Мореплаватели солнечного восхода - Хироа Те Ранги. Страница 24
Тучи рассеялись, и засверкали звезды. Славное судно «Пуа-арики», направляясь по звезде Ру на юго-запад, пристало к Аиту-таки, самому северному острову архипелага Кука. Интересно отметить, что Ру не просил бога благополучно высадить его на остров, к которому он так стремился. Герой стремился только к одному: снова увидеть свою звезду. В жилах Ру текла кровь мореходов, и он чувствовал в себе достаточно силы, чтобы самому справиться со всеми остальными трудностями. Вера предводителей в собственные силы вселяла бодрость в членов команды.
В подлиннике вступительные строчки заклинания Ру звучат так:
Записывая эти слова, я мысленно переводил их: «Тангароа в тити, Тангароа в тата». Это показалось мне бессмысленным набором звуков. Обернувшись к старшему из присутствующих, я спросил его: «Что означают тити и тата?» Старик поднялся, обвел рукой весь горизонт и, указывая наверх, ответил: «Это!» Заметив мой недоумевающий взгляд, он спросил: «Разве мы можем подыскать для этого слова? Разве тити и тата хуже остальных слов выражают то, чего мы не можем передать?» Я сообразил, о чем идет речь, и пробормотал по-английски: «Безбрежное пространство». «Что?» — спросил старик. «Да, — ответил я, — Тангароа в тити, Тангароа в тата. Это нельзя выразить другими словами».
Как уже упоминалось по другим преданиям, остров Аитутаки первоначально был прикреплен ко дну моря с помощью узловатой лозы. У рыбы-острова Таити были в свое время перерезаны жилы, чтобы не дать ей возможности уплыть. Раротонга в старину называлась Нуку-тере (Плавающий остров), якобы потому, что этот остров плавал в различных направлениях, пока богиня Ари не снизошла на него и не закрепила его основание. Все эти предания являются отзвуками той романтической эпохи, когда древние полинезийцы, исследуя Тихий океан, открывали новые острова. Фактически иллюзорные острова плавали в безбрежном море фантазии до тех пор, пока мореходы не превратили их в реальную действительность и тем самым не закрепили их географического положения.
Вслед за знаменитой ладьей Ру другие мореплаватели также повели свои суда на юго-запад. Отклоняясь от прямого пути, они открыли острова Атиу, Мауке, Митиаро, Мангайа и Раротонга. Через несколько столетий капитан, Джемс Кук вновь открыл те же самые острова и назвал их островами Гервея в честь первого лорда британского адмиралтейства. Позднее они были официально переименованы в острова Кука. Этот архипелаг управляется новозеландским правительством через комиссара-резидента на острове Раротонга.
Первым тропическим (Новая Зеландия, родина Те Ранги Хироа, лежит вне тропической зоны) островом, который я посетил, был Раротонга. В 1909 г. я был членом новозеландского парламента от Маорийского избирательного округа. Чтобы увеличить свое скудное жалованье, я добился во время каникул командировки на Раротонгу. Там я должен был помочь местному чиновнику в борьбе с эпидемией тропической лихорадки. Мне никогда не забыть первого впечатления от аромата тропических растений, от вида пышной листвы и всего живописного пейзажа. Я навсегда запомнил необычайные лодки с балансиром и дома, крытые панданусом; но особенно запечатлелись в моем сознаний приветливость, радушие и искреннее гостеприимство красивых туземцев с коричневой кожей. Они приходятся родней моему народу. Их диалект напоминает маорийский, так как он сохранил звуки «k» и «ng»; подобно моим соплеменникам, раротонганцы произносят «h» без придыхания.
