В Стране странностей - Кублицкий Георгий Иванович. Страница 18

Ну вот, например, сохранилась запись такой сделки. За одну редкую луковицу тюльпана богач-любитель дал 2 воза ячменя, 4 воза ржи, 4-х овец, 4 бочки пива, 4 бочки вина, 2 бочки масла, костюм из тонкого сукна и расшитый серебром кушак в придачу.

Другая сделка была расторгнута в последний момент. За луковицу белого с красными полосками тюльпана редкого сорта «Семпер Аугустус» продавец должен был получить коляску с парой породистых рысаков. Но внезапно он передумал и потребовал, чтобы покупатель дал ему еще и участок земли для постройки конюшни!

Тюльпанами занялись дельцы, никогда в жизни не бравшие в руки лопаты и лейки. Они спекулировали луковицами, которые вывели другие. На бирже в Харлеме тюльпаны покупались и продавались так, как покупают и продают акции. Курс луковиц то повышался, то понижался. Чем необычнее, редкостнее была расцветка тюльпана, тем дороже ценился он на бирже. Луковица, названная «Вигерой», была продана за 25 тысяч гульденов!

Чего только не придумывали дельцы, чтобы повысить или понизить курс луковиц! Банкир Бурман, владелец коллекции тюльпанов, узнал, что лейденский сапожник Грааф случайно вырастил цветок необыкновенной расцветки, похожий на лучший, самый дорогой экземпляр его коллекции. Банкир явился к сапожнику. Начался торг. Сапожник, однако, был парень не промах и знал цену своему цветку. Он слышал также, что общество садоводов обещало премию — 50 тысяч флоринов — за лучший тюльпан года (как видите, Дюма был не так далек от истины, называя сумму в 100 тысяч флоринов — гульденов).

Банкир стал говорить сапожнику, что выставка — дело гадательное: может, кому-нибудь уже удалось вырастить еще более удивительный цветок, чем тот, вокруг которого шел торг. Но сапожник лишь упрямо качал головой.

— Хорошо, я дам тебе пятьдесят тысяч флоринов! — воскликнул наконец банкир, взбешенный упорством сапожника.

Через день сапожник и его жена явились к банкиру. Их уже ждал кожаный мешок с золотыми монетами. Банкир схватил драгоценную покупку, бросил на пол и стал яростно топтать луковицу каблуками.

— Великий боже! Что вы делаете, опомнитесь! — вскричал пораженный сапожник: конечно же, у покупателя внезапно помрачился рассудок!

Но банкир, выбросив носком башмака остатки луковицы за дверь, спокойно сказал:

— Теперь-то я уверен, что мои тюльпаны не упадут в цене.

Рассказывают об иностранном матросе, которого капитан пришедшего в Амстердам корабля послал с письмом к местному купцу. Купца в конторе не оказалось. Матросу пришлось долго ждать. Проголодавшись, он достал краюху хлеба и тут заметил на полке над столом несколько луковиц. Матрос взял одну, раскусил: горькая, на обычный лук не похожа. Попробовал другую, третью… Нет, все дрянь, не годятся! Тут явился купец и, увидев надкусанные луковицы, завопил:

— Негодяй! Что ты наделал! Я разорен, разорен! Тридцать тысяч гульденов!

Луковицы, лежавшие на полке, стоили именно такую сумму!

Тюльпаномания стала настоящим бедствием для страны. Почтенные отцы семейств азартно спекулировали, забросив обычные дела. Удачливые наживали огромные состояния, другие, разорившись, бросались в каналы или вешались на чердаках. В конце концов, Генеральные штаты, встревоженные падением нравов, решили покончить со злом.

В Голландии давно существовал закон, по которому разрешалось не платить проигрыш в азартных играх. И вот Генеральные штаты постановили, что спекуляция тюльпанами — это тоже азартная игра. А раз так, то покупатель вовсе не обязан платить продавцу баснословную, ни с чем не сообразную цену за тюльпанную луковицу!

Тюльпаномания быстро пошла на убыль. Но это произошло значительно позднее того времени, которое описал Дюма.

Вот и судите теперь, насколько правдивы страсти, разгоревшиеся в романе вокруг черного тюльпана.

