1001 день в Рио-де-Жанейро - Бобров Владимир Л.. Страница 36

Строительство второго участка — вершина Урки — вершина Пао-де-Асукар — было завершено 18 января 1913 года. Общая протяженность линии — 1400 метров.

Все это сооружение с громадными маховиками чем-то напоминает колесный пароход. Они еще встречаются на наших реках, старательные и старомодные, честно отработавшие свой век.

С вершины Урки, а тем более Пао-де-Асукар открывается совершенно фантасмагорический вид на город, бухту, океан и соседний город Нитерой — столицу штата Рио-де-Жанейро. Поскольку каждый приезжий считает своим долгом побывать на Сахарной Голове, машинам «воздушной дороги» отдыхать не приходится. Громадные наивные колеса крутятся и крутятся, перегоняя бесконечный толстенный канат.

Устройство фуникулера несложно. К канату подвешена кабинка. Вот она соскользнула с платформы и медленно поползла вверх. Сбоку проплывает колонна памятника «Героям лагуны» — 16 бразильским солдатам, погибшим в неравном бою во время войны с Парагваем в 1864 году. Сколько их на свете, памятников солдатам, погибшим в неравных боях?

Внизу остаются крыши 20-этажных домов. И теперь из окон вагончика видна лишь синь океана, голубизна бухты и зелень надвигающегося откоса горы. Путешествие продолжается около 10 минут. Кабина вползает на площадку помещения станции. Открываются двери, и пассажиры ступают на твердую землю.

Вершина Урки представляет собой маленькое, почти плоское плато. Помимо ресторана и лавки с сувенирами здесь еще имеется бронзовый бюст строителя дороги Рамоса и довольно большой парк, населенный кошками.

Пао-де-Асукар отделена от Урки заросшей тропической растительностью седловиной, через которую перекинут канат второго участка фуникулера. Такая же кабина доставляет пассажиров на вершину полукилометровой скалы. Впрочем, есть и другие способы восхождения.

Во время посадки какой-то человек, очевидно имеющий отношение к обслуживающему персоналу дороги, залез на крышу кабины, всем своим видом показывая, что такие поездки — для него дело привычное.

Поскрипывая составными частями и раскачиваясь под ветром, наше сооружение поползло вверх. Очевидно, у нашего спутника, сидящего наверху, были крепкие нервы. Эксцессов не произошло. А бывают и эксцессы. Однажды в городе выключили электрический ток, и несчастные путешественники провисели над пропастью более шести часов. Некоторая рискованность компенсируется изумительной панорамой, развертывающейся за окнами кабины. Можно просто вывернуть шею, потому что не знаешь, куда смотреть. По отрывочным фразам наших соседей стало понятно, что если кто из обитателей воздушного ковчега и говорит по-португальски, то только человек на крыше. Остальные, как и мы, — иностранцы.

Три шевелящиеся точки на отвесе скалы, которые мы давно уже заметили, при нашем приближении к ним оказались тремя скалолазами. В нарушение законов физики они не только не падали вниз, но потихоньку ползли вверх. И когда мы проплыли рядом, один из них приветливо помахал нам вслед рукой.

Вершина Сахарной Головы обезображена бетонной коробкой здания, вмещающего в себя станцию, ресторан и смотровую площадку на крыше. Наша кабина втискивается в помещение станции. Выходим и попадаем в ресторан. Практически вся вершина занята зданием. Лезем на крышу. Она же смотровая площадка. Поднимаемся и застываем. Говорить не хочется. Замолкают даже дети. Внизу клубится густая синь океана. И громадный танкер, уходящий к далекой Европе, кажется отсюда чем-то вроде спички. Можно стоять, утратив чувство времени, и ни о чем не думать. И только впитывать и впитывать ошеломляющее величие земной красоты.

Здесь начинался город

Отсюда четко виден вход в бухту. Он очень узок. По обеим сторонам старые каменные крепостные стены. Наивные каменные стены, построенные, наверное, еще солдатами Эстасио де Са. Прямо перед входом крохотный островок весь в бетоне. Надо полагать, батарея. Строго говоря, под нами военная зона — крепость святого Жуана. Она как на ладони. Основной объект — футбольное поле. В нескольких местах от бровки ясно различимая белая окружность с небольшим столбиком в центре. Это и есть марка города. То самое место, где 1 марта 1565 года Эстасио де Са вбил в болотистую землю деревянный кол и провозгласил рождение нового города назло надменным соседям-французам, которые обосновались в бухте на местах, где ныне раскинулся Рио-де-Жанейро, десятком лет раньше.

