Мореплаватели солнечного восхода - Хироа Те Ранги. Страница 72

Бумажная шелковица разводилась на всех вулканических островах, включая Гавайи, остров Пасхи и Новую Зеландию.

Распространение растений и животных на всех островах Полинезии подтверждает тот факт, что ранним разведывательным группам удавалось добираться до отдельных архипелагов по счастливой случайности. Лишь в более поздний период, начавшийся с X в., за пионерами последовали мореплаватели, предпринимавшие путешествие со специальной целью обосноваться на вновь открытых островах. Независимо от свидетельств, имеющихся в древних преданиях, можно сделать логическое заключение, что поселенцы не стали бы переносить нежные отростки хлебного дерева и бананов на расстояние более 2000 миль, отделявших их от Гавайских островов, и банановые отростки на расстояние свыше 1000 миль до острова Пасхи, если бы они не имели некоторого представления о местах, куда направлялись их ладьи.

Распространение на Гавайских островах большой калебассы, которой, кажется, не обнаружено на других островах Полинезии, представляет собой загадку. Благодаря его величине из этого растения изготовлялись отличные короба для одежды («ипу нуи»). Калебассу использовали также для хранения толченого таро. Ботаники называют это растение Cucurbita maxima и включают его в группу тыкв, которая отличается от группы кабачков (Lagenaria vulgaris), широко распространенной по всей Полинезии.

Первоначальной родиной различных видов тыкв, кабачков и дынь считают Америку. Возникает вопрос, как же большие тыквы попали на Гавайи? Они не могли быть завезены сюда одновременно с бататом, так как в этом случае встречались бы на других островах Полинезии. Гавайцы рассказывают, что большая тыква первоначально также называлась «хулилау», так как листья и цветы нельзя было отличить от листьев и цветов других тыкв, разновидности которых служили для различных целей. Возможно, что большую тыкву ошибочно относят к роду тыкв и что она должна принадлежать к группе кабачков. Если это так, то вопрос становится ясным: она могла быть завезена; как обычный кабачок из Центральной Полинезии и развиться в крупноплодную разновидность на Гавайях.

Обратимся к вопросу о появлении батата (Ipomoea batatas), который перенесен в Полинезию с востока, а не из Азии, ибо ботаники установили, что первоначальной родиной его является Южная Америка. Теория одного немецкого ученого [96], согласно которой бататы были завезены в Полинезию испанцами, основана на ложной информации, и ее следует считать несостоятельной. Из преданий мы узнаем, что бататы уже появились на Гавайях к 1250 г. нашей эры, а в Новой Зеландии — самое позднее к 1350 г. Так как не существует преданий о более позднем соприкосновении с внешним миром, очевидно, полинезийцы сами перевезли бататы из Центральной Полинезии в северный и южный углы Полинезийского треугольника. Таким образом, бататы достигли островов Общества еще до последних морских путешествий полинезийцев на север и на юго-запад.

Покойный профессор Роланд Диксон утверждал, что бататы были распространены в Полинезии еще до того, как Колумб достиг берегов Америки, и что заявление, будто испанцы распространили это растение, является несостоятельным. «Эта растение могло попасть в Полинезию из Америки только с помощью человека, а так как мы не имеем никаких данных о том что индейцы тихоокеанского побережья Южной Америки, где выращивался батат, обладали когда-либо знаниями и искусством, необходимыми для дальних морских путешествий, — то мы вынуждены заключить, что перенесение растения было осуществлено полинезийцами. Когда-то группа этих бесстрашных мореплавателей достигла перуанского берега и захватила с собой ценное растение, возвращаясь обратно на родные-острова».

Перуанский берег назван Диксоном потому, что в кечуанском [97] диалекте северного Перу батат известен как «кумар», а общее для всей Полинезии название этого растения «кумара» свидетельствует о том, что этот корнеплод получен из района, где употребляется родственное название.

