В чертогах Подкаменной Тунгуски - Заплатин Михаил Александрович. Страница 12

Я потянулся за кинокамерой. Но Цветков опередил всех. Раздался выстрел. Глухарь камнем свалился в воду и забил по ней могучими, как у орла, крыльями.

Мы приблизились к месту, где упала птица. Володя поднял из воды черного таежного красавца.

— Вот теперь разобьем лагерь. Разжигай костер, братва!

Глухарь оказался худой и старый, и его пришлось долго варить в котелке. Но все-таки это была не мясная тушенка, а настоящая похлебка из лесной дичи.

...И снова ночевка на берегу таежной реки, бесконечные разговоры у костра, поблескивание звезд в ночном небе над головой. Снова сказочные видения в причудливых изгибах вывороченных коряг, в мохнатых ветвях дремучих елей на фоне холодного ночного светила. Снова таинственность, окутывающая ночной лес с его едва уловимыми шорохами и жутким затишьем...

Сибирская тайга молчалива и утром. В ней не услышишь неугомонного щебетания птиц, которое наполняет утренний лес в средней полосе России. Чаще всего по утрам в тайге можно услышать только далекое кукование кукушки да глухое дудуканье дикого голубя.

В туманной пелене над

лесом

показался расплывчатый огненный тар. Туман на реке пришел в движение, стал клубиться и медленно подниматься к небу. Солнечные зайчики заиграли на палатке. Зашевелились в спальных мешках мои спутники. Спать уже не хотелось.

— Поплывем дальше? — спросил Цветков.

— Подождем немного, когда разойдется туман, — ответил Виктор.

От реки и леса исходила приятная утренняя свежесть. Мы выкупались в Чамбе, Холодное глухариное мясо и крепкий чай составили неприхотливый таежный завтрак. Тем временем река освободилась от тумана, и мы отправились дальше.

Плывем мимо знакомых мне берегов, заросших отцветающими пионами. Кое-где среди травы еще краснеют сараны. Вот и высокий берег с сосновым бором на вершине. Здесь наша метеоритная экспедиция вышла к берегам Чамбы со стороны Верхней Лакуры. Мне запомнились даже отдельные деревья, возле которых я снимал проходы оленьего каравана.

Через несколько часов мы выплыли на широкий простор Подкаменной Тунгуски. Ее стремительный напор сразу поубавил скорость нашей моторки.

Впереди белели буруны Чамбинского порога. Сидящий за рулем Володя Цветков повернулся ко мне.

— Боюсь за вашу аппаратуру: может залить водой.

В принципе я не возражал против острых ощущений, но со мной был весь материал, отснятый в метеоритной экспедиции и у геологов. Рисковать им было нельзя. Во избежание неприятностей я согласился высадиться на берег вместе с аппаратурой и пленкой.

Вместе со мной на берег сошел и один рабочий, сопровождавший караван. Он помог мне перенести киноаппаратуру, а тем временем Цветков и Макаров благополучно преодолели опасное место.

Вскоре из-за поворота реки показалось знакомое село Ванавара.

ОТ ВАНАВАРЫ ДО БАЙКИТА

Сказать по правде, уезжая из Москвы, я лишь робко надеялся, что мне все-таки удастся осуществить свою давнюю мечту — проплыть по Подкаменной Тунгуске. Тогда это зависело от того, насколько затянется экспедиция. После возвращения из тайги стало ясно, что у меня еще много времени и я могу продолжить свое путешествие.

В Ванаваре я еще застал начальника метеоритной экспедиции Кирилла Павловича Флоренского. Отправив своих спутников в Москву, этот неутомимый человек собирался лететь еще и на Камчатку.

— Куда теперь? — спросил он.

— Вниз по Подкаменной.

— Рискованно. А не боитесь порогов?

— Нет.

— Завидное путешествие!

— Не составите ли мне компанию? — предложил я.

— К сожалению, не могу. На Камчатке меня ждет другая экспедиция.

Через день, закончив все формальности, связанные с арендой оленей в колхозе, Флоренский улетел из Ванавары.

Андрея Дженкоуля я не увидел: он снова ушел в тайгу.