А как же с черным тюльпаном?

В магазине, торгующем цветами и семенами на улице Кальверстраат, в центре Амстердама, мы рискнули прицениться к луковицам черных тюльпанов. Наверное, теперь они далеко не так дороги, как во времена достойного Корнелиуса ван Берле. Вот было бы здорово — привезти луковицу в Москву и пусть бы наш Никитка сам вырастил, выходил черный тюльпан!..

— Простите? Вы говорите — луковицу черного тюльпана? — с интересом переспросила продавщица.

— Да, да! — несколько растерянно закивали мы. — Именно! Знаете, у Александра Дюма…

Продавщица с улыбкой посмотрела на нас. Ну, сейчас назовет такую цену, что мы закачаемся! Тоже, мол, явились миллионеры…

Но продавщица мягко сказала, что черных тюльпанов не существует в природе. Есть темно-коричневые. Некоторые из них почти черные — например, недавно выведенный сорт «Символ ночи». Но почти черные — это все же не абсолютно черные.

Мы поблагодарили и ушли несколько разочарованные.

Значит, во времена Дюма черных тюльпанов не было? Писатель выдумал свой цветок? Похоже, что так.

Голландские цветоводы, однако, были очень благодарны Дюма. Его роман, переведенный на многие языки, снова подогрел интерес к тюльпанам. Правда, тюльпаномания не повторилась, но голландские цветоводы опять стали получать выгодные заказы от французов, немцев, а затем от англичан и американцев. С тех пор цветоводство дает голландцам не столь баснословный, но зато устойчивый, постоянный доход.

Голландцы продают не только тюльпаны. Они торгуют нарциссами и гиацинтами. Знаете, сколько луковиц этих цветов получают из Голландии садоводы во всем мире? Четыре биллиона штук. И идут они в 125 стран!

Теперь голландцами выведено около трех тысяч сортов и видов тюльпанов. И, представьте, каждый вид занесен в каталоги, у каждого — свое название. Вы можете приобрести по вполне сходной цене «Семпер Аугустус» — это теперь вовсе не редкость. Хотите «Колумб»? Пожалуйста. Но, может, вам больше нравится «Страдивариус»?

Мы думали, что, попав в главные цветочные районы страны — это между Харлемом и Лейденом, — увидим дивный разноцветный ковер, стелющийся по обе стороны дороги. Однако вокруг чернели поля, и солнце отражалось в стеклах бесчисленных теплиц. Хотя было только начало лета, основной сезон цветения тюльпанов уже кончался.

Но, оказывается, и в разгар сезона не увидишь той дивной картины, которую рисовало воображение. Цветоводы давно уже приспособились к запросам рынка. Они засаживают поля так, чтобы на одном тюльпаны расцветали раньше, на другом — немного позднее, на третьем — еще позднее. Получается не сплошной цветочный ковер, а отдельные коврики, каждый своего цвета: на одном поле высаживают только один сорт.

Ван Берле в одиночку колдовал над луковицами, то смачивая, то подогревая их, то выставляя на свет, то пряча в тень. Каким жалким кустарем-любителем кажется он дельцам из современных цветочных фирм! Теперь тюльпанами занимаются крупнейшие специалисты Главной исследовательской лаборатории луковиц. Среди них есть даже вирусологи. Вы знаете, что вирусы — причина многих заболеваний человека, в том числе гриппа. Выяснилось, что у луковиц тоже есть болезни, вызываемые особыми цветочными вирусами.

Вирусологи не только нашли средство борьбы с ними, но и доказали, что тюльпаны болели уже во времена тюльпаномании. Рассматривая старинные картины, на которых, разумеется, было достаточно изображений модного цветка, они увидели очень точно переданные художниками оттенки и формы тюльпанов, свойственные только больным растениям.

Жалеем, что не побывали в городе Лиссе у Теодора Лефебра. Уже вернувшись из Голландии, мы прочли в газетах о том, что этот замечательный цветовод-селекционер в первые годы Советской власти купил несколько ящиков луковиц диких тюльпанов наших южных степей. Он вывел из них получившие всемирное признание красные тюльпаны сортов «Глория» и «Фаворит Лефебра».