Утренняя война - Смит Коттон. Страница 10

— Си, сеньор. — Осклабившись, Большой Хуан достал револьвер из кобуры. — Я мирный человек.

— Теперь ты, — Дэйн указал на всадника слева от Хуана.

С трудом поднявшись на ноги, Мэри подобрала брошенный револьвер мексиканца и присоединилась к Дэйну, махнувшему своим пистолетом очередному всаднику. Один за другим ковбои неохотно побросали оружие на землю.

— Теперь ваши винтовки. И полегче. Я сейчас на взводе — могу выстрелить, если вы будете двигаться слишком резко. — Дэйн красноречиво взмахнул обоими револьверами.

— Я тоже, — заявила Мэри, и по ее лицу было ясно, что она не шутит.

Дэйн наблюдал, как мужчины вытаскивают винтовки из седельных сумок и бросают их на землю.

— Ты, мексиканец. Вытащи пистолет из сапога. А ты, рыжий — из пояса за спиной.

Оба ковбоя подчинились, а мексиканец процедил сквозь зубы:

— Мы еще встретимся… сеньор.

Дэйн кивнул в сторону лежавшего на земле ирландца, который еще несколько минут назад затягивал петлю у него на шее.

— Посадите его в седло. Он ранен несерьезно. — Кузнец внимательно оглядел мужчин в поисках еще какого-нибудь припрятанного оружия. — Вытащите его пистолеты из-за пояса и из седельной сумки.

Два всадника спешились и помогли раненому Хогану взобраться на лошадь. Он был в шоке и с трудом держался в седле. Один из помогавших подвел его лошадь к своей, вскочил в седло и одной рукой попытался удержать Хогана в вертикальном положении.

— А теперь разворачивайтесь и валите отсюда, — Дэйн качнул револьверами.

Татум молча подошел к лошади и вскочил в седло. Затем он взмахнул рукой, и его отряд галопом ринулся прочь.

Дэйн смотрел на удаляющихся ковбоев, чувствуя, как адреналин покидает тело. Он пошатнулся и упал на колени.

— О, Иерихо, милый! — простонала Мэри, склоняясь над ним.

7

Иерихо Дэйна разбудило яркое утреннее солнце. Открыв глаза, он понял, что лежит на своей кровати. Яркий свет, падавший в окно, говорил, что утро уже в разгаре. Дэйн спустил ноги на пол и вздрогнул, увидев седого судью, сидевшего на стуле у стены. Во рту его, как всегда, покоилась незажженная сигара.

Маленькая спальня Дэйна занимала одну из двух комнат в деревянном доме. Единственной мебелью в ней, не считая стула, теперь занятого Рикером, и кровати Дэйна, был туалетный столик, вместо одной ножки у которого была подставлена толстая книга. На стене висело треснувшее зеркало. На столике стоял кувшин, небольшая миска и изрядно попользованное полотенце.

— Доброе утро, инспектор. Рад, что ты снова с нами, — бодро приветствовал его пожилой судья. — Мисс Трессиан попросила меня посидеть с тобой. Удостовериться, что ты жив.

Дэйн посмотрел на себя сверху вниз и только сейчас осознал, что совершенно обнажен. Он поднял голову с немым вопросом в глазах.

— Я раздел тебя. Мисс Мэри решила, что будет неловко делать это самой. — Рикер улыбнулся. — Ты отключился вчера по дороге домой. Здорово тебя избили эти ублюдки, что и говорить. — Он сложил на груди руки. — Я слышал, ты тоже отличился… в стрельбе. Полагаю, это спасло тебе жизнь, мой мальчик.

Дэйн потер челюсть в том месте, где она болела. Затем потрогал губы и дернулся от боли — рот был весь опухший. Живот болел при каждом движении.

— Джэй-эр, сколько времени? — Дэйн медленно встал на ноги и попытался собраться с мыслями.

— Думаю, дело идет к полудню. — Судья достал из кармана жилетки тяжелые часы, щелкнул крышкой и добавил: — Одиннадцать двадцать, если точно. — Рикер захлопнул крышку и положил часы в карман.

Дэйн тряхнул головой, и от этого движения у него заныло все тело.

— Что случилось с машиной?

— Мисс Трессиан забрала кабриолет после того, как разыскала меня, — сказал Рикер, наклоняя голову набок. — Думаю, она взяла с собой и вашу корзину для пикника. Впрочем, не уверен.

— Черт возьми, я забыл о своем заключенном! — Дэйн нахмурился. — Он же в этом сарае…

— Нет, — прервал его Рикер. — Я накормил его прошлой ночью — и еще раз этим утром. Записал на счет города. Потом отпустил его по делам. Парень был очень вежлив.

