В тисках льда - Давыдов Борис Владимирович. Страница 6

В этот же день, 20 августа, пошли далее на запад вдоль южного берега острова Врангеля, придерживаясь сколько можно ближе к берегу и тщательно его осматривая. Вскоре на берегу были обнаружены небольшие постройки в виде землянок из плавника и парусиновых палаток, среди которых были замечены развешанные для просушки шкуры белых медведей. Подробный осмотр всего этого района показал, что здесь было устроено зимовье живших на острове людей; вскоре было найдено и прямое указание не только на ожидавшееся присутствие на острове людей, но и на место их нахождения. Это явствовало из найденных двух записок в бутылках, помещенных на небольших деревянных стойках в районе лагеря; одна из записок была подписана американцем Уэлльс, а другая эскимосом Рой. Обе записки были адресованы командиру спасательного судна и извещали его о том, что 12 и 16 августа оба подписавших записки лица вышли отсюда в западном направления.

Не успели с’езжавшие на берег вернуться обратим на корабль, как было доложено, что с берега идет к судну шлюпка; при приближении ее к борту удалось рассмотреть, что в ней находится один европеец и четыре эскимоса. Крайне характерен происшедший затем инцидент. Была тихая, почти штилевая, погода; с подходившей шлюпки было очень трудно разобрать национальность пришедшего на остров корабля. Когда шлюпка подошла к нам очень близко, так что сидевшие в ней увидели наш кормовой флаг, когда, наконец, они вполне разобрали, что судьба сводит их как раз с теми, кого они меньше всего хотели бы встретить, они резко повернули обратно к берегу и начали грести изо всех сил. Приказание с корабля заставило их подойти к борту; было странно видеть до чего были испуганы эти временные обитатели острова Врангеля.

Беспокойно озираясь по сторонам, эскимосы буквально дрожали от страха, ожидая, повидимому, всего самого худшего. Оказалось, что на острове находится всего 14 человек: американец Уэлльс, четыре эскимоса и семьи двух женатых из них; все они были высажены летом 1923 года. Никаких документов, узаконяющих их пребывание на острове, у них, конечно, не оказалось. Поэтому им было об’явлено, что они рассматриваются нами, как хищники, со всеми вытекающими отсюда последствиями: конфискацией всего ими промышленного и орудий промысла. Остававшихся у них запасов провизии было очень недостаточно; все они выразили желание быть оставленными в г. Ном в Аляске.

Зимовка хищников близ гав. Сомнительной.

За ночь этих суток и за весь следующий день с берега на корабль, путем обхода вновь всего южного берега острова, было погружено из разных пунктов побережья как уже упромышленное на острове со всеми орудиями лова, так и все остававшиеся запасы провизии с личным имуществом снятых с острова людей. Весь следующий день был посвящен обходу южного берега острова, осмотру его в гидрографическом отношении и производству астрономических и магнитных наблюдений; вечером 22 августа к/л. Красный Октябрь подошла к крайней юго-западной оконечности острова Врангеля, — мысу Блоссом, где и стала якорь.

Нетрудно видеть из предыдущего, что состояние льдов под островом Врангеля было настолько тяжелым, что всякий ветер с моря мог легко и быстро нажать ледяные массы на берег; при таких условиях, стоянка под островом была сопряжена с большим риском. Так как основная из поставленных экспедиции задач была выполнена, а производство опасных работ было немыслимо при наличии льда под побережьем, мы начали 23 августа обратный поход, расположив плавание в направлении на мыс Биллингса на Сибирском берегу.

Большой расход угля кораблем заметно давал себя чувствовать; из вашего запаса в 560 тонн, принятого в заливе Провидения, к этому времени оставалось уже только 275 тонн. Нам были страшны не столько льды, сколько тот большой расход угля, которым сопровождалось плавание.

Как и ожидалось, в проливе Лонга были встречены льды, временами очень сильно сжатые; однако, характер этих льдов был совершенно иной, чем при нашем походе с востока к острову Врангеля: преобладал годовалый лед и только иногда, отдельными площадями, встречались участки с преобладанием многолетних торосистых льдин. Утром 28 августа подошли к Сибирскому берегу несколько восточнее мыса Якан; только под самым берегом, шириною в 2—3 мили держалась полоса относительно чистой воды, в которой мы и пошли на юго-восток, придерживаясь побережья. Всюду мористее был довольно густой лед. Казалось несомненным, что наш проход вдоль побережья к мысу Дежнева можно было считать обеспеченным. Время было безусловно еще ранним, да и каких-нибудь 1¹/₂ недели тому назад эти путем прошел п/х. Ставрополь, выполнявший Колымский рейс.

Этим предположениям не суждено было, однако, оправдаться и, притом, не столько из-за состояния льдов, сколь из-за недостатка на корабле топлива. Упорно и продолжительно дувшие северо-западные ветры сделали свое дело: лед быстро подгоняло и прижимало к побережью, особенно нагромождая его там, где в океан выступали мысы. В районе первого из этих выступов — мыса Северного мы встретили и первое серьезное препятствие; лед здесь был сильно сжат, оставшегося угля нам могло хватить для прохода к заливу Провидения только при условии плавания почти свободным морем. Обстановка была как раз обратной, а потому, с большим трудом пробившись в береговую полынью, мы остались якоре под мысом, защищенные его обрывами от напора льдов. Не оставалось другого выхода, как в этом безопасном месте переждать изменения состояния льдов к лучшему, или же, в худшем случае, остаться здесь на зимовку. Между тем, столь необходимого нам изменения направления ветра не наступало: продолжали упорно дуть все те же северо-западные ветры.

Приходилось готовиться к зимовке. Постепенно все на корабле было переустроено: в размещении личного состава были сделаны крупные изменения; паровое отопление было разобрано и заменено камельками, кингстоны были залиты, все механизмы разобраны, а 26 сентября прекращены пары в последнем котле. Корабль фактически стал на зимовку. Было введено зимнее расписание, при чем главное внимание было обращено на обучение личного состава и поддержание его физических сил, для чего было заготовлено до 250 пудов свежего оленьего мяса. Эскимосы с семьями были переселены на берег в отдельный домик.

Казалось, что положение наше вполне и окончательно определилось: нам предстояло провести не менее десяти месяцев в условиях полной оторванности от внешнего мира; было трудно рассчитывать на возможность выхода из крепко схвативших нас ледяных об’ятий.

Резкое изменение нашего положения совпало как раз по времени с нашей окончательной постановкой на зимовку. Уже днем 25 сентября, едва только мы успели выпустить воду из последнего котла и цистерн, — были замечены как будто бы отзвуки зыби, — этой вестницы свободной воды в океане. Бывшая сперва еле заметной, эта зыбь постепенно усиливалась, и к утру 26-го сентября уже явственно можно было заметить не только колебание на ней льдин, но и совершенно отчетливо определить ее ONO-ое направление.

Было совершенно очевидно насколько экономически выгоднее для государства был наш выход из Ледовитого океана в этом году; с другой стороны, был не менее очевиден и весь риск, весь большой риск подобной попытки. Тщательнейший подсчет оставшегося у нас топлива показал, что при условии совершенно чистого от льдов моря и при отсутствии свежего встречного ветра, мы в состоянии едва-едва дойти до залива Провидения, — нашей угольной базы, да и то при условии употребить на топливо весь запас имевшегося на корабле дерева. Было решено рискнуть; расчет был такой: за кромкой льда под берегом располагается к северу район чистой воды протяжением, вероятно, до мыса Дежнева; имеются все данные предполагать, что Берингов пролив тоже свободен от льда.

Американец и эскимосы с острова Врангеля.