Пастырь пустыни - Брэнд Макс. Страница 9

Сказав это, мистер Васа поднялся.

— С женщинами адски трудно приходится, — доверительно сообщил он. — Заполучить их означает оказаться в аду, потеряешь — то же самое. Действуй, Ингрэм!

— Я занят делами церкви, — сказал Ингрэм, слегка ошеломленный таким поворотом дел.

— А, то есть все это кажется тебе простой болтовней?

— Нет, конечно, нет! Спасибо за откровенность. Я не знал, на самом деле…

— Наверное, не следовало говорить тебе все это. Но уже все сказано, и тебе есть над чем подумать. Что бы ты ни решил, удачи тебе!

Они снова пожали руки, на этот раз с обоюдной опаской. А затем Ингрэм повернулся и вышел на улицу, низко опустив голову, в которой, словно тени, отбрасываемые вращающимся колесом, крутились мысли. Конечно, нелепо было думать о том, чтобы жениться на этой глупенькой девушке из городка на краю пустыни!

Но вообще-то Асти была не такой уж глупой. Если убрать из ее речи кое-какие грубые выражения — а она выучится быстрее, чем несется лошадь, — тогда…

Реджинальд подошел к церкви и остановился, едва замечая знакомые очертания. Он получил совет. Странно, но сейчас ему хотелось вернуться и увидеть Астрид, и в первую очередь выяснить, действительно ли она питает к нему интерес.

Предположим, что это так; но ведь он не готов еще сказать девушке, что любит ее! Ингрэм махнул рукой, словно желая выбросить все это из головы, и твердым шагом с решимостью на лице вошел в церковь.

6. Говорить — это его работа

На следующий день по Биллмэну пробежал легкий озноб, когда стало известно, что Рыжий Моффет выяснил имя одного из отряда «бдительных», участвовавшего в повешении Чака Лэйна. Мистер Ингрэм услышал эту историю от Астрид, когда она задержалась на несколько минут после занятия в хоре. Хор был большой, и хотя не удалось раздобыть достаточное количество мужских голосов, чтобы составить пару сопрано, все равно было приятно слушать гимны, мелодично исполняемые устами девушек.

Астрид осталась после занятия и рассказала Ингрэму поразительную историю. Мистер Рыжий Моффет, проявив небольшую смекалку, завладел той самой веревкой, на которой Чак Лэйн висел до самой смерти. Раздобыв эту веревку, мистер Моффет тщательно исследовал ее и точно опознал — поскольку на ее конце был мудреный узелок, завязать который мог только моряк. А в Биллмэне жил один ковбой и погонщик скота, который раньше служил рядовым матросом, — некий Бен Холмэн, парень сомнительной наружности и еще более сомнительной репутации.

Рыжий Моффет первым делом обшарил весь Биллмэн в поисках владельца веревки. Но Холмэн, услышав, что его разыскивают, решил сделать вид, будто его это не касается. Он ускользнул из городка в пустыню, где, как известно, не остается следов. Мистер Моффет отправился в погоню, но поднявшийся вскоре после побега Холмэна свежий ветер намел песка и стер все следы.

Рыжий Моффет вернулся в Биллмэн ни с чем и первым местом, куда он направился, взяв с собой веревку палача, было кладбище. Он посетил свежевырытую могилу и долго просидел с ней рядом. Рытье могилы и установку надгробного камня он оплатил самолично. На каменной плите были высечены грубые буквы: «Здесь лежит Чак Лэйн. Он был хорошим парнем, которому всегда не везло!»

Поговаривали, что автором надписи тоже был Рыжий.

Какими бы ни были мысли, проносившиеся в голове Моффета, пока он сидел в одиночестве на кладбище, у жителей Биллмэна не было ни малейшего сомнения насчет их смысла, словно Рыжий облек их в слова.

— Если вы знаете, о чем он думал, скажите мне, — попросил молодой священник Астрид.

— Да пожалуйста. Рыжий поклялся, что он не бросит поиски, пока не добудет скальп Бена Холмэна.

— Он собирается убить этого человека за то, что тот был одним из шайки? — спросил священник.

— Убить? — переспросила Астрид. — Но разве это убийство, когда человек проявляет верность другу?

— Этот друг, как вы его называете, уже мертв. И хотя средства для его убиения были незаконными, мне кажется, что юный Лэйн получил именно то, что заслуживал.