Итак, незадолго до начала XIII в. неизвестный полинезийский мореплаватель отправился к востоку в поисках новой земли. Хотя остров Пасхи и является ближайшим к Америке, а расстояние в 2030 миль укладывается в предполагаемый радиус-действия полинезийских лодок, однако никакая экспедиция-не могла отправиться с этого острова ввиду отсутствия строевого леса, необходимого для сооружения большой лодки. Также невероятно, чтобы остров Пасхи был использован в качестве промежуточной базы, ибо любой путешественник, который проплыл бы по морю более 1000 миль, направляясь с ближайшего острова Восточной Полинезии, поселился бы там и не отправился бы дальше. Я думаю, что экспедиция надеялась обнаружить землю недалеко от отправного пункта и что ввиду почти полного отсутствия островов в восточных морях мореплаватели вынуждены были продвигаться вперед, пока не достигли южноамериканского берега.

Ближайшими островами, с которых такая экспедиция могла отправиться в путь, были острова Мангарева и Маркизские. Атоллы Туамоту исключаются, так как предполагается, что семена кабачков (Lagenaria vulgaris) были ввезены в Южную Америку из Полинезии в доколумбовы времена, а такие кабачки не растут на Туамоту. Экспедиция из Мангаревы должна была встретить на своем пути остров Пасхи и обосноваться там. Однако даже в том случае, если бы лодка продолжала свой путь дальше от острова Пасхи, то и тогда она бы достигла американского берега южнее Перу, где название кумар к батату не применяется. Свободное открытое море между Маркизскими островами и северным Перу не давало возможности остановиться на пути. Поэтому мы предполагаем, что мореплаватели, достигшие Южной Америки, отправились в путь с Маркизских островов.

Расстояние от Маркизских островов до северного побережья Перу составляет более 4000 миль. Диксон считает, что радиус плавания полинезийских судов составлял 2500 миль; однако эта цифра основана на данных о путешествиях, предпринимавшихся в пределах Полинезии. При наличии благоприятного ветра лодки могли плыть со скоростью семи миль в час, то есть путешествие от Маркизских берегов до берегов Южной Америки продолжалось бы в этом случае немногим более трех недель.

Такое плавание вполне могли осуществить люди сильные и стойкие. Однако этот исключительный подвиг мог быть совершен только один раз. Если бы руководитель экспедиции знал заранее, что расстояние до ближайшей земли так велико, он, наверное, подождал бы, пока прекратится западный ветер, и поплыл бы в обратном направлении.

Я не буду описывать переживаний путешественников, которые плыли день за днем, не находя земли, и вдруг, когда надежда уже угасала, увидели на горизонте громадную страну с горами, упиравшимися в небо. Какое необычайное зрелище открылось перед людьми, привыкшими к ландшафту океанических островов! Они высадились на землю, и здесь, вероятно, столкнулись с чужим народом.

Опасаясь дальнейших стычек с более многочисленным противником, мореходы решили возвратиться в свою родную Полинезию.

Контакт был слишком непродолжительным для того, чтобы могло произойти заимствование религиозных идей или общественных обычаев. Но из материальных предметов полинезийцы могли захватить с собой семена тыквы и безусловно заимствовали батат [98].

Полинезийский вождь переобрудовал и снабдил припасами свое судно. Он сложил в него запас молодых корнеплодов и при благоприятном ветре отплыл на запад к родным берегам. Боги были милостивы к храбрецам, о чем свидетельствует появление батата в Полинезии. Если экспедиция и отплыла с каких-либо других островов Полинезии, то возвратилась она, по-видимому, на Маркизские острова, где бататы разводятся издавна. Позднее они распространились на восток до Мангаревы и острова Пасхи, а также на запад до островов Общества.

Неизвестный полинезийский путешественник, который привез с собой из Южной Америки батат, внес величайший вклад в достижения полинезийских мореплавателей. Он завершил серию путешествий через обширнейшую часть огромного Тихого океана, разделявшую Азию и Южную Америку. Однако преданий о нем не сохранилось. Мы не знаем ни его имени, ни названия его судна, хотя неизвестный герой, стоите ряду величайших полинезийских мореплавателей за свой великий подвиг.