В небе Чукотки. Записки полярного летчика - Каминский Михаил Николаевич. Страница 46

— Сейчас я тебя удивлю! — и достал с полки книжечку с силуэтом самолета на бело–голубом поле обножки. — Перед самым отъездом получил от автора! Посмотри!

Я взял книгу, и у меня задрожали руки.

«Сергей Обручев. На самолете в Восточной Арктике», — прочел я на заглавном листе. Полистал ее, просмотрел заголовки и, возвращая книгу хозяину, подумал о том, что Митя был прав: нас действительно бросили на Чукотку, как щенков в воду. Подумать только, прошел уже год, как вышла в свет эта книга, а мы, уезжая из Москвы, понятия о ней не имели. До нас здесь перезимовал отряд Павленко, мы же не имеем даже самой скудной информации о том, как жили и летали наши предшественники. Что же это за порядок, при котором каждый начинает накапливать свой опыт, как будто до него ничего и не было?!

— Не дашь ли почитать, Петр Филимонович? Он помедлил, точно обдумывал, стоит ли затягивать наш разговор, потом сказал:

— Пришлось ли тебе читать «Землю Санникова»?

— Ну как же, конечно!

— Понравилась?

— Не то слово — увлекла чертовски.

— Так вот, автор «Земли Санникова» Владимир Афанасьевич Обручев — человечище удивительный! Геолог, географ, академик и писатель — дай бог каждому. Одержимый! Такими, как Ферсман, Губкин и Обручев, сегодня и славна отечественная геология.

А Сергей Обручев — сын Владимира Афанасьевича. Как видно, он унаследовал все таланты отца. Широкого профиля геолог, выдающийся географ и, видишь сам, писатель. А как интересно пишет!..

Швецов, задумавшись немного, полистал книжку и протянул ее мне. Вне связи с предыдущим со вздохом сказал:

— Завидую я вам, летчикам! Эпоха вынесла вас на самый гребень.

— Поясни, пожалуйста, что–то не доходит!

— Что ты читал об экспедициях в Арктике?

— О Седове, о челюскинцах, перед самым отъездом прочел Амундсена. Если, конечно, не считать Джека Лондона.

— Джек Лондон — это романтика. Увлекает — потому полезна. Но на одной романтике не уедешь.

— Ты прав. Как раз об этом я и думал на вынужденной.

— А что читал у Амундсена?

— О его поисках северо–западного прохода.

— Этого мало. На первый случай я дам тебе кое–что еще.

Швецов встал и достал с верхней полочки стопку книг. Перебирая их, заметил:

— Это все — об Арктике. Вот возьми книгу об экспедиции Франклина. Она познакомит тебя с трагической историей. И вот эту тоже. О походе Амундсена на Южный полюс. Велик Нансен, слов нет, но еще выше Амундсен. Глыба!

— Когда ты успел, Петр Филимонович, все это узнать? — подивился я совершенно искренне.

Швецов смутился, как будто его уличили в хвастовстве.

— Кто хочет — тот узнает! Но это к слову. Вот почитаешь эти книги и сам увидишь, что каждая эпоха имела свои средства преодоления бездорожья полярных стран. Лодки и корабли, собаки и олени… И так — сотни лет. А сейчас появились самолеты.

Черт возьми! Разные люди говорят об одном и том же! И этот парень двадцати пяти лет от роду уже! не только знает больше меня, но и делает обобщения, до которых я не дорос!

А Швецов продолжал:

— Амундсен и Обручев опередили возможности вашей техники, а вот вы начинаете в самый раз. Прочти Обручева, это не только интересно, но, вероятно, будет и полезно.

Эту книгу я прочитал так, как верующие читают евангелие. Сейчас она стала библиографической редкостью, и мне представляется необходимым в самых общих чертах рассказать о ней. Но прежде всего об авторе этой книги — Сергее Обручеве.

Молодым геологом в 1917 году он начинает изучение геологического строения огромного района Сибири, примыкающего к бассейну Ангары. Этой работе посвящает пять лет жизни, вплоть до 1923 года (потом он не раз возвращается к этому еще и еще). Если учесть, какие это были годы в жизни страны, как ничтожно малы были наши знания об этом далеком крае, где держали ссыльных революционеров, то можно сказать, что Сергей Обручев совершил научный подвиг.

