Страна золотых пагод - Рамешова Станислава. Страница 24

Я пришла не вовремя: Ли Ли принимала душ. Хотела было уйти, но меня попросили немного подождать, и я охотно осталась отдохнуть в прохладе первого этажа каменного дома, ожидая, когда выйдет из ванной Ли Ли. «Интересно, — думала я, — в чем она появится? В своей обычной одежде или в махровом европейском халате?» Оказалось, ни в том, ни в другом.

Когда шум воды наконец утих и дверь открылась, моим глазам предстала девичья фигурка, облаченная в… завязанное под мышками лоунджн.

— Я сейчас, — бросила она на ходу, — переоденусь и через минутку приду…

И мокрые пятки зашлепали по лестнице, ведущей в спальню.

Что это — привычка, пуританская буддийская мораль или суеверие? В Бирме не принято раздеваться догола, даже находясь в одиночестве, чтобы наготой своего тела не оскорбить духов-натов.

В Рангуне любят спорт. Часто на улицах, в переулках вы можете увидеть табличку, прикрепленную к дереву или к дому: «Эта улица непроезжая. Она для игр».

Бирманцы — нация спортивная. По утрам, когда еще прохладно и на буйных тропических кущах лежит роса, вереницы юношей и девушек в шортах и кедах бегают трусцой. Другие натягивают паруса яхт, делают заплывы на озере Инья, что рядом с университетом.

Любят в Бирме греблю, бокс, стрельбу из лука, фехтование, запуск воздушных змеев, теннис, гольф. А что касается футбола, то Бирма по праву заслужила признание соседних стран. На Международных Азиатских играх бирманские футболисты не раз завоевывали золотые медали.

Но все виды спорта отходят на второй план, когда появляется маленький жесткий, сплетенный из ротанга мяч, полый внутри, — чинлон. Неповторимый и незаменимый чинлон. Всеобщий любимец. Для игры в чинлон не нужно ни стадионов, ни кортов, ни дорогостоящего инвентаря. Можно обойтись и без болельщиков. И расходов никаких: достаточно иметь мяч — и играй на здоровье. Играть можно везде: в боковой улочке, на поле, возле хижины, на спортивной площадке, в гимнастическом зале.

Если играть по правилам, на соревнованиях, то команда должна состоять из шести человек. Ну а если для себя, то число игроков не имеет значения.

Игроки становятся в круг, в середине — лучший, центровой. Он подкидывает мяч ногой, пасует кому-нибудь и снова принимает на себя. Задача — не дать мячу упасть на землю. Отбивать мяч разрешается любой частью тела, кроме рук. Мяча можно касаться головой, спиной — чем угодно, только не руками. Выигрывает команда, которой удается продержать мяч в воздухе дольше соперников.

Виртуозный игрок может ударить по мячу подряд до трехсот раз. При этом, словно жонглер, он перекидывает мяч через плечо, голову, элегантно отбивает пяткой. Если это соревнования, то судьи считают удары, ну а болельщики, как водится, подбадривают мастера возгласами. Чинлон столь любим всеми, что проводятся общенациональные турниры по этой игре.

А где-нибудь возле бамбуковой хижины смуглый парень закатывает до колен лоунджи, и вот видавший виды мяч уже в воздухе. Парень играет не для славы, не для судей, а для собственного удовольствия, получая радость от движения.

На государственном флаге Бирмы изображены колоски риса на фоне шестерни — символ союза крестьян и рабочих.

Рис не только хлеб насущный и главная статья экспорта — он символ жизни. На свадьбах молодоженов усаживают перед серебряной чашей с рисом, и только после того, как они отведают по горсти риса, из общей чаши, их считают мужем и женой.

Каждая вторая надпись на стенах храмов древнего Пагана рассказывает о рисе. Скупые строки повествуют, сколько корзин риса уплачено за работу строителям пагоды, сколько пожертвовано дарителем.

И семьсот лет назад рис в Бирме был эквивалентом денег. Рисовой житницей страны была тогда область на севере — Тьяук-сейн. Кто владел землей Тьяуксейна, тот становился хозяином Бирмы. Культура поливного рисоводства здесь была очень высока. В это трудно поверить, но еще сегодня крестьяне используют некоторые из оросительных каналов, построенных во времена короля Анируды, в XI веке.

