В безднах Земли - Сифр Мишель. Страница 18

Поэтому первой моей заботой после того, как я наметил цель, было обеспечить технические средства, необходимые для организации экспедиции, и пополнить наше снаряжение. Экспедиция 1962 года была для меня лишь очередным этапом в комплексе планов научной работы. В поисках новых данных для космической медицины и для изучения чувства времени у человека я несколько отошел от своей главной специальности — геологии. Длительность эксперимента и трудности, связанные с пребыванием под землей, не позволили мне завершить исследование подземного ледника. Но первые анализы, полученные в лаборатории, показали, что этот ледник — загадочное в своем роде явление, единственное в мире. И главной целью экспедиции этого года было, вернувшись на ледник, точно измерить толщину льда (по крайней мере 30 метров), его движение (с помощью вех, установленных в 1962 году Лориусом и Каном) и попытаться определить его возраст, по содержанию радиоактивного углерода (С14) во льду и в цветочной пыльце, обнаруженной в нем.

Цветочная пыльца — объект первостепенной важности при изучении климата минувших эпох, ибо ей присуще замечательное свойство: она сохраняется бесконечно долго. Поэтому цветочная пыльца, занесенная несколько тысяч лет назад со снегом, превратившимся впоследствии в лед, и сохранившаяся до сих пор в целости, позволяет определить, к какому виду принадлежало растение.

Я надеялся, что экспедиция этого года позволит в значительной мере установить причину изменения климата Южной Франции в период последней ледниковой эпохи и после нее, двадцать тысяч лет тому назад. В самом деле, легко получить точнейшие сведения об изменениях климата с помощью цветочной пыльцы, изучая прогрессирующее исчезновение флоры, свойственной холодному климату, которая вытеснялась современной флорой, предпочитающей умеренно теплый климат.

Исследование подземного ледника — не единственная цель экспедиции 1963 года: оно было лишь частью более обширной программы, которая включала морфологические изыскания (формы поверхности Земли), геологические (состав и возраст пород) и гидрогеологические (изучение циркуляции вод) известнякового массива Маргуарейс с применением новых научных и технических способов разведки.

Открытие подземных рек — вот разведка, особенно меня привлекающая, которая позволит через несколько лет отыскать водные ресурсы в засушливых регионах планеты. Действительно, в некоторых районах, где преобладают известняки, вода скапливается в прорытых ею подземных каналах и озерах; нужно изучить ее путь под землей, чтобы научиться использовать в сельскохозяйственных или промышленных целях. Необходимо уже в ближайшем будущем строить подземные плотины нового типа, чтобы вдохнуть жизнь в эти ныне бесплодные зоны, индустриализировать их. Работы, предпринятые тогда на Маргуарейсе группой Французского института спелеологии, включающей молодых инженеров и техников, молодых ученых и разведчиков недр, принадлежали именно к этому виду изысканий.

Перед экспедицией 1963 года на Маргуарейс была поставлена задача: выяснить, достигают ли талые воды, уходящие вглубь, на плато Амбруаз (высота 2100 метров, там, где будет разбит базовый лагерь экспедиции), реки Руайя, впадающей в Средиземное море, или же устремляются поперек пограничного хребта — теоретической линии водораздела, чтобы, объединившись с По, влиться затем в Адриатическое море?

Другая важная цель — изучить радиоактивность воздуха с помощью пластов снега, скопившегося за последние годы на дне пропастей Маргуарейса. Действительно, при предыдущих экспедициях я установил, что пласты снега на дне некоторых колодцев сохраняются в целости, так как постоянная очень низкая температура препятствует их таянию. Следовательно, можно обнаружить следы всех атомных взрывов, начиная с первого, в 1947 году, и я решил приступить к бурению. Нам достаточно было получить ледяные керны — цилиндрические колонки льда, — изучить их слои и измерить радиоактивность этих слоев. Для этого лед будет помещен в специальные контейнеры и доставлен в Лабораторию ядерной физики в Сакле.

