Жара в Аномо - Коваленко Игорь Васильевич. Страница 30

— Нерадивым не дам вареники, — рассмеялась Джой, подмигнув Сергею.

— Молодец, куховарочка, надо их воспитывать со страшной жестокостью, пусть сидят на бобах и каше по-прежнему, да на консервах, да на лепешках своих, да на супах твоих, да…

— Что?! — В нарочитом гневе Джой выпучила глаза и показала насмешнику кулак. — Вам не нравятся мои супы? Трепещите, я вне себя!

— А мне нравятся, — заявил Даб. — Когда обед?

— Вот, вот, я ж говорил, работнички! — потешался Сергей, посматривая на Габи с надеждой расшевелить ее хоть немного, отвлечь от печали. — С едой биться — богатыри, а с несчастным движком — ни с места. Только в солярке вывозились, как поросята.

— Лумбо мешает, — сказал Даб.

— Даб мешает, — сказал Лумбо.

— Ладно, старатели, знаю, что вам мешает, так и стреляете глазами на вышку. — Сергей милостиво отстранил их от таза. — Бегите туда, так и быть, сам управлюсь.

Радостно подскочив, они помчались к буровой, словно спринтеры к финишной ленте на стометровке. Оно и понятно, там куда приятней, чем возиться в тазу с деталями по соседству с женщинами. Джой ласково обняла Габи и тихо сказала: — Почему ты не вызовешь сынишку к себе? Мы бы все очень его любили, уверена.

— Арбат еще мал для пустыни. Он у меня единственный…

— Ах, как хорошо, когда рядышком дети! — воскликнула девушка. — Они такие забавные, просто про-лесть [8]! Дети — это такое счастье! Я бы тоже хотела мальчика.

— У тебя все еще впереди.

— Слушай, Габи, и правда, не нужно так… ты же сильная, я знаю. Иногда я просто поражаюсь, какая ты сильная и смелая. И добрая. Тебя все так любят и уважают, прямо завидно, слово чести.

— Придержи-ка, пока натяну, — сказала ей Габи с грустной улыбкой, передавая веревку и выбирая колышек понадежней, — ты славная девочка, Джой, я рада, что ты с нами. А завидовать мне не нужно. Мы с малышом осиротели навсегда.

— Ты еще очень молодая, — с жаром возразила Джой, — и очень красивая. А жизнь впереди долгая.

— Спасибо тебе. Только в моем доме иного не будет. И не говори ничего, пожалуйста. Ведь ты не знаешь, какой это был человек.

Между тем шоферы грузовиков управились с мешками, сложив их в аккуратную пирамиду, и, прогудев на прощание сигналами, повели свою колонну в обратный путь. С ними уехали некоторые подсобные рабочие, они уже не нужны были в экспедиции. Практически подготовительный период уже завершился, предстояло бурение.

Опережая спускавшихся по трапику вышки товарищей, Борис Корин возбужденно спрыгнул к Нику Матье на палубку насосного блока, швырнул под ноги рукавицы и крикнул:

— Ну, братцы, скоро начнем буравить!

24

Капитан Даги Нгоро был явно не в духе. Он устроил в управлении настоящий разнос. Обошел все служебные комнаты, придираясь ко всякой мелочи, раздавая выговоры направо-налево, чего никогда не делал прежде.

Новый начальник вообще-то слыл человеком терпимым к несколько вольной и слегка панибратской атмосфере на службе, он не раз высказывался в том смысле, что дух товарищества куда полезней муштры. Однако высказывания эти, несмотря на внешнюю их привлекательность, в конечном счете не принесли отрадных результатов, ибо каждый склонен был трактовать их по-своему.

Дисциплина пошатнулась, и сам Нгоро скоро понял это.

Сегодня он был просто взбешен, когда часовой у входа при виде капитана приветствовал его совсем уж бульварным поклоном вместо того, чтобы отдать честь, как предусмотрено уставом.

Неосмотрительная развязность часового породила бурю.

Нгоро приказал выстроить весь личный состав, обошел строй и разнес в пух и прах внешний вид рядовых и офицеров.

Затем он в сопровождении притихших заместителей осмотрел помещение, вновь велел выстроить людей и произнес короткую, но весьма внушительную речь, смысл которой сводился к тому, что отныне он не потерпит беспорядка и разгильдяйства.