Июль был на исходе. Стояли теплые солнечные дни. В тайге наступила пора ягод. Жители Ванавары с ведрами уходили в лес за голубикой, брусникой и красной смородиной, по-здешнему кислицей. Косили сено, готовились к охотничьему сезону, собирали грибы. Чувствовалось приближение осени.

Я торопился: впереди меня ждал путь более чем в тысячу километров по незнакомой опасной реке. До наступления зимы нужно было проплыть знаменитые пороги, причудливые береговые скалы, посетить населенные пункты и заснять все интересное и неведомое, что встретится в пути.

Вечерами я сидел над картой, днем расспрашивал бывалых людей, советовался. Все, кто хоть раз в жизни проплывали Подкаменную Тунгуску, восторгались ее красотой.

Хотелось, правда, несколько сократить путь и перелететь из Ванавары в Байкит самолетом, а уже оттуда начать лодочное путешествие. Но ванаварские старожилы отсоветовали мне делать это.

— Что ты, родимый! — сказал мне один из стариков. — Ты ее, Подкаменную-то, проплыви всю от Ванавары до Енисея. Тогда и узнаешь нашу реку по-настоящему.

Старый человек был прав. Разве можно сравнить кратковременный перелет на самолете с увлекательным путешествием на лодке!

Нужно было нанять проводника и арендовать небольшую лодку с мотором. Но сделать это оказалось непросто. Желающих плыть по всей Подкаменной Тунгуске найти было трудно. Все, кому я предлагал, отказывались:

— До Байкита плыть еще можно, а дальше страшновато.

Один из ванаварцев сказал мне:

— Вы немного опоздали! Была здесь московская зоологическая экспедиция. Начальник ее — Сыроечковский, у них несколько лодок. Они только недавно отправились вниз по реке.

Было очень жалко, что я раньше не встретился с экспедицией Сыроечковского, тем более что я никак не мог найти себе проводника. Это обстоятельство задержало меня в Ванаваре больше чем на неделю. Наконец я обратился в райсовет; там мне порекомендовали нескольких владельцев лодок, хорошо знающих реку.

Один из рекомендованных был Анатолий Савватеев, молодой парень, страстный охотник и рыболов. С ним я познакомился на почте, где он работал связистом. Вниз по Подкаменной он плавал только до Байкита. На мое предложение Анатолий не согласился, сказав, что свой очередной отпуск хочет посвятить рыбалке и охоте в верховьях реки, которые хорошо знал.

Я загрустил не на шутку. Однако судьба все-таки вскоре мне улыбнулась.

Не знаю, что заставило Анатолия Савватеева неожиданно переменить свое решение, — то ли моя съемка понравилась ему (я совершил с ним две поездки на лодке вверх по реке), то ли он заинтересовался поездкой вниз по Подкаменной Тунгуске, — но однажды он сказал мне:

— На днях ухожу в отпуск. Пожалуй, поплыву с вами. Но только до Байкита.

Лучшего попутчика я не желал. У Анатолия была своя лодка. Мне оставалось только обеспечить его бензином. Я думал так: доберусь с ним до Байкита, а там будет видно, что делать дальше. Меня беспокоило одно — как бы Савватеев не переменил своего решения!

Мои опасения окончательно отпали только в тот день начала августа, когда мы с Анатолием стащили на берег свое снаряжение. Наш груз состоял из палатки, двух спальных мешков, запаса продовольствия, ружей, спиннингов, киносъемочной аппаратуры, бочки с бензином, длинной веревки и нескольких шестов.

Никто нас не провожал, как будто мы с Анатолием просто отправлялись на рыбалку.

Стоял самый благоприятный для путешествия день. Небо было покрыто мелкими кучевыми облаками. Воздух казался удивительно прозрачным.

Я оттолкнул лодку, Анатолий завел мотор, и мы быстро помчались от высокого ванаварского берега.

Сколько дней я ждал этой минуты! Наконец-то мое путешествие началось!

Спокойно катит свои воды Подкаменная Тунгуска ниже села Ванавары. Широкая и полноводная, она течет среди лесистых и луговых берегов. Лишь изредка на крутых поворотах реки виднеются невысокие скальные обнажения.