Люди сорок девятого (СИ) - Минаева Мария Сергеевна. Страница 24

И все же одно яркое воспоминание преследовало Линдейла - младшего как наваждение, всякий раз, как он думал об этом: один сосед, которого все сторонились из-за несносного характера. Ему, Джону, четырнадцать, он лежит на земле, скрытый высокой травой, и, задыхаясь от ярости и отчаянья, сжимает в потных ладонях ледяную ружейную сталь, понимая, что вот он - тот самый момент, но зная, что не сможет, не в силах сделать то, что должен, и этот нелюдимый сварливый старик, несколько часов назад забивший на его глазах человека, останется жить.

Джонатан нашел выход в той же формуле, что его отец и дед: белые плантаторы по собственной воле отпустят чернокожих, когда время придет. Тогда он считал, что это возможно, хотя и слышал много историй о разлученных семьях, о жестоких хозяевах и не питал иллюзий на счет рабства. Джон просто верил, что все решиться само собой. Мирно.

Не вышло. Теперь он знал, что на самом деле шансов не было никогда.

- Да! - злорадно воскликнул Морган, увидев, как изменился в лице его противник. - Именно так, ты, работорговец поганый! Привык, наверное, рабов бить, думаешь, и со мной это пройдет? Не надейся...

Он осекся, увидев, как неуловимо изменился взгляд всадника, и занесенная было рука с хлыстом опустилась.

- От чего ты бежишь, янки? - внезапно спросил Джон Линдейл. Лицо Моргана покрылось красными пятнами.

- Что?.. - пробормотал он невнятно.

- Все эти слова о стране и Союзе... Да это же бред, - словно размышляя вслух, произнес Линдейл. - И ты тоже в них не веришь, по глазам видно, хотя почему-то очень хотел бы убедить себя в обратном...

Волосы зашевелились на голове Моргана. "Неужели он ЗНАЕТ?" А потом последовали те самые слова...

- Мне кажется, - задумчиво продолжал Джонатан Линдейл, - мне кажется, у тебя за спиной кровь...

- Проклятый реб!

Мгновение - и Морган, выпустив удила, прыгнул вверх, стремясь выхватить револьвер из кобуры Линдейла, но Джон резко стукнул его по голове рукояткой хлыста, и парень приземлился в снег, а в следующую минуту, когда он был готов повторить атаку, руки миссис Черрингтон вцепились в его куртку.

- Джонатан Линдейл! - крикнула она. - Никогда не быть о вас высокий мнение, но не думать, что вы нападать на раненый...

- Прошу меня извинить, миссис, - Линдейл прикоснулся к шляпе. - С тобой, янки, увидимся, когда ты будешь твердо стоять на ногах... Мне стало более понятно, как ты додумался вступить в ряды синебрюхих. Война - она ведь все спишет.

И снова только крепкие пальцы миссис Черрингтон сдержали ярость Моргана. Джонатан Линдейл резко развернул вороного, взметнувшего вверх снежную пыль, преломившую радугой солнце, и с оглушительным, продирающим до костей кличем южан помчался прочь из города.

- Я убью тебя, Джонатан Линдейл, - со злостью процедил сквозь зубы Морган, поднимаясь с помощью миссис Черрингтон, которая проводила всадника долгим взглядом.

- Плохой человек. Sehr schlecht, - она невольно перешла на тон, которым разговаривала с детьми. - Ты - не связываться с ним.

Морган поглядел вниз, на рубаху, и вздохнул с облегчением - швы не разошлись, рана не открылась, но сил тоже не было, и он снова сел в снег, почувствовав, что бесконечно устал. Внезапно стрелок понял, будто только что открыл глаза, что в первый раз за много дней вышло солнце, и это поразило его в самое сердце: поглощенный собой и своей ненавистью, он не видел ничего вокруг... Господи, как прекрасно сверкает чистый снег... Излом истекающего кровью солнца в стекле... Сколько же лет он пропустил, убегая от своего страха.

- Мэм... - его потрескавшиеся обветренные губы едва шевелились, с трудом выпуская заледеневшие звуки, - Я хочу домой.

"В Канзас..." - закончил он мысленно, медленно заваливаясь на бок. В свое безмятежное прошлое.

Даже когда миссис Черрингтон привела его в спальню и уложила в постель, Морган все еще видел этот блеск, его губы беззвучно шептали что-то, и женщина в синем шерстяном платье тихо сказала мужу, что стрелок должно быть помешался. Почти сразу глаза Джуннайта начали закрываться. Стрелок все думал, что уедет и более не будет докучать этой семье, а потом мысли стали рассыпаться на мелкие осколки. Засыпая, он слышал голоса детей наверху.

- Может быть, мистер Джуннайт - это Айдахо Билл? - спрашивала брата Мари.

- Нет, - возразил Люсьен, - мне Томми рассказывал, что его здорово поколотили в "Клубничном поле", а у него даже револьвера не было.

