Канака — люди южных морей - Дамм Ганс. Страница 26

На острове Тасмания, по территории примерно равном Баварии, природные условия для жизни людей весьма благоприятны, по крайней мере на богатых дичью равнинах, покрытых травой и низкорослым кустарником, особенно во внутренних долинах востока и северо-востока, а также на побережье. Правда, этого нельзя сказать о непроходимых горных лесах центральной части острