Заметки путешественника (СИ) - Владимирский Леонид Викторович. Страница 3

В углу лежала груда апельсинов. Видимо, золотой запас хозяина. И на них оказались цветные узоры от волшебного фонаря. Али включил проигрыватель.

— Это наша музыка, — сказал он. — Она вам понравится.

И вдруг, совершенно неожиданно, зазвучала… знакомая с детства «Шехерезада» Римского-Корсакова! Лучше не придумать!

— Тут как в сказке, — вздохнула Лариса. — Не хочется уходить.

— Но пора, — сказал я.

Али приложил руку к сердцу и обратился к Тане:

— Пускай твои друзья уходят, а ты можешь остаться.

— Это с какой стати? — удивилась Татьяна.

Али осторожно взял её руку в свои большие ладони и торжественно, неожиданно по-русски, произнёс:

— Танья, я тебя лублю!

Первой среагировала Лариса:

— Смотрите! Выучил! А давно ты её любишь?

— Уже три дня, — с гордостью за своё постоянство ответил Али.

Таня высвободила руку:

— Спасибо, Али, но нам надо идти.

— Останься! Не пожалеешь! — настаивал Али.

Но Татьяна отрицательно покачала головой. Тогда раздосадованный кавалер вытащил откуда-то из-под ковра свой козырной аргумент: большой фотоальбом. Он начал его листать:

— Смотри, Таня! Здесь портреты самых красивых женщин со всего мира. И все они меня любили!

И действительно, на каждой странице альбома были помещены фотографии красивых молодых — и не очень — дам. А под ними на разных языках автографы — комплименты в адрес великолепных достоинств несравненного Али.

— Американка, француженка, немка, испанка… — начал перечислять Али.

— А русской нет, — добавила Татьяна.

— Да, неполная твоя коллекция! — подзадорила собирателя Лариса.

Обратно в отель мы шли уже в темноте. На небе мерцали яркие южные звёзды, в ушах звучала «Шехерезада». Сказка не кончалась. Али показывал дорогу, но молчал, как обиженный ребёнок. Не оценила Таня его искренние чувства!

Утром я сказал Тане:

— Думаю, что сегодня на завтрак у тебя второго апельсина уже не будет.

Но второй апельсин был.

— Смотри-ка! Не разозлился! Добрый парень, — порадовалась Лариса.

— Надо бы ему какой-нибудь подарок сделать. Но какой? Что у нас есть? Матрёшка? Палехская шкатулка? Но они ему ни к чему. Папиросы и водка? Но он наверняка не курит и не пьёт… Подарю-ка я ему свою фотографию. Просто так. Пусть хвастается!

Автопортрет (Индийский океан)

А история эта произошла под самый Новый 1961 год. Наша делегация летела в Австралию. За окошком самолёта всё было голубое: и небо без единого облачка, и Индийский океан внизу. Ровно гудели моторы самолёта, было солнечно и спокойно.

Я достал походный альбом для набросков и нарисовал девушку, сидящую в соседнем ряду. Она заинтересовалась и подсела ко мне на свободное кресло. Англичанку звали Джеральдин. Она с папой, мамой и братом путешествовала. Мне показалось, что её отца, невысокого пожилого господина, я уже раньше видел. Но где?

— А мой папа тоже художник, — сообщила мне Джеральдин.

Недолго думая, я передал альбом её отцу.

«Посмотрим, какой он художник», — с некоторым злорадством подумал я.

Седой господин не смутился и быстро, за несколько мгновений, что-то начертил в моём альбоме. И передал его мне обратно. Я взглянул и буквально остолбенел… На рисунке был изображён знаменитый киногерой Чарли! А под ним стояла подпись «Чарли Чаплин». Джеральдин сказала:

— Этот автопортрет в роли Чарли папа рисует только в хорошем настроении…

А из соседнего ряда мне улыбался сам Великий артист, режиссёр, сценарист, художник, композитор, фильмы которого любят и дети, и взрослые во всём мире, — Чарльз Спенсер Чаплин.

Портрет был нарисован мастерски. У Чарли на портрете не было ушей, овала лица, а только самое главное: глаза, удивлённые брови, нос, усики, а на голове — котелок. А больше ничего и не нужно было рисовать. Он был и так очень похож!