- Знаю, знаю, - оживилась Мари. - Когда мы с мамой были в лавке, я видела Айдахо Билла. У него был большой револьвер под шубой, я видела...

- Да врешь ты все, - не поверил Люсьен...

Глава IV. В поисках работы и неприятностей.

Сладко зевнув, Морган потянулся и, сев на кровати, выглянул в окно. Вечерний сумрак накрыл Иглз-нест. Сизый небосвод, не пропускающий ни лучика живительного солнца, жутко нависал над городом. Ветер порывами атаковал улицу так, что дрожали фасады домов и позвякивали стекла; мертвые кленовые листья размазаны по окнам, глухой вой духов в трубе: "Мо-орган..."

Он сжал пальцами виски, стремясь противостоять безумию, однако демоны были сильнее. "Мо-орган!.." "от чего ты бежишь? Отчего?.."

Она мертва. Ее больше нет... Она больше не взглянет на него кокетливо из-под копны светлых волос, не засмеется, и он не обнимет ее больше... Никогда. Он не видел ее мертвой... Он ее не убивал. Когда ее отец вернулся из Сэнт-Луи и открыл дверь своим ключом, а она была там... И ее подруга тоже... В гостиной... Мертвые. И ничего не исчезло, не было сдвинуто с места, и дверь заперта...

Она сама впустила убийцу. Она знала его. Самым ужасным было то, что Морган не помнил. Он сильно напился в тот день, когда они поссорились из-за пустяка, а много ли надо в пятнадцать лет.

Морган был так пьян, что когда на него набросилась толпа линчевателей, никак не мог понять, чего от него хотят, и не успел ничего предпринять, до того, как петля захлестнула его горло. Шрам на его шее заболел снова, как тогда, и он, хватая ртом воздух, упал на подушку.

В ту ночь он сумел прожить, задыхаясь, достаточно долго... Тьма, сожрала парня, казалось, на секунду, а потом вдруг Морган оказался на земле, и ее отец тряс его за плечи. Пара пощечин окончательно вывели его из забытья.

- Тебе надо бежать, - серьезные холодные глаза - как лезвие ножа. - Они думают, это ты сделал. Весь город против тебя. Даже если дойдет до суда, они выбьют из тебя признание... Беги.

- Что случилось в конце концов?!. - заорал Морган, протрезвев и хватаясь за опоясанное огнем горло.

- Она убита. Моя дочь... - ее отец отвернулся. Голос его хрипел. На мгновение Морган замер.

- А вы думаете... - он умолк, задохнувшись теперь от ужаса.

- Нет, - мужчина покачал головой, - их было по крайней мере двое, и они были трезвыми, я уверен.

- Мне казалось, раньше вы недолюбливали меня... - Морган снова потер рукой шею и вздрогнул, увидев на ладони кровь.

- Ты был недостоин ее - юнец без башки на плечах, без каких-либо мыслей, кроме как о развлечениях и выпивке, без работы, без будущего, но теперь-то что... Я не хочу одного: чтобы повесили невиновного, оставив жестоких мерзавцев гулять на свободе.

Ее отец дал ему хорошего коня, и он умчался из города. Только две ночи спустя, когда парень осмелился наконец разбить лагерь, перекусить и поспать, до него дошел весь ужас происшедшего. Позже, из газет городков, которые он проезжал, не задерживаясь, Морган узнал, что спасло ему жизнь. До этого он мало интересовался происходящими вокруг переменами и уж никакого дела ему точно не было до бражения умов и перепалки сенаторов на Востоке, он давно перестал прислушиваться к разговорам старших, не представлявших для него интереса и наполненных цитатами из Писания, но ему чертовски повезло, что незадолго до того, как на его горле затянулась петля, кто-то стрелял в симпатизирующего рабовладельцам шерифа. Когда вооруженные до зубов головорезы ворвались в Лоуренс и, напившись, принялись громить редакции газет, кто-то помчался за помощью в ближайший городок и, успев как раз к повешению, переключил внимание сборища на себя душераздирающим рассказом о погроме, заставившим всю компанию помчаться на помощь соседям, оставив жертву без присмотра. Следующие два - три месяца блуждая без определенной цели в состоянии странного отупения по территории "Кровавого Канзаса", Морган видел много бессмысленных убийств. Скорее всего его никто не искал, но он бежал от себя, не от линчевателей. Война застала Джуннайта в одном из пабов Нью-Йорка, и он снова был пьян, когда случайный собутыльник предложил ему записаться в армию. Он сулил тысячу долларов за то, чтобы заменить какого-то богатого парня, не желавшего воевать. Солидная сумма, особенно, когда в кармане пусто. Надо было всего лишь подписать бумагу, и Морган не вдавался в детали. Тогда, слушая рассказы о возможности отстоять правое дело и спасти Союз, он думал о сравнительно легкой жизни за государственный счет, славе и наградах, которые, несомненно, скроют его прошлое. Да, скрыть, забыть, похоронить можно все. Кроме самого себя.