Вплоть до 1930 года он продвигается все дальше на восток, изучает горообразование Восточной Якутии, открывает ее высочайший хребет и дает ему имя Черского.

Не успев остынуть от напряжений пеших походов по совершенно диким местам, он уже рвется в другие дали. В своей книге он сообщает:

«Во время моих экспедиций 1926 и 1929—1930 годов была изучена в общих чертах география и геология значительной части Северо–Востока Азии — восточная половина Якутии в области рек Индигирки и Колымы. Эти экспедиции описаны в книгах: «В неведомых горах Якутии» и «Колымская землица».

Но оставались обширные пространства, которые не могли быть сколько–нибудь точно изображены на карте. В особенности Чукотский округ и северная часть Корякского, занимающие Крайний Северо–Восток Союза. Только изучив этот «кончик» площадью 700 тысяч квадратных километров, можно было строить на сколько–нибудь серьезном фундаменте теории о геологической связи материков Азии и Америки, о направлении структурных линий, об изгибе Тихоокеанских дуг, о распределении полезных ископаемых — одним словом, все те построения, которые сейчас основаны на личных взглядах и фантазии авторов».

Неутомимый, широко мыслящий исследователь, землепроходец! Вот что говорят об Обручеве даже такие сухие сведения. Гораздо ярче он выглядит со страниц своей книги. Самоотверженный, мужественный, наблюдательный, остроумный человек и предусмотрительный организатор.

Таким был геолог Обручев–младший, первым увидевший Чукотку с высоты полета. Говорю так потому, что все летавшие до него, начиная с Кальвицы, видели лишь отдельные ее части, не преследуя цели представить себе Чукотку в целом. А главное, они не оставили людям даже памяти об увиденном.

Теперь, когда самолетам в воздухе становится тесно даже в небе Арктики, не так легко представить время, когда очень многие еще не видели летательного аппарата.

Еще в 1921 году для освоения богатств северной Сибири возникло акционерное общество «Комсеверпуть». Оно экспортировало лес, хлеб, пушнину, чем добывало стране валюту. Для проводки кораблей это общество имело свою авиацию. Первые разведывательные полеты над Карским морем в 1924 году выполнял морской летчик Борис Чухновский. Он пользовался двухмоторным гидросамолетом немецкого происхождения типа «дорнье–валь».

Неслыханное слово «пятилетка» взбудоражило мир и встряхнуло огромную страну. На развалинах Российской империи началась одни из самых важных и осмысленных битв в истории нашего народа — битва с вековой отсталостью.

Первая пятилетка создала фундамент независимости страны. Появилась авиационная промышленность, и военная авиация стала оснащаться самолетами и моторами, построенными на советских заводах. Но гражданская авиация еще опиралась на остатки самолетов иноземного происхождения. Они были устарелыми и сильно изношенными.

А между тем подошла очередь освоения всей Советской Арктики. Великий Северный морской путь стал не только хозяйственной, но и политической необходимостью. В условиях капиталистического окружения нашей стране был нужен независимый морской путь для сообщения с Дальним Востоком. Необходимость ясна, а сил еще мало.

Изучая историю покорения Арктики, наши потомки будут удивляться тому взрыву энтузиазма, с каким мое поколение решало эту задачу. И еще оно удивится тому, как много совершено благодаря отваге и предприимчивости отдельных людей.

В 1932 году единственным обладателем полярных самолетов была авиация Комсеверпути. Но вся ее мощь заключалась всего в трех самолетах «дорнье–валь». Зная это, можно представить, чего стоило Обручеву заполучить один из них для своей экспедиции.

Его поддержали видные деятели Советского государства, занимавшиеся проблемами Севера, такие, как С.С. Каменев, академик О. Ю. Шмидт, такие исследователи Арктики, как В. Ю. Визе и Р. Л. Самойлович. После двух лет настойчивых усилий Обручев добился от Комсеверпути самолета, но эта победа явилась началом преодоления множества других препятствий.

Экспедиции на самолете в Восточной Арктике были проведены в летний период 1932 и 1933 годов. Швецов сказал, что они несколько опередили технические возможности авиации, и это верно.