Теперь главной, признанной кладовой риса стала дельта Иравади в Нижней Бирме. Плодородная илистая почва, обилие влаги сделали дешевой себестоимость выращиваемого здесь зерна. Перед второй мировой войной Бирма занимала первое место в мире по экспорту риса.

Долина в дельте Иравади словно создана для выращивания риса: земля благодатная, вроде бы особых забот не требует. Но это только на первый взгляд. Рис — очень капризная и трудоемкая культура. Ему подавай влагу, и солнце, и… крестьянский пот.

К сезону дождей надо подготовить поле, соорудить питомник для рассады, укрепить земляные валики для удержания влаги, проверить дренажную систему. Затем сжечь стерню, что была оставлена после сбора прошлого урожая, и полученной золой удобрить поле, вспахать его…

В июне, когда приходят дожди, начинается посадка риса на поля. Выращенную в питомнике рассаду ровными рядами высаживают в грунт. После этого поле заполняют водой. Главное сделано: над водной гладью торчат нежно-зеленые ростки. Теперь дело за солнцем и дождями. Они довершат работу. А крестьянам ничего не остается, как терпеливо ждать, каким выдастся урожай.

Не потому ли колонизаторы свысока отзывались о бирманских земледельцах, утверждая, что они больше всего любят сидеть на корточках на краю поля и созерцать, как наливается колос. Однако недолго длится крестьянская передышка. В октябре муссон отступает. Изумрудные стебельки желтеют, рис созревает.

Настает пора жатвы — деревенская страда. Крестьянам уже недосуг просиживать в созерцании. В поте лица работают они в поле от зари до зари. Налитые золотистые «метелки» риса срезают длинным серпом, вяжут в пучки и на бамбуковых коромыслах уносят с полей.

Но это не все. Зерно надо просушить, обмолотить, отвеять, укрыть в амбарах, уберечь от сырости и грызунов. Семь потов сойдет с пахаря, пока он принесет в дом несколько мешков драгоценного зерна.

Вторая половина XIX века была мрачной в истории Бирмы. Англичане захватили земли Нижней Бирмы. В дельте Иравади начался «рисовый бум». Были освоены громадные массивы целинных земель. Согнанные на принудительные работы крестьяне под плетью надсмотрщиков обыкновенным ножом — дахом вырубали леса под будущие пашни. Строили оросительные каналы, дамбы, водохранилища. Но все это делалось на благо чужеземцев.

С открытием Суэцкого канала в 1869 году Бирма приблизилась к европейским рынкам. Морской путь в Европу сократился почти вдвое. Бирманский рис завоевал новый обширный рынок и не мог насытить его. В Европу тогда можно было экспортировать рис в любых количествах. Посевные площади в Бирме расширялись на глазах. Кривая производства риса взметнулась вверх. При этом три четверти зерна вывозилось из страны.

В дельту Иравади с ее идеальными условиями для выращивания риса переселялись земледельцы из других районов страны, а также бедняки-индийцы, жившие за Бенгальским заливом.

В начале XX века цены на рис были высоки, а потому идея расширения посевных площадей была очень перспективной. Крестьяне-переселенцы получали небольшой земельный надел, но они не имели достаточных средств, чтобы справиться с севом, с закупкой зерна, не влезая в долги к ростовщикам.

Вроде бы и требовалось не так уж много: плуг, соха, пара буйволов и семена. Но у переселенцев и этого не было. Оставался один выход — брать ссуду у индийских ростовщиков и перекупщиков, которых называли четтьярами. Четтьяры ссужали деньги под залог земли, проценты при этом взимали чудовищные. А рис оставался на внутреннем рынке относительно дешев.

Проходили годы. Долги крестьян не только не уменьшались, но и неуклонно росли. Во время мирового экономического кризиса в 1929 году цены на рис на мировом рынке упали. Тысячи бирманских крестьян были разорены. Часто денег от продажи скудного имущества не хватало, чтобы погасить долги. Тогда у них отбирали землю.