Пять баксов для доктора Брауна. Книга 6 - Маллоу М. Р.. Страница 8

— Но вы поймите, что это чепуха! — взвился коммерсант. — Бред! Ваши идиотские выдумки!

— Понимаю, — кивнула доктор, — неприятно. У вас нервы и все такое. Я сейчас позову мистера Маллоу.

— Не надо!

— Отлично, — обрадовалась она. — Я жду.

Коммерсант, не отвечая, приподнялся на кровати и нетвердыми руками (да гори все синим пламенем!) оголил зад.

— Довольны? — зло поинтересовался он.

— Прекрасно.

Доктор подошла к кровати. Аккуратным движением опустила его брюки пониже. Завернула на спину подол рубашки.

— Стерва! — не очень внятно послышалось сквозь подушку.

— Как грубо, — сдержанно отозвалась доктор. — Ну что же, вы только что напросились на добавку.

— Подумаешь, напугали!

— Рада, что вы такой смелый, — доктор Бэнкс аккуратно примерилась розгами. — Вселяет надежду.

Саммерс услышал свист. В первое мгновение ему показалось, что все чепуха. Но затем он дернулся в одну сторону, в другую, вжался в матрас, и не успел взять себя в руки, как вновь свистнули розги.

— Что такое? — поинтересовалась доктор. — Вам же все равно?

— Вполне, — послышался сдавленный ответ.

— Прекрасно, продолжим.

Опять свист и доктор подровняла розги.

— Потом поставите меня в угол? — съехидничал коммерсант.

— Обязательно, — заверила доктор. — В гостиной и со спущенными штанами.

Саммерс в ужасе обернулся.

— Ну-ну, пошутила, — успокоила она. — Двух дюжин вам хватит за глаза. На первый раз.

— На первый раз? — ахнул он.

— Лежите спокойно. Да, на первый, — подтвердила доктор, укладывая его обратно.

— О.

— Что?

— Ну, знаете…

— Пока не знаю, — весело сказала доктор. — Это будет зависеть от вашего поведения.

«Шесть — уже четверть…», — отметил коммерсант, вцепился зубами в кулак и тут, неожиданно для самого себя, взвыл и попробовал прикрыться.

— Вы же врач! Клятву Гиппократа давали!

— Сейчас же уберите руки!

Семь.

— Клятву, говорите? — продолжала доктор. — Что же, вот вам клятва. Я направлю режим больных к их выгоде …

Восемь.

— …сообразно с моими силами…

Девять.

— …и моим разумением…

Десять.

— …воздерживаясь от причинения всякого вреда…

Одиннадцать.

— …и несправедливости.

Двенадцать.

Тишина.

— Вы же обещали две дюжины? — поддел пациент, обнаружив, что пауза затянулась.

Доктор выбросила сломанные прутья в камин и осмотрела единственный оставшийся.

— Гм, — сказала она. — Не беда, я попрошу мистера Маллоу срезать еще.

Она примерилась — так, чтобы удар пришелся по еще нетронутому месту. Доктор преследовала гуманную цель — не рассечь кожу до крови, но пациента подбросило.

— Не надо Маллоу, я лучше сам!

— Хорошо, — с улыбкой согласилась она. — Режьте сами.

Саммерс подтянул штаны.

— Доктор Бэнкс, — с трудом выговорил он.

— Да?

— Хватит, прошу вас!

Высокая бровь доктора ехидно изогнулась.

— Что говорят в таких случаях?

Музыка смолкла. Похоже, Маллоу менял пластинку.

— Не знаю! — испугался Саммерс.

— Придется продолжить. Освежить вашу память.

— Нет!

— Это совершенно необходимо.

— Нет, честное слово, нет!

— Чувствуете, что были неправы?

Коммерсант кивнул. Он давно ничего не чувствовал так отчетливо.

— Не слышу, мистер Саммерс.

Язык не повиновался.

— Ну-ну, — подбодрила доктор, — продолжайте. Что — «да»?

Джейк вытер лицо.

— Был неправ.

— Замечательно, — доктор Бэнкс всем видом выразила внимание. — А дальше?

Пациент молчал.

— Жаль, — сочувственно произнесла она. — Я уже хотела закончить. Ну, раз так, продолжим.

— Нет!

— Нет? Тогда я хочу услышать волшебные слова. Ну?

— Я больше…

Саммерс опять вытер лицо.

— Вы делаете успехи, — заметила доктор. — Чуть-чуть твердости в голосе — и я согласна вам поверить.