«Высший класс!» — подумал я и вспомнил, что ещё один гений умел так рисовать самого себя. Конечно же, наш Александр Пушкин!

Я спросил Чаплина, не будет ли он против беседы с русскими. Через пару минут вся наша небольшая группа была рядом с ним.

Чаплин с женой Уной, дочерью Джеральдиной и сыном Майклом путешествовал по Азии и направлялся из Японии в Индонезию. Мы встретились с ним на перелёте из Сингапура в Джакарту. После взаимных представлений Чаплин спросил:

— Вы из Москвы?

— Да, — подтвердили мы.

— Там у меня есть знакомые. Режиссёр Александров с женой Любой. Жил и мой друг гений кино Сергей Эйзенштейн. Я хотел бы побывать в вашей стране, но инкогнито. Я не люблю торжественных встреч. Я уже вышел из того возраста, когда легко быть дипломатом.

— Но, — возразили мы, — у нас, вас очень любят и встречали бы со всей искренностью!..

О чём только не говорили за два часа перелёта… Чарли Чаплин был радушен к нам, энергичен и бодр. Ему никак нельзя было дать 71 год. Уне было тридцать четыре. В одном интервью она сказала:

— Я замужем за молодым человеком. Люди считают, что он мне в отцы годится, но в нашем доме возраст не в счёт. Он подарил мне зрелость, а я храню его молодость.

И действительно, уже после нашей с ним встречи Чаплин издал две книги — «Моя автобиография» и «Моя жизнь в кино», снял фильм «Графиня из Гонконга», а через два года у супругов родился их восьмой ребёнок, сын Кристофер. Чаплин прожил ещё достаточно много лет и тихо уснул в Рождественскую ночь 1977 года.

Между тем беседа продолжалась.

— Самая трудная задача для художника — создать яркий живой образ главного героя. Если это случилось и зрители его полюбили — успех такому произведению обеспечен.

Чаплин говорил и о том, как трудно художнику быть зависимым от продюсеров, от всех тех, кто финансирует искусство.

— Мне лично ни успех, ни слава независимости не принесли. Её принесли деньги. Только они позволили самому ставить фильмы, работать, как хочется.

Боясь утомить Чаплина, мы несколько раз порывались уйти, но Чаплин удерживал нас, говоря, что эта беседа ему интересна и приятна.

Стюардесса объявила посадку, и мы, сердечно попрощавшись с Чаплином и его семьёй, вернулись на свои места и пристегнули ремни.

В Джакарте из самолёта сначала вышли все пассажиры, а уж потом, под щёлканье затворов фотоаппаратов и шелест камер, по трапу спустился Чарли Чаплин. Его подхватили под руки, и повели к машине. Я был поражён, — это был совсем не тот человек, что совсем недавно беседовал с нами. На лице его не было и тени той приветливости, что очаровала нас, — оно было невыразительно и безразлично ко всему, что происходило вокруг.

В моей мастерской на стене висят иллюстрации к сказкам: Элли разговаривает с соломенным пугалом Страшилой, Мальвина воспитывает озорного Буратино, храбрый витязь Руслан на белом коне спешит к своей Людмиле… А среди них, в самом центре, новогодний сюрприз — рисунок Чарли, — тоже, безусловно, сказочный.

И вот уже более сорока лет, прошедшие со времени встречи в самолёте, я смотрю на него и пытаюсь научиться так себя рисовать. Но так лаконично и выразительно, как у Чарли Чаплина, не получается. Надо ещё подучиться.

Экскурсия по Сене (Франция)

В Париже, у самого подножия Эйфелевой башни, есть причал, от которого туристы отправляются в обзорную экскурсию по реке Сене. Триста человек входят на борт и садятся на стулья на палубе прогулочного катера.

Он плывёт медленно, и гиды дают объяснения на разных языках: на носу корабля — по-немецки, в центре — по-английски, на корме — по-русски. А ещё на испанском, японском, арабском… Здесь собираются туристы со всего мира.

— Слева вы видите одно из чудес средневековой архитектуры — готический собор XII–XIII веков, Нотр-Дам, или, как его ещё называют, — Собор Парижской Богоматери. Это первое крупное здание города. Высота его башен равна 69 метрам. Париж строился вокруг Нотр-Дама. Это был его центр…