Эльфийский Камень Сна - Черри Кэролайн Дженис. Страница 41

Они были так уверены, что лишь переглядывались, продвигаясь дальше, и тянули друг друга, перепрыгивая через древние камни и торчащие кости остова векового холма, на котором высился замок. Они пробирались сквозь заросли, чудом не раздирая свою нежную кожу. Творилось волшебство. Они знали это точно так же, как знали, что думает другой, словно золотая нить связала их души, и не было нужды им говорить.

И ни разу они не задумались, что тропа эта может быть длиннее, чем способны пройти их юные ноги. Они прыгали и бежали, они разводили ветви руками, они отчаянно рисковали, ни о чем не задумываясь.

Мев первая замедлила шаг, усомнившись в том, что они совершали. Она едва потянула его назад, и он, подскользнувшись, увлек их обоих вниз по склону, заросшему папоротником. Мев уселась у подножия, надувшись в окружении своих шерстяных юбок, и принялась тереть ссадины, содранные камнями и корнями, а Келли упал справа от нее, у самых колючих зарослей.

— Ох! — сказал Келли. — А что ты уселась?

— Тихо! — вздрогнув, ответила Мев. — Мы подошли к реке. Слышишь?

— Нам нельзя потерять тропу, — заметил Келли. Кусты здесь казались темнее, и вода журчала, как ветерок в шептавшихся листьях. — Пойдем, Мев, она должна быть здесь рядом.

Но Мев закусила губу и задрала юбку, чтобы рассмотреть свои содранные коленки там, где разорвались ее шерстяные чулки. Раны саднили. Вдруг все стало не так. Лес помрачнел, и река кряхтела под боком, и уже невозможно было не думать о том, о чем их предупреждали.

— Лучше вернуться назад, — сказала Мев. — Мурна будет искать нас.

И в голосе ее прозвучала надежда, что Мурна сейчас появится откуда ни возьмись и спасет их. Она протянула руку Келли, чтобы он помог ей встать, готовая бежать отсюда так же быстро, как они бежали сюда, хотя ее бок и коленки болели, и она уже не знала, в какой стороне дом.

«Ах, — донесся до них стон. — Ах-ах-ах…»

Они замерли, как два олененка, и, раскрыв от страха глаза, повернулись на звук, который переплетался с журчаньем реки.

«Горе мне, — раздалось вновь. — Бедная я, бедная».

— Послушай, — прошептал Келли.

— Не знаю, кто из нас бедный — она или мы, — промолвила Мев, и зубы у нее застучали, как в студеную зиму. Коленки болели, твердя о приключившейся с ними беде. Они вцепились друг в друга с такой силой, что им стало больно. — Я считаю, не надо ей отвечать.

«Погибла, — послышался голос. — Горе, горе, куда мне идти?»

— Это — девочка, — сказал Келли, охваченный новым приливом мужества. — Пойдем, Мев, это всего лишь какой-то человек, — и он, встав, потянул ее за руку.

«О-о, — зазвучали рыдания. — О, я попалась, как больно, как больно…»

И громкие звуки рыданий долетели до них, заглушая журчание реки; и Мев, тянувшая Келли назад к тропинке, уступила и поддалась — не то чтобы она передумала, но эти рыдания надрывали ей сердце и требовали подойти. Она перестала упрямиться и двинулась вслед за Келли сквозь заросли, все ниже и ниже, туда, где бежала река.

— Мне не нравится это, — нашла в себе смелость промолвить Мев, когда они подошли к черной воде, и Келли тоже почувствовал себя неуверенно. Река текла зловеще и привольно, и старые сучковатые деревья нависали над ней в такой недвижимости, в которой застывали и сопение, и плач. — Келли, пошли домой.

— Смотри, — проговорил Келли и прильнул к сестре, потому что из ниоткуда вдруг кто-то оказался на черных камнях — весь обернутый водорослями, еще блестящими от речной воды. Этот кто-то приподнял бледное прекрасное лицо, и кудри золотые, как пыльца, рассыпались по плечам, переплетаясь с водорослями. Ногами он обнимал камень, на котором сидел, а руками придерживал плащ из скользких водорослей. Глаза, темные, как вода, глядели на них спокойно. Потом объятые водорослями руки взметнулись и опустились в воду, и существо нырнуло так плавно, словно вода слилась с водой.

— Ой, — сказала Мев и потянула брата, чтобы бежать.

Но лицо вновь вынырнуло над водой и было как цветок с бледными волосами, плывущими по течению, и глаза уставились на них, и рот округлился от удивления и неожиданности.