В первый же день, когда я проходил по главной деревне, два почтенных вождя преградили мне путь и проводили меня на веранду своего дома, который находился неподалеку. Вокруг меня собралась улыбающаяся семья. Все пожимали мне руки и приветствовали словами: «Киа орана!» (Да будет с вами доброе здоровье!). Передо мной поставили деревянную тарелку с очищенными зелеными апельсинами и молоко кокосового ореха. Я позднее узнал, что один из стариков, с которым я разговаривал, был потомком древнего рода верховных жрецов. Он протянул мне кокосовый орех со словами: «До сих пор на Новой Зеландии вы пили воду из земли, а здесь, на родине своих отцов, вы выпьете воду из дерева». С того дня я выпил немало кокосовых орехов на разных островах Тихого океана, но этот первый глоток, сделанный под дружелюбным взглядом старого жреца, был чем-то вроде возлияния в честь теней моих предков.
Я уже встречался раньше со многими раротонганскими вождями, когда за два года до моего посещения Раротонги они приезжали на Международную выставку на Новой Зеландии, Мы жили вместе в показательной маорийской деревне, куда я был назначен санитарным врачом. Теперь мои старые друзья и некоторые другие вожди, соперничая друг с другом, устраивали празднества в честь меня и моей жены. Верховный вождь (арики) из деревни Ароранги прислал за нами своего сына. Он приехал в четырехколесном экипаже, увенчанном балдахином с каймой из кисточек. В экипаж была запряжена всего одна лошадь. Сбруя пришла в ветхость, и кожаные постромки были заменены веревками. Небольшая лошадка нашла, что все втроем мы слишком тяжелы. После некоторого вразумления длинной палкой она, наконец, резко рванула, чтобы сдвинуться с места. Веревочные постромки лопнули, и мы остановились. Сын вождя выпрыгнул из экипажа и обследовал порванные веревки. Они оказались слишком коротки, их нельзя было связать.
Новозеландские маорийцы удивляются тому, что необходимый для всевозможных скреплений лен еще неизвестен их родичам. Я недоумевал, что же будет делать наш провожатый. Без малейшего колебания он вынул из задка экипажа большой нож для расчистки кустарников и направился к одному из деревьев местной породы хибискуса, которые росли вдоль дороги. Надрезав ствол высоко от земли, раротонганец отодрал длинную и широкую полосу коры, с помощью которой соединил концы постромок, и мы поехали дальше. Так я узнал, что жителям вулканических островов кора дикого хибискуса заменяла лен маорийцев.
Пища для празднества была заготовлена семьей вождя и его подданными, которые платили за право пользования землей частью урожая. Для пира были запасены сладкий картофель, ямс, таро, плоды хлебного дерева, бананы, кокосовые орехи, домашняя птица, свиньи и рыба. Предназначавшаяся для трапезы пища шла непосредственно в земляные печи, а остаток складывался грудой, чтобы создать впечатление изобилия. Заранее в обертках из листьев приготовили разнообразные пудинги из толченого таро и плодов хлебного дерева, смешанных с кремом из кокосовых орехов. По приезде в деревню мы застали живописную сцену: все деревенское население было разукрашено гирляндами из цветов и ароматных листьев. Наши шеи они также немедленно обвили самыми лучшими венками. Вокруг толпились люди; они протягивали нам руки и с улыбкой приветствовали нас: «Киа орана». В былые времена они, наверное, прижали бы свои носы к нашим. Я протянул свой нос для приветствия, к которому привык на родине, но ответного движения не последовало. Повсюду в тропической Полинезии уже отказались от древней манеры здороваться; я был в одно и то же время и разочарован и обрадован этим.
На наших глазах с дымящихся печей быстро сняли покрывавшие их листья, и под ними открылись свиные туши, целиком зажаренные на горячих камнях. Перед грудой сырой пищи на земле расстелили листья кокосовой пальмы и бананов. На них положили зажаренные туши свиней и прочие блюда, вынутые из печи.
Оратор вождя, стоя возле груды припасов, обратился ко мне со следующей речью: «Вот печь для приготовления пищи верховного вождя Тиноманы и его народа. Здесь свиньи, птица, рыба, здесь сырое таро, плоды хлебного дерева и другая еда. Все это — в честь вашего приезда». Указывая на каждый род пищи, он называл его. Он продолжал: «Мы с вами одного происхождения. Мы приветствуем вас как родственника на той земле, через которую прошли ваши предки, направляясь на юг. В ваши руки мы передаем всю эту еду».