— Полиция республики не сборище каменотесов, а образец служения интересам народа! — заключил он.

Пристыженные и удрученные полицейские, едва их отпустили, с особым старанием принялись за дела, не открывая ртов для посторонних разговоров.

Даги Нгоро долго еще грохотал, распекал, возмущался, закрывшись с заместителями в своем кабинете.

Его было не узнать. Нет, этот взрыв не обычная головомойка для профилактики. Каждый почувствовал, что капитан всерьез намерен разом покончить с нарушениями дисциплины.

Поостыв немного, все пришли к выводу, что начальник прав, хотя и был на удивление резок, а порой и несправедлив, обрушивая свой внезапный, так не вяжущийся с его репутацией гнев на всех поголовно.

Сам же он, казалось, был не меньше других огорчен вынужденным конфликтом с подчиненными, однако весь его вид говорил о готовности поступиться собственным настроением ради интересов службы и чести вверенного ему управления.

Отпустив заместителей с наказом не беспокоить его в течение двух часов, Нгоро прослушивал записи всех допросов по делу Банго Амеля и полицейского из отряда охраны дипкорпуса.

Некоторые ленты он прослушивал по нескольку раз.

Между тем у его заместителей, покинувших кабинет начальника управления, произошел такой разговор.

— Капитан думает, будто никто не догадывается, что он занялся расследованием параллельно с Ойбором.

— Чудак, не доверяет старику.

— Не может смириться с тем, что дело об убийстве полицейского и нефтяника поручили простому сержанту.

— Ну, положим, дед первым вышел на дело, убийство случилось в его дежурство, вот он и завелся, выхлопотал разрешение. К тому же у него репутация и опыт в распутывании таких дел. Зря наш капитан насупился, зря, дед Ойбор не просто сержант, а сержант с тремя золотыми лентами, это, братец, не что-нибудь. Я лично снимаю шлем перед Ойбором.

— Правда, что деду присвоят офицерское звание, едва подаст рапорт на отставку по возрасту? Для пенсии, а?

— Говорят, указ уже давно заготовлен. Ну и оригинал наш Кими Ойбор, король оригиналов! Надо же, всю жизнь зубами держаться за сержантство! Каких чудес не бывает на свете!

— Интересно, кто из них раньше раскрутит это дело об убийстве на площади — Ойбор или Нгоро?

— Кто его знает… Пусть конкурируют, а мы посмотрим, чья возьмет. Хочешь пари?

— Нет. Просто любопытно. Спортивный интерес.

— Нашел спорт… Хотя, конечно, интересно, кто из них скорее придет к финишу. У деда опыт, но и у Нгоро голова работает, как видно, если на два часа сам себя запер в такую жарищу. Соображает, поди, анализирует наш грозный Шерлок Холмс.

Покончив с прослушиванием магнитофонных записей, капитан потребовал к себе Киматаре Ойбора. Когда же капитану напомнили, что сержант отсутствует, поскольку ему предоставлено право на свободу действий по личному распоряжению окружного комиссара, Нгоро чертыхнулся. Хлопнув в сердцах дверью, он спустился в гараж, где стоял его личный "джип".

Капитан вскочил в машину и лихо выехал в город, еще раз восхитив сотрудников своим незаурядным умением управлять автомобилем.

Около часа петлял он по лабиринту улиц и переулков, впившись внимательным взглядом в зеркало заднего вида, прежде чем остановиться возле телефона-автомата в одном из тихих и удаленных от центра районов.

Проговорив по телефону не больше минуты, скорее всего отдал какой-то приказ, тотчас же отправился в ближайшее бистро, где долго сидел за чашкой остывшего кофе, смущая других посетителей своим присутствием.

Снова отправился к телефону, набрал номер, назвался, выслушал что-то от того, кому звонил, и, заметно повеселев, бросил:

— Отлично! Благодарю!

Теперь уже гнал свой "джип" через весь город с уверенностью человека, точно знающего маршрут.

Машину Даги Нгоро оставил под крайними деревьями сквера, нисколько не беспокоясь, что она открыта и в ней лежат кой-какие вещи, соблазнительные для воришек: полицейская машина, как правило, только отпугивает таковых. Сам же зашагал через лужайку, на которой прогуливались хворые люди в клейменых халатах, прямо к зданию больницы.