— Я пропала, — произнесло существо. — О, помогите, я пропала, совсем пропала.

— Куда тебе надо? — забыв о бегстве, с любопытством спросила Мев.

— Пропала, — повторило существо. И прекрасная голова снова скрылась под темной водой и вновь вынырнула, струя кудри по течению. — А вас как зовут?

— Фланн, — не задумываясь, откликнулся Келли.

— Флойн, — с неловкостью добавила Мев, ибо она не привыкла лгать, но имена давались не для того, чтобы их сообщать первому встречному, а Фланн и Флойн, два толстых пони, благополучно были дома и им ничто не грозило. — А ты кто? — это было полное безумие беседовать с тварью, плавающей в реке и облаченной в водоросли, словно она была обычным встречным в добрых одеждах.

Но существо еще больше высунулось из воды, словно встало на ноги, и протянуло к ним сложенные руки, будто держало в них что-то драгоценное.

— Я одарю вас дарами — видите, жемчуга. Вы видели когда-нибудь жемчуг или хоть слышали о нем?

— Нам надо идти, — сказал Келли.

— О нет, совсем не надо! — и существо исчезло в круговерти темной воды; и река вдруг вскипела и раздалась, над ней возникла голова черного скакуна — и лошадь вышла из реки словно после купанья, такая лошадь, по сравнению с которой все кони замка казались скучными и хилыми, столь прекрасна она была — такая лоснящаяся и черная, будто сама ночь вышла из реки. И такая страсть охватила их, Мев и Келли, ничего в своей жизни они не желали так, как ее. В ней была заключена свобода, в ней была власть реки — она переливалась, как вода, и наделяла их силой. Они увидели друг друга королевой и королем, мужчиной и женщиной, и не надо было ничего дожидаться долгие тоскливые годы. Они различали почтение, окружавшее их, и не надо было больше никого бояться — ни человека, ни зверя — никого во всем белом свете.

Конь подошел ближе и опустил свою прекрасную голову. Вода стекала по его гриве, и шкура лоснилась и блестела. Он поднял переднюю ногу и опустился на колени, предлагая им сесть к себе на спину, и Келли первым ринулся к нему, лишь смутно помня о страхе, и Мев с распростертыми объятиями пошла ему навстречу, как к своему пони, совсем забыв о том, как она любила свою маленькую простую лошадку, ибо страсть загорелась в ней к тому, что обещало и сулило это существо.

«Нет, — послышался отчетливый голос, — я бы не стала».

Келли замер, и черный конь тряхнул своей головой. Мев в ужасе оглянулась, и сердце замерло у нее в груди, ибо на границе чащи стоял незнакомец в сером плаще, и свет и тени так играли вокруг него, что его трудно было рассмотреть. Казалось, рука его лежала на боку, на перекрестии меча, и весь его облик был суров и сулил опасность. И там, где только что стояла лошадь, вдруг раздался всплеск, и брызги холодной воды упали им на лица, заставив вскрикнуть от неожиданности.

И туг необъяснимая сила, одарившая их бесстрашием, растаяла в их сердцах, оставив после себя лишь растерянность и страх. Лес стемнел, а незнакомец был страшен и опасен. Они стояли на берегу, видимые со всех сторон, и Келли вцепился в руку Мев, окаменев от страха столь сильного, что и бежать не было сил.

— Вряд ли можно назвать это мудрым, — промолвил незнакомец. — Кто вам позволил уйти сюда?

— Это наше место, — осмелилась возразить Мев чужаку, который мог быть разбойником, а то и хуже — лазутчиком из Ан Бега или гонцом в Брадхит, и тут же подумала, что лучше уж она бы молчала, но она никогда не умела тихо себя вести. И от всего веяло опасностью — и от незнакомца, и от ее поспешных слов, и от темных берегов Керберна. И ей не удавалось определить, кому принадлежит голос — молод ли его обладатель или стар и на что он похож, как не могла она и разглядеть незнакомца в тени, которая вовсе не была глубокой — а так, игра листьев и солнца.

— Ваше место, — откликнулся незнакомец. — Вовсе нет, — и вдруг черты лица незнакомца открыто проступили, словно свет прекратил играть свои шутки, или солнце вынырнуло из-за туч. Это был вовсе не человек Ан Бега; а при более внимательном взгляде выяснилось, что это вовсе и не мужчина, а высокая стройная дама в залатанном серо-зеленом охотничьем костюме с серым плащом поверх него. Широкими шагами она прошла мимо них, словно они ее и не интересовали, и встала на берегу.