Вблизи, судя по рисункам и фотографиям, марка города представляет собой каменный монумент в форме обелиска с полукруглой вершиной высотой около трех метров.

Отсюда, с полукилометровой высоты, океан представляется каким-то взлохмаченным. Наоборот, поверхность Гуанабары — словно отполированной. Гуанабара — внутреннее море Бразилии. Естественная гавань, окруженная горами, способная вместить и укрыть флоты всех стран. Если повернуться к бухте спиной, то можно увидеть небоскребы Копакабаны, отделенные от океана узкой полоской прибоя, сверкающей и изогнутой, как сабля. Правее — нагромождение крыш, переплетение улиц, острова зелени — основной массив Рио-де-Жанейро. А над всем этим: над бухтой, над крышами, футбольными полями и даже вершиной Пао-де-Асукар — стоит облако, которое зацепилось за шпилеобразную гору Корковадо, и на белом облаке плывет воздушная фигура — фигура Христа.

«Scha’her! Scha’her!» — закричал вдруг стоявший неподалеку от нас рыжеватый верзила и показал своим спутникам вниз. Под нами была очень небольшая каменная площадка, ограниченная с одного края зданием, а с трех других — пропастью. Именно оттуда, как будто из-под земли, показалась детская голова. Через минуту мальчишка вскарабкался на площадку, повернулся к нам спиной и спокойно начал выбирать тянувшуюся за ним веревку. Еще через некоторое время показалась вторая голова, принадлежащая еще более юному скалолазу, а вскоре на сцене появился и последний член связки. Вся троица направилась к нашей башне и исчезла в дверях.

Встретились мы в баре. Альпинисты выглядели обычными мальчишками и с нескрываемым удовольствием угощались кока-колой. Старшему из них, как оказалось, было 14. а младшему — 12 лет. Обмотанные веревками, с рюкзаками за спиной, ребята всем своим видом показывали, что такие прогулки им нипочем, обычное дело.

Как мы узнали потом, высота для здешних альпинистов не самое страшное. Страшное — змеи. Их водится здесь гораздо больше, чем надо. И увернуться на отвесной стене от ядовитой твари не так-то просто.

Тишину, царящую на вершине, время от времени сокрушает рев авиамоторов. Самолеты проходят совсем рядом. На берегу бухты, в самом что ни на есть центре Рио, примерно в двух километрах на юг от подножия Пао-де-Асукар, разместился аэродром внутренних авиалиний Сантос-Дюмон. При взлете машины идут точно на скалу. Надо успеть вовремя свернуть. Как правило, это пилотам удается. Но, как и все другие, и это правило имеет исключения.

Мы покидаем вершину Сахарной Головы тем же способом, каким и поднимались, — в кабинке канатной дороги (14 новых крузейро туда и обратно). И опять на крыше нашего вагончика ехал какой-то гражданин. Уже другой, но тоже не интурист.

Может быть, это делается для рекламы?

Если ты заболеешь…

Болеть неприятно везде, но в тропиках особенно. Духота заставляет сбрасывать одеяло, потом простыню. Мокрое от пота тело моментально мерзнет, начинается озноб. Лезешь под одеяло, и все начинается сначала. В окна вливается яркий, почти раскаленный солнечный свет и режет глаза. Страшно хочется вдохнуть прохладного, свежего и, самое главное, сухого воздуха. Но его нет. Можно, конечно, включить так называемый кондишн — охладитель воздуха — помесь холодильника с вентилятором, но это верный способ усилить простуду. Термометр, висящий на стене, и термометр под мышкой показывают одинаково: 39 °C. Надо вызвать врача. Он приезжает часа через полтора. Средних лет. Элегантен. Нетороплив. Никаких халатов. Никаких «историй болезни». Традиционный стетоскоп. «Дышите. Не дышите. Дышите глубже. Еще глубже. Отчего на груди шрам? Пуля? Во время войны? Теперь пульс. Ну, что же… Очевидно, острая простуда. Ничего страшного. Я выпишу три рецепта. Лекарство очень сильное. Принимать его надо строго по назначенным дозам и точно в указанные часы. Вы хорошо меня понимаете?»