Но один из самых интересных пунктов нашей программы — организация подземного лагеря в пропасти Пиаджа-Белла, где я намеревался пробыть неделю, а если понадобится, то и больше. Я собирался взять там образцы всех слоев горных пород. до глубины 689 метров на протяжении трех километров, чтобы составить геологический разрез этой части Альп.

Во время этого подземного заточения специалисты горноспасательной службы Республиканского отряда безопасности проведут практические учения по спасанию на большой глубине. Будут испытаны и проверены новые средства для оказания помощи под землей. Наконец, в ходе исследований я должен был попытаться совершить погружение с аквалангом на глубине 689 метров в пропасти Пиаджа-Белла (впервые на столь большой глубине) с целью превысить конечную глубину погружения, достигнутую при предыдущих исследованиях карстовых пропастей [16].

Хотя наша экспедиция предпринята в чисто научных целях, ее привлекала и "спортивная" сторона дела. Не следует забывать, что успех спелеологической разведки — часто дело случая. Можно разбить на квадраты целый район в поисках "большой дыры", методически его прочесать и ничего не найти; затем там же проходит новая группа и обнаруживает пропасть… Вот почему наряду с запланированной работой были намечены разведка и поиск новых пропастей.

Наконец, должен признаться, у меня было сентиментальное желание повидать "мою" пропасть, ее ледник и то, что осталось от моего лагеря.

После кропотливой камеральной обработки собранных данных основной моей заботой стало обеспечение эффективности экспедиции, и прежде всего экономия времени.

Я решил развернуть работы в два этапа: первая фаза — во второй половине июля, вторая — с 15 по 30 августа, с учетом необходимости отдыха некоторых участников.

Добраться до плато Амбруаз, где я собирался разбить базовый лагерь, можно было по старой итальянской стратегической дороге — нечто вроде тропы для мулов, — ныне заброшенной, в ряде мест перерезанной многочисленными обвалами и фирновыми полями. В прошлом году на ее ремонт ушло немало времени: спелеологам пришлось построить деревянный мост, заново возвести добрую сотню погонных метров подпорной стенки и, наконец, сделать выемку в фирне тридцатиметровой глубины, чтобы могли пройти машины. К тому же зима в этом году выдалась суровая, так что, вне всяких сомнений, дорога основательно занесена снегом. Чтобы облегчить маршрут основной части экспедиции, я решил сделать несколько предварительных рекогносцировок на массив вместе со своими товарищами из Французского института спелеологии.

По шею в снегу

Первую разведку мы провели с 1 по 3 июня, чтобы установить мощность снежного покрова на массиве Маргуарейс и выяснить, какие трудности подстерегают нас на подступах к нему, если отправиться из ущелья Танд по южной дороге до плато Амбруаз, а вернуться в Сен-Дальмас-де-Танд через Рио-Фреддо, а также чтобы изучить практическую возможность окрашивания вод ручья, исчезающего в пропасти на плато Амбруаз.

Вместе с Хельгой, Жераром и Пьером мы прибыли на пограничный пост и двинулись оттуда по стратегической дороге. При входе в ущелье дорога оказалась перерезанной огромным фирновым полем. Пришлось заночевать прямо на дороге.

В воскресенье утром мы начали свой рейд в тумане под дождем и градом. Северная дорога была полностью скрыта под слоем снега, а южная — непроходима и завалена обрушившимися камнями и снегом.

После девятичасового перехода (семь часов — по снегу, иногда в небезопасных условиях) мы, намереваясь взобраться на плато Амбруаз, заблудились в тумане и решили остановиться на ночь. Кое-как поставили палатку под шквальными порывами ветра.

На утро погода прояснилась, удалось разглядеть пик Эгль и гору Маргуарейс. Мы — в районе Коль-План, но пейзаж, открывшийся нашему взору, был неузнаваем. Там, где в прошлом году можно было обнаружить сотни пропастей и пустот в известняке, сейчас — лишь мощный снежный покров. Столь же неузнаваемо и плато Амбруаз: ручей, воду которого мы хотели окрасить флуоресцеином, исчез бесследно, а площадка, где был разбит базовый лагерь экспедиции 1962 года, скрыта под снегом.