Жизнь леса - Огнев Сергей Иванович. Страница 26

Одним из методов исследования перелетов птиц является кольцевание. Датой научного применения кольцевания принято считать 1899 г. В Советском Союзе началом развития кольцевания считается 1924 г., когда Биостанция юных натуралистов имени К. А. Тимирязева (БЮН) выпустила первую партию нумерованных колец с маркой «Москва БЮН». В том же году было создано Бюро кольцевания, которое начало систематическую работу по кольцеванию птиц. В настоящее время у нас кольцевание поставлено очень широко; в Москве находится Центр кольцевания при Комиссии по охране природы.

Кольцевание состоит в том, что пойманной птице надевают на ногу (на плюсну) особое, легкое алюминиевое кольцо, на котором выбиты общий порядковый номер и, латинскими буквами, литера серии и надпись «Москва».

Добывание таких птиц во время перелетов дает сведения о том, откуда появился этот пернатый странник. Если проводить кольцевание в большом масштабе, то можно получить обильный материал, что значительно облегчит изучение направлений пролетных путей.

Благодаря кольцеванию было установлено много интересных данных. Например, выяснилось, что вальдшнепы в пределах Европы имеют по крайней мере шесть различных пролетных направлений. Упомянем некоторые: из Скандинавии вальдшнепы летят на юго-запад, через Северное море, Германию и Францию; из северной части Советского Союза — через Германию и южную Францию; от Советского Союза идет и другой пролетный путь — через Австрию, Венгрию, к берегам Средиземного моря и т. д. Выяснилось далее, что места, где гнездятся некоторые вальдшнепы, служат зимовьем для других птиц этого же вида. Например, взамен вальдшнепов, гнездовавших в южной Англии и улетевших затем далее на юг, появляются обитатели приполярных стран — Финляндии или Севера СССР. Эти птицы зимуют в Англии.

Помимо выяснения подробностей перелета и пролетных путей отдельных видов, кольцевание позволяет установить длительность осеннего перелета данного вида. Так, например, оказалось, что крупная морская чайка — желтоногая клуша — летит осенью от биологической станции для изучения птиц близ Росситена (в Германии) в Семигорье в течение тринадцати дней. В этот срок она пролетает тысячу километров. Принимая во внимание, что средняя скорость полета этой чайки достигает 50 километров в час, мы придем к заключению, что для покрытия тысячи километров в течение тринадцати дней птице потребуется за каждые сутки потратить на перелет немного больше часа. Конечно, чайка, как и другие птицы, совершает подобный перелет не регулярно каждый день; по нескольку дней она держится на одном понравившемся ей удобном водоеме, чтобы в короткий срок перенестись на несколько сотен километров и снова остановиться на кормежку.

Весенние перелеты совершаются энергичней осенних. Весной птиц гонит на север инстинкт размножения, осенью они улетают на юг вследствие скудного питания. Несколько прогулок помогут нам отметить разницу как в основном характере лёта, так и в построении пролетных стай у различных видов птиц.

Вот в высокой синеве неба появляются один за другим канюки. Они постепенно тянут на юг. Стая их часто разбивается на отдельные группы, а иногда пролетают и одиночные особи. По временам можно наблюдать, как пролетная стая хищников останавливается где-нибудь для охоты. Я помню, как однажды в степном саду остановилась большая пролетная партия ястребов-перепелятников; хищники буквально наводнили его.

Интересно наблюдать пролетающих в вышине журавлей — этих вестников надвигающейся осени. Весной они снова порадуют нас, — из далекой блестящей синевы опять послышатся их громкие голоса, напоминающие звук валторны. Последите глазами за этой стаей. Вы отметите правильное расположение строя птиц в форме острого угла.

Пытаясь объяснить выгоды такого строя, большинство ученых утверждало, что птицы располагаются так для более легкого преодоления воздушного сопротивления. Проводилась аналогия с кораблем, клинообразный нос которого рассекает воду.

