20000 километров по Сахаре и Судану - Геншорек Вольфганг. Страница 29

Расстояние до Сая — примерно 450 километров. Трехнедельное напряженное странствие закончилось 30 июля у того самого места, которое Барт покинул год назад, 24 июня 1853 года, чтобы отправиться в Томбукту. Если экспедиция по дороге туда, избрав кратчайший путь, пересекла большую излучину Нигера, то на обратном пути она шла по течению реки и тщательно обследовала ее на протяжении 800 километров. При этом впервые было установлено, что Нигер, начиная от Кабары, сперва течет больше чем на 2 градуса долготы в восточном направлении и лишь от Бурема отклоняемся на юго-восток.

Таким образом, общее течение реки было положено на карту [29], за исключением отрезка длиной примерно 350 километров между Саем и устьем реки Сокото, которое в 1826 году безуспешно пытался обследовать Ричард Лендер. Этот район окончательно открыл Э. Урст в 90-х годах XIX века.

Нельзя не сказать об уважении к Барту и о его популярности у жителей этих мест; десятилетия спустя его хорошо помнили в долине Нигера. Так что, когда пронесся слух, что Урст — племянник всеми любимого Абд эль-Керима, это сослужило французу хорошую службу. Урст в своих путевых заметках писал, что стоило ему упомянуть в разговоре о его родстве с Абд эль-Керимом, как немедленно появлялись продовольствие и проводники. Ему также разрешили направить гонцов к Мадиду с просьбой сделать для его племянника то же самое, что его отец сделал для Абд эль-Керима. Урсту при этом благоприятствовало предсказание шейха Эль-Баккаи, сделанное вскоре после отъезда Барта: кто-нибудь из его родственников в один прекрасный день вернется сюда с тремя судами, а так как у француза было как раз три судна, то не подлежало сомнению, что именно он и есть потомок Абд эль-Керима.

Первые разъяснения относительно течения реки Нигер дал в 1795 году шотландский врач и путешественник Мунго Парк. После многомесячной, труднейшей поездки верхом он первым из европейцев достиг Нигера около Сегу и, вопреки всем существовавшим до того времени представлениям, установил, что река течет на восток. Данные географических карт, на которых Нигер был показан текущим на запад, необходимо было исправить. Незадолго до этого открытия Британское африканское общество, основанное в 1790 году, усомнилось в том, является ли Нигер вообще самостоятельной рекой. Доказательством того, что Нигер течет на восток, одновременно опровергалась точка зрения о слиянии его с реками Сенегал или Гамбия, так как те впадают в Атлантический океан. Фридрих Конрад Хорнеман и Иоган Людвиг Буркхардт [30] пытались в начале XIX века также решить загадку Нигера, поплатившись при этом жизнью во имя науки.

К новым научным выводам пришла экспедиция, возглавлявшаяся Хью Клаппертоном. Он установил, что эта величественная река течет не прямо на восток, а в юго-восточном направлении и в конце концов переходит в южное. В 1825 году ученый предпринял вторую поездку в Африку, передвигаясь на этот раз от устья Нигера вверх по течению, и совместно с Ричардом Лендером доказал достоверность своих прежних утверждений. Тем самым было окончательно определено направление течения Нигера.

Ричард Лендер во время плавания по нижнему Нигеру переправился через него в месте слияния его с рекой Бенуэ. Предположив, что это проток, впадающий в озеро Чад, он назвал его Чаддой. Эту ошибку Барт сумел исправить в 1852 году. Установив, что между Чаддой и озером Чад имеется водораздел, он опроверг тем самым предположение о слиянии Нигера с этим озером.

Пока Барт находился в Томбукту, британское правительство пыталось использовать его данные о Бенуэ в своих торговых и политических интересах. 24 мая 1854 года британская экспедиция под руководством капитана Бикрофта и Уильяма Бальфура Бейки отправилась вверх по Нигеру, чтобы выяснить будущие возможности установления судоходных связей с внутренними районами континента. О плане речной экспедиции Барту писали 10 июня 1853 года, однако Эдуард Фогель, которому поручили передать это сообщение, встретился с ним значительно позже. Согласно этой информации, британское правительство, находясь под впечатлением открытий Барта и Овервега, решило в дальнейшем внимательно следить за делами экспедиции. Оно намеревалось отправить специально оборудованное паровое судно, которое должно было подняться вверх по Нигеру до его слияния с Чаддой. Глава этой экспедиции получит указание проплыть дальше по Чадде, чтобы убедиться, является ли она, а также описанная Бартом на юге озера Чад река, текущая на восток, одним и тем же, и, если это так, выяснить, до какого места можно будет установить судоходное сообщение с внутренними районами.

