Икс-металл - Крафт Роберт Эмиль. Страница 9

В вой дикарей теперь вплелись звуки других громких голосов. Сами аборигены визжали невероятным образом, выкрикивали какие-то отдельные слова. Иногда я ясно различал словно звон колокола, или, правильнее, гул китайского гонга: как будто что-то тяжелое ударялось о металлическую поверхность, заставляя стонать металл.

— Там идет всеобщая потасовка! — вскочил Леонар.

В это мгновение темное тело свалилось со скал к нашим ногам. Это был труп аборигена, перерубленного пополам. Следом за этим трупом скатилось что-то шарообразное, лохматое. Я взглянул и отшатнулся: мои глаза увидели отрубленную голову. Может быть, в этой голове еще сохранились искорки жизни? По крайней мере, мне показалось, что глаза ворочаются, веки мигают…

И еще труп свалился к нам, в ложбину, и еще…

Голоса слабели, умолкали. Вернее сказать, один голос обрывался вслед за другим, словно чья-то могучая рука обрезала одну нить за другой. Вот звучит только три голоса. Вот слышно только два. Вот оборвался один из них. Остался последний…

Этот голос принадлежал обезьяноподобному темнокожему, загнанному неведомыми противниками на край стены скал над ложбиной. Он метался, прыгал, падал, опять поднимался. Отступление ему было отрезано: сзади — обрыв и мы. Впереди — враги, покончившие с товарищами последнего нашего врага.

— Любопытно было бы поглядеть, кто это в самом деле скандалит там! — проворчал Леонар, сжимая в руке револьвер.

Его слова еще звучали в моих ушах, когда на краю стены появилась фантастическая, призрачная фигура. Это был гигант-воин в латах, с шлемом на голове, с огромным мечом в руках. Мерными шагами приблизился он к аборигену, не обращая внимания на то, что тот осыпал его тяжеловесными камнями из пращи, разбивавшимися о кирасу, потом взмахнул длинным мечом. Металл блеснул, как молния, вой оборвался. Обезглавленное тело скатилось к нашим ногам.

— Чужеземцы! — прозвучал ясный и звучный голос.

— Чужеземцы! Вы можете выйти из вашего убежища!

Этот гигант в средневековом вооружении, стоявший над нами, говорил по-английски!

И он обращался к нам. Он знал, что мы находимся в ловушке. Он видел нас…

IV

Трудно представить себе впечатление, произведенное на нас появлением закованного в блестящую броню великана.

Экспансивный Карпентер вскрикнул, подпрыгнул на месте, потом попятился, словно увидев призрак. Я сидел, широко раскрыв рот. Только один Шарль Леонар, словно его ничуть не удивило появление гиганта, откликнулся спокойным голосом:

— Добрый день, сэр! Как поживаете? Чудная погода сегодня! Немножко жарко, не правда ли? И что, собственно говоря, вам от нас угодно?

— Чтобы вы вышли из вашего убежища!

— А если мы не выйдем?

— То мы спустимся вниз, чтобы убить вас! — хладнокровно ответил гигант.

— Гм. Положим, что это не так просто, сэр… Но я желал бы знать, что будет, если мы подчинимся вашему любезному предложению и вылезем отсюда?

— Вы сдадитесь мне и моим товарищами без всяких условий.

— А затем?

— Дальнейшее от меня не зависит.

— Но, например, будет ли нам сохранена жизнь, или вы желаете попросту с комфортом покончить с нами?

— Мы отведем вас…

— Куда?

— Туда, где верховный совет решит вашу участь. Если бы вы были темнокожими, то мы попросту перебили бы вас тут, как только что перебили почти двадцать человек. Но вы кажетесь мне существами другой породы, и наши инструкции не предусмотрели возможности подобного случая. А все, что не предусмотрено инструкциями, подлежит обсуждению «верховного совета».

— Так. А где помещается этот ваш верховный совет?

— В стране, откуда никто не возвращается. Но решайте скорее, сдаетесь ли вы!

— Пять минут, сэр! Мы должны посоветоваться друг с другом.

— Хорошо. Через пять минут мы убьем вас!

— Не торопитесь, сэр!