Знаток птиц С. А. Бутурлин высказал интересные предположения, пошатнувшие прежние объяснения. Опытами было доказано, что если пустить птицу, привязанную на длинный шнур, то она, отлетев на то расстояние, на которое позволяет шнур, останавливается, трепеща крыльями, и падает на землю. Этот опыт доказывает трудность полета в воздухе, взволнованном крыльями. В данном случае отсутствие поступательного движения вперед (мешает натянувшийся шнур) и невозможность удержаться в слоях разреженного воздуха вызывают падение птицы. Интересно, что в естественных условиях многие птицы (канюки, сорокопуты и другие), высматривающие добычу на лету, останавливаются на месте и начинают быстро трепетать крыльями. Как только воздух становится разреженным, птица немедленно отлетает в сторону, обычно против ветра (для того чтобы разреженные слои воздуха были отнесены воздушным течением). Едва ли надо говорить, что при полете беспорядочной стаи воздух бывает сильно взволнован, особенно если птицы крупные, и передвижение становится очень трудным. Иное при правильном строе: каждая птица летит, рассекая воздух совершенно самостоятельно, на известном расстоянии от своих товарищей и притом так, что попадает не в слои разреженного движением воздуха, а в промежутки, не потерявшие своей упругости. В этом и состоит, по предположению С. А. Бутурлина, главная выгода правильного строя. Наблюдая пролетающую стаю журавлей даже в течение короткого срока, мы можем убедиться, что расположение странствующих птиц не остается неизменным; мы увидим, что сочлены «клина» все время перестраиваются и стороны клина меняют свою относительную длину: вытягивается одна, сокращается другая, и наоборот. Меняется также величина угла клина: угол делается то более тупым, то острым. Эти изменения объясняются различиями воздушных течений, сообразно которым птицы перестраиваются так, чтобы разреженные воздушные слои не препятствовали общему движению. Значение сказанного станет нам ясно из следующих примеров. Если перелет идет при тихой погоде, а также при попутном или прямо противоположном ветре, то угловое расположение пролетной стаи предохраняет каждую птицу от попадания в струю воздуха, взволнованного чужими крыльями. Если же ветер станет дуть с левой стороны (относительно пути полета), то струи воздуха, взволнованные левым флангом пролетающей стаи и отнесенные ветром, будут мешать птицам, находящимся справа. Последним придется либо значительно отставать друг от друга, либо податься вправо, что в обоих случаях резко меняет общее расположение воздушных путешественников.

Мелкие птички, мало нарушающие упругость воздушных слоев своими короткими крыльями, не нуждаются в правильном расположении и летают преимущественно скученными стаями. Пролет их ускользает от наблюдателя главным образом потому, что происходит ночью. В тихую осеннюю ночь можно иногда слышать в вышине звонкие голоса перекликающихся птиц.

Какое-то странное чувство охватывало меня всегда, когда, проходя в поздний час по шумным улицам города, я улавливал доносившиеся по временам из темной вышины голоса пернатых. Как удивительно, думалось мне, проноситься этим неутомимым странникам во мраке ненастного осеннего неба над грохотом и суетой освещенного города!

К группе пролетных птиц относится довольно много лесных видов. Так, уже весной мы наблюдали красивого юрка, который не гнездится в наших центральных районах и бывает здесь только пролетом в весеннее и осеннее время. Пролетает также большинство серых сорокопутов; вновь показываются осторожные зимняки; особенно много пролетных птиц наблюдается среди водоплавающих: мы легко можем отметить стаи различных гусей, крохалей и нырковых уток, стремящихся осенью на юг или весной — в области северных гнездовий.

Осенью, в начале сентября, в тишине старого высокоствольного леса далеко разносится дикий и странный крик черного дятла (желны), кочующего в это время. Если, услыхав этот необычный крик, звучащий вроде «кри-кри-кри» и заканчивающийся своеобразной длительной нотой «люу-уэ», мы захотим увидать птицу, то подходить к ней надо очень осторожно, из-за прикрытий. Уже издали можно заметить этого крупного дятла, вдвое превышающего по размерам большого пестрого. Желна необыкновенно сильными ударами прямого клюва долбит сухое дерево так энергично, что мелкие щепки, падающие вниз, ясно свидетельствуют о его разрушительной работе. Окраска желны своеобразна. Этот крупный матово-черный дятел характеризуется оригинальной ярко-красной шапочкой, которая особенно велика и ярка у самца, тогда как у самки красный цвет — только на затылочной области.