Услышав эти слова Астрид, которая сидела, слегка откинувшись на спинку кресла и покачивая ногой взад-вперед, нахмурилась.

— Что-то я не совсем понимаю, — сказала она. — Я считаю, что друзьям нужно хранить верность. А смерть в этом деле не имеет значения.

— Но Астрид…

— Интересно, — перебила его неучтивая девушка, — что скажут люди, если услышат, как я называю вас Реджинальд, или, скажем, Реджи!

— Почему вы смеетесь, Астрид?

— Ну, Реджи — это ведь модное имя, да?

— Никогда об этом не задумывался, — серьезно ответил молодой человек. — Но вернемся к нашему разговору — насчет того, что смерть не имеет значения…

— Я имела в виду, для человека и его друга, — сказала Астрид. — Ну, вы ведь живете после смерти, так?

— Да, — сказал Ингрэм. — Конечно.

— В таком случае, — торжествующе сказала девушка, — вы должны понять. Даже если ваш друг умер, вы захотите сделать для него то, что сделали бы, если бы он был жив. По-моему, это так просто!

— Мое дорогое дитя! — воскликнул священник. — Какую услугу окажет Рыжий Чаку Лэйну тем, что прогонит Бена Холмэна из Биллмэна и убьет его при первой возможности?

— Ну, Реджи… — протянула девушка. — А какую еще услугу можно оказать другу? Допустим, вы мой друг, и вы хотите, чтобы в церкви звучала музыка. Ну и я буду петь в вашей церкви, так ведь? — Она слегка сморщила носик и улыбнулась. — Или допустим, я друг, и вы хотите построить в церкви новый флигель — я бы построила его ради вас, если бы могла, разве нет? То же самое во всем. Вы помогаете другу, делая то, что он сам сделал бы для себя, если бы мог, но не может…

— Я не совсем понимаю, как это относится к тому, что Рыжий преследует Холмэна с целью убийства.

— Не понимаете? Вы иногда бываете таким чудным, Реджи! Ну, представьте, что Чак Лэйн мог бы вернуться на землю… И первым, что он захотел бы сделать — это освободиться от веревки и разыскать парней, которые его задушили! Конечно, он постарался бы найти того парня, который дал для этого дела свою веревку. Это же ясно, как Божий день!

— Астрид, Астрид! — воскликнул Ингрэм. — Неужели вы оправдываете убийство убийством?

— Но это не убийство, Реджи! Не глупите! Это просто месть!

— «Мне отмщение и аз воздам», сказал Господь.

— О! — фыркнула девушка. — Хотела бы я посмотреть, как долго вы будете сидеть спокойно и позволите, чтобы ваш товарищ погиб от рук головорезов, или бандитов, или кого-нибудь еще! Думаю, вы очень быстро полезете драться!

— Нет, — сказал священник. — Поднять руку, покусившись на жизнь человека? Астрид, нам ведь сказано — подставь вторую щеку!

— Конечно, — кивнула Астрид. — Все верно. Но знаете, нельзя позволять людям вытирать об тебя ноги. Это не принесет им пользы. Они от этого станут бандитами. Я считаю, что иногда человеку нужно поставить подножку, для его же блага!

— Моя дорогая Астрид, вы просто маленький софист!

— Что это значит?

— Софист — это человек, у которого хорошо подвешен язык и по его рассуждениям выходит так, что плохое оказывается хорошим, а хорошее — плохим.

Услышав это, Астрид в волнении вскочила.

— Представьте, Реджи, что вы стоите здесь — видите? И держите в руках пистолет…

— Я никогда не ношу пистолета, — мягко сказал священник.

— О, Господи! Просто представьте! Вы стоите вот тут с пистолетом в руке, а ваш лучший друг стоит в дверях церкви, и вы видите, как сзади к нему крадется бандит с ножом — скажите мне, Реджи, вы позволите этому бандиту всадить нож в спину друга, или застрелите подлеца — бесчестного, трусливого…

— Такое никогда не произойдет здесь, в храме Божьем, — прервал ее Ингрэм.

— О, ну просто представьте. Просто представьте! Вы можете хоть немножечко включить воображение, Реджи? Я иногда просто устаю от вас! Я уже почти готова поверить, что у вас нет настоящих друзей!

— Друзей? — очень серьезно повторил священник, и на лице его отразилась душевная боль.