Пациент закусил губу.

— Ну вот, — расстроилась доктор Бэнкс, — вы опять за свое.

— Я попытаюсь…

— Что-о?!

— Я больше не буду!

— Вот это другое дело, — одобрила доктор. — Осталась добавка за вашу грубость. Марш за прутьями.

Коммерсант застегнул брюки, вынул из кармана складной нож — совершенно такой же, как тот, которым срезал прутья Маллоу.

Доктор сложила руки на груди, глядя, как он идет к окну, как поднимает раму, морщась, залезает на подоконник. Как честно срезает, отряхивая от дождя, несколько прутьев и неуверенно оборачивается.

— Получите четыре удара, извинитесь — и мы в расчете, — сообщила доктор Бэнкс. — Ну, что вы встали? Думали, пожалею?

Коммерсант вздохнул и, увы, был вынужден вернуться на позицию.

Выслушав извинения, доктор отшвырнула розгу.

— Теперь, полагаю, с вас хватит, — произнесла она. — Одевайтесь. В постель не позже полуночи, подъем не позже восьми. Холодный душ утром и вечером. И только попробуйте опять запереться в своей комнате!

Ей ничего не ответили. Не поворачиваясь, кое-как, Саммерс привел в порядок штаны и остался лежать.

Вновь послышалась музыка. Доктор Бэнкс постояла, глядя на вздымающуюся спину коммерсанта, ровным тоном пожелала ему всего хорошего и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Глава четвертая, в которой мисс Дэрроу знакомят с последними достижениями психиатрии

Маллоу сидел в своем любимом кресле у камина. В руках у него была газета. На столе стояла кофейная машина и две чашки. Увидев через приоткрытую дверь доктора, он поднялся.

— Не вздумайте заходить, — предупредила доктор Бэнкс, усаживаясь.

— Какой там «заходить», — возмутился Дюк. — Пусть в себя придет. Я что, похож на идиота?

— А я даже думать боюсь, на кого похожа теперь, — призналась она.

— На гения, мисс Бэнкс, на гения.

— Или на сумасшедшую. Впрочем, вы, полагаю, слышали обо мне подобные отзывы.

— Ну, что за чепуха. Дуракам ведь надо же о чем — то трепать языками. Им ведь так скучно. Но как вы чертовски изобретательны!

— Знаете, — доктор бросила взгляд на свое отражение в серебряном кувшине, — а ведь я боялась, что вы меня остановите.

— Остановлю?! — возмутился Дюк. — Да я расцеловать вас готов!

И он налил ей кофе.

Кофе остыл, но доктор любила холодный кофе. Она взяла чашку и выпила залпом.

— Сообщите мне, пожалуйста, потом новости, — сказала она, поднимаясь. — Мне необходимо знать.

Маллоу расхохотался.

— Мисс Бэнкс, я вас не узнаю! Потратили весь запас храбрости на моего компаньона, что ли?

Она села обратно.

— Об этом не может быть речи. Я всего лишь подумала, что оставаться здесь будет неловко.

— Будет очень неловко, мисс Бэнкс, да только не вам. Рано или поздно ему придется вылезти, и как он будет смотреть нам, и особенно вам в глаза — его собственная проблема. Вы героиня, доктор.

Чашка доктора опустела во второй раз.

— Что же вы так хлещете кофе, — пробормотал Маллоу. — Сами же говорили, вредно пить такой крепкий.

— В качестве тонизирующего. Мистер Маллоу, перестаньте смеяться, я и так еле держу себя в руках!

Маллоу взъерошил кудри. Провел ладонями по лицу, как если бы вытирал его полотенцем. Хрюкнул.

— Простите, доктор, истерика.

— Я, между прочим, трусила.

— Кто, вы?

— Да. Налейте мне, пожалуйста, еще, если можно. У вас превосходный кофе.

— Ява, — Дюк с готовностью выполнил ее просьбу. — Настоящий, из Пуэрто-Рико.

— Собираетесь куда-то? — поинтересовался он.

Доктор Бэнкс покачала головой и добавила:

— Честно говоря, думала, что он меня просто-напросто убьет.

— И тем самым распишется в собственном окончательном ничтожестве? — Маллоу усмехнулся. — Собственно, теперь или победа за нами, или… А что, неужели ничего не натворил? Так вот и сдался?

— Ну, почему, он хамил, — не скрыла доктор. — Получил за это добавку.

Оба машинально повернулись: кто-то открывал дверь.