Наше совещание было недолгим.

В сущности один Карпентер стоял за то, чтобы оказать сопротивление гиганту и его товарищам.

По всем признакам гигантов в этом месте не могло быть много. Двое или трое. Можно было предполагать, что они стоят тут в качестве передового пикета. Принимая во внимание, что с аборигенами они расправлялись исключительно при помощи своих великолепных мечей, надо было ожидать, что и с нами они попробуют, полагаясь на свою силу и неуязвимость, расправиться рукопашным боем. Но в нашем распоряжении были и репетирные ружья с коническими пулями, и дальнобойные револьверы с динамитными патронами. Как ни крепок икс-металл, вне всяких сомнений, на близком расстоянии наши пули должны были пробить броню великанов. Значит, мы имели все шансы на то, что справимся с ними.

Таково было мнение Карпентера.

Соглашаясь с тем, что мы, вероятно, победим великанов, я, с другой стороны, был против сражения с ними. Ведь мы прибыли сюда именно ради того, чтобы наладить отношения с существами, знающими секрет выделывания нигилита. Да, нехорошо было бы начинать эти отношения с убийства нескольких гигантов! Сдаваясь, разумеется, мы очень рискуем. Может быть, в самом деле, нас уничтожат, если не эти гиганты, сражавшиеся здесь, то другие, по приговору таинственного «верховного совета», заседающего в стране, откуда никто не возвращался.

Но ведь есть шансы на то, что мы сумеем избежать этой участи, действительно, завяжем знакомство с гигантами, может быть, осуществим поставленную нам задачу, то есть открытие способа изготовления и обработки нигилита.

— Так я думаю и так предлагаю действовать! — закончил я свою речь. — Теперь очередь говорить за вами, Леонар!

Француз, успевший тем временем закурить новую папироску, отозвался весело:

— Ужасно любопытно все же посмотреть на страну, из которой никто не возвращается! Если бы, например, я знал, что существует так называемый потусторонний мир, если бы я верил в бессмертие души, то, по всей вероятности, я давно бы раздобыл себе билет на тот свет. Почему же не воспользоваться случаем познакомиться со страной этих высокорослых господ? Я голосую за то, чтобы подчиниться требованию и сдаться!

— Мы сдаемся! — крикнул я стоявшему в выжидательной позе великану.

— Так поднимайтесь сюда!

Захватив с собой весь наш багаж и наши мотоциклы, мы поднялись из ложбины и оказались лицом к лицу с тремя закованными с ног до головы в латы воинами.

Признаюсь, жутко было глядеть на эти три живые статуи. Жутко было сознавать, что они, гиганты, смотрят на нас, можно сказать, наблюдают за нами с высоты своего величия, не показывая нам своих лиц… Один Бог только знает, что у них на уме. Кто поручится за то, что они не передумают представить нас на суд пресловутого верховного совета и не решат нашу участь тут же?

Расправиться с нами ведь недолго! На каждого из нас один взмах острого блестящего меча, и довольно…

Увидев наш багаж, гиганты заговорили друг с другом на непонятном для меня языке.

— Так я и знал! — шепнул мне Леонар. — Они с нами говорят недурно по-английски, но с акцентом, как чужестранцы. Может быть, научились от какого-нибудь беглого каторжника или лесного бродяги, попавшего в эти несчастные края? Но между собой они объясняются по-индусски, на древнейшем наречии, весьма близком к чистому санскриту. Я знаю непальское, знаю бенгальское наречие и потому кое-что могу разобрать. Но, разумеется, нам нечего посвящать их в то, что мы понимаем их: это может сослужить нам хорошую службу.

Тем временем гиганты принялись осматривать наш багаж.

Консервы, амуниция, инструменты геодезические и механические не произвели на них особого впечатления. Но при виде мотоциклов они оживились.

— Почему вы привезли с собой поломанные колесницы? — осведомился тот гигант, с которым мы вели первоначальные переговоры.

Признаюсь, я не совсем понял его вопрос. Он стал мне ясен только тогда, когда Шарль Леонар ответил:

— Вы напрасно думаете, сэр, что это половинки экипажей. Это, с вашего позволения, самостоятельные экипажи.