— Крайне признателен вам за это, — Дэйн попытался улыбнуться, но смог шевельнуть лишь правым уголком рта.

— Не стоит, — усмехнулся Рикер. — Было любезно с твоей стороны перевести это дело в официальное русло — забота о заключенном и все такое.

Двигая руками и прислушиваясь к ощущениям, Дэйн поинтересовался:

— Судья, вы занимались когда-нибудь кузнечным делом?

— Нет. Не могу сказать, что занимался, Иерихо, — ответил Рикер. — А, есть у меня для тебя хорошая новость.

Как-то доводилось покупать подковы для лошадей. Но, боюсь, это мало напоминает твою работу.

— Черт, — Дэйн улыбнулся. — А я надеялся, что вы и в кузнице за меня поработаете.

Беседу прервал стук в дверь.

— Ты бы лучше оделся, — улыбнулся Рикер, поднимаясь со стула. — Полагаю, это мисс Трессиан. Она всерьез увлечена тобой, мой мальчик, — на ней лица не было, когда она вчера прибежала ко мне. И сегодня она уже приходила, сразу после завтрака. Кстати, надеюсь, ты не возражаешь, что я тут приготовил себе кофе с беконом.

— Конечно, нет. Если прикроете дверь, я умоюсь и оденусь.

Рикер шагнул к выходу, затем остановился посередине комнаты и оглянулся через плечо.

— Может, сказать, что ты сам придешь к ней в магазин немного погодя?

Дэйн улыбнулся — и сморщился от боли.

— Это было бы здорово.

Он подумал о вчерашнем поцелуе и снова потрогал губы. Придется подождать, прежде чем они смогут повторить его. Если Мэри захочет. Он-то уж точно захочет. Один момент из всего вчерашнего кошмара особенно врезался Дэйну в память. Неужели Мэри действительно сказала, что любит его? Ее крик до сих пор звучал в ушах: «Прекратите! Отпустите его! Я… люблю его!» Хотя вполне возможно, это было следствием потрясения, либо таким образом она пыталась добиться, чтобы ковбои Кросса оставили его в покое.

Любил ли он ее? Да. Он был уверен в этом. Мысль о том, чтобы прожить с Мэри всю жизнь, наполняла радостью каждый уголок его души.

Подойдя к двери, Рикер обошел самодельный стол и четыре разномастных стула, и заглянул в холодный очаг. Совершенно в стиле кузнеца — разжигать отличный огонь в рабочем горне и совершенно забросить очаг в доме, подумал пожилой судья. Его собственный дом ненамного отличался от дома Дэйна; Рикер жил один в съемной квартире. Он не любил бездельничать, даже подрабатывал клерком в магазине Мэри, когда позволяли прямые обязанности; это отвлекало его от мыслей о покойной жене. Она умерла всего несколько месяцев назад, от пневмонии. Рикер считал, что она ушла в загробный мир.

Выйдя из комнаты, он увидел стоявшую в дверях Мэри Трессиан. В ее голосе, когда она приветствовала судью, слышались одновременно беспокойство и радость. Кузнец прислушивался, не двигаясь с места. Рикер сказал девушке, что Дэйн уже поднялся с постели и одевается, и добавил, что он собирается заглянуть к ней в магазин чуть позже.

— Как Иерихо себя чувствует? — спросила Мэри Трессиан.

Старик хмыкнул.

— Ну, выглядит он так, словно боролся с медведем, однако чтобы уложить этого парня, требуется по меньшей мере полдюжины таких медведей.

— Пожалуйста, передайте ему, что я приходила — и очень его хочу увидеть.

— Хорошо, мэм. Эта новость придаст ему сил.

— А вы сами придете сегодня, мистер Рикер? — спросила девушка.

— Вам нужна сегодня помощь старого человека?

— Мне всегда нужна ваша помощь, — она улыбнулась. — Если только у вас нет неотложных дел.

— Нет, во всяком случае, пока. Вы не против, если я приду после обеда?

— Это будет замечательно, мистер Рикер. — С этими словами девушка вышла и направилась к кабриолету, ожидавшему ее на улице.

Когда Рикер вернулся в спальню, Дэйн брился.

— Вы видели сегодня Тэсс? Э-э-э… Мусорную Тэсс? — спросил он, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале.

— М-м-м… нет, не видел, — сказал Рикер, языком поправляя сигару во рту. — Скорее всего, она торчит около ресторана Картера. Время-то к обеду. — Он внимательно посмотрел на молодого кузнеца. — А почему ты спрашиваешь?