятии дороже, чем в Иркутской области; а вот автобусы здесь, напротив, дешевле.

Ехали довольно долго (это оказался маленький «Пазик», подбирающий в деревнях всех желающих), и вышли в центре Улан-Удэ. Сразу пошли в монгольское консульство. Прикольно, что мы приехали из Посольска по посольским делам! Монголы занимали большой особняк в центре города, и принимали заказы на монгольские визы от всех желающих. Правда, вместо $25 — официальной гос. цены на монгольскую визу — нам пришлось заплатить примерно по $40: нам впарили какой-то комиссионный сбор (100 рублей), сбор за услуги ($5) и страховку ($6). Мы не стали особо протестовать.

Потом осмотрели центр города Улан-Удэ. Я здесь был уже десять лет назад, по дороге в Магадан. С 1996 года бурятская столица не сильно изменилась. Разве что появилось больше магазинов и торговых центров.

На съезде трезвенников с нами познакомилась Алина, очень активная удэнская десятиклассница. Сейчас она гуляла с нами по Удэ и восхотела поехать с длиннюками автостопом (Игорь и Демид собирались съездить на полуостров Святой Нос, к северу от Улан-Удэ). У Алины не было рюкзака, а был лишь большой пакет, — но это её не остановило. Вечером трое (Алина, Демид и Игорь) выехали в свой святоносный поход, а двое (Татьяна и я) поехали электричками в Иркутск. Ночевали на вокзале станции Мысовая, наутро выехали электричкой на Слюдянку, а там оказался большой перерыв в «собаках» — и мы с Танюхой устопились в Иркутск.