Об открытии Барта ко времени подготовки речной экспедиции в июне 1853 года в Лондоне еще ничего не знали, так что Бенуэ по-прежнему принимали за Чадду, и поэтому было отдано распоряжение начать пароходную кампанию. Барта информировали, что намеченная экспедиция направится из Англии лишь в следующем году, когда можно будет использовать паводки африканских рек, чтобы определить «их судоходность для прохождения пароходов наиболее легким способом и с наименьшими опасностями для здоровья их экипажей». Как только дальнейшие подготовительные работы экспедиции будут завершены, Барта поставят в известность, однако он тем временем должен принять меры, которые могли бы эффективно способствовать ее успеху. Барта просили послать навстречу экспедиции знакомого с местностью жителя и позаботиться о том, чтобы в различных опорных точках на берегу реки было подготовлено топливо для парового судна.

В Сае Барт с удовлетворением отметил, что многое здесь изменилось к лучшему. Он покинул его во время страшной засухи. Теперь же город окружала пышная тропическая растительность. Немного отдохнув, 2 августа маленький караван продолжил свой путь в направлении Сокото. Недалеко от Сая Барт измерил ширину Нигера (самого узкого его участка) — она составила чуть больше километра.

Следующий отрезок пути шел через граничащую с Сахарой зону Сахеля и был таким же нелегким, как и дорога в Томбукту. К тому же Барт страдал от последствий коварной тропической дизентерии. С большим трудом он дотащился до Сокото, где его старый друг, почтенный фульбе Модибо Али, оказал ему радушный прием. «Таким образом, — вспоминал об этом Барт, — мои чернокожие мусульманские друзья проявили ко мне огромную любовь и дружелюбие и обращались сомной в высшей степени сердечно. Сказать то же о своих друзьях в Европе не могу, их поведение было малоободряющим и ни в коей мере не благоприятствовало поднятию моего упавшего духа».

Его крайне раздражало, в частности, то, что он лишь случайно узнал о готовящейся экспедиции, снаряжаемой якобы ему в помощь. Одна «вольноотпущенница из Константинополя» «между прочим» сообщила Барту о бесконечно важном для него обстоятельстве: «В Куку прибыли пять христиан, сопровождавших обоз из сорока верблюдов». «Лишь с величайшим трудом, — пишет Барт, — я смог связать участников экспедиции, как мне их описала эта женщина в своем, скажем прямо, неофициальном сообщении, с данными, упомянутыми в Депеше лорда Рассела, которую я получил в Томбукту и которая ставила меня в известность, что мне в помощь оснащена новая экспедиция, и привела некоторые подробности о входящих в нее лицах. В то время как меня таким способом известили, что экспедиция уже сравнительно давно благополучно прибыла в Борну, я был в высшей степени удивлен и неприятно задет, так как не получил ни одной строчки от этих господ, которые ведь могли по меньшей мере с такой же легкостью послать сюда письмо, с какой эта женщина нашла возможным пуститься в путь сюда. Исходя из этого, я уже тогда пришел к выводу: что-то не так. Однако до меня еще не дошел слух о моей предполагаемой гибели. Во всяком случае, г-н Фогель поступил не очень обдуманно, когда он не пытался на тот случай, если я все-таки еще жив, невзирая на слух, связаться со мной».

Барта тогда и в самом деле в Европе, а также и в Африке считали погибшим. 29 сентября 1853 года он сообщал о «полном своем истощении вследствие лихорадки», а письмо от 23 марта 1854 года из Томбукту домой, было последним. 18 июля Эдуард Фогель сообщил из Кукавы британскому консулу о смерти Барта, о чем тот 24 октября известил свое правительство. Очевидно, в Европе с передачей информации дело обстояло также не лучшим образом, ибо в Германии о мнимой смерти Барта стало известно лишь к концу года. И опять-таки из письма Эдуарда Фогеля своему отцу в Лейпциг. А тот, в свою очередь, сообщал 12 декабря 1854 года Александру Гумбольдту: «Поскольку мне известно, с каким искренним участием Вы всегда следили и все еще следите за работой английской экспедиции в Центральной Африке, я считаю своим долгом сообщить вам о тяжелой утрате, постигшей, согласно полученному мной сегодня письму от сына из Куки, датированному 18 июля, науку и человечество в связи со смертью достойнейшего д-ра Барта. Он умер, по довольно надежным сведениям, в Мераде, близ Сокото, на обратном пути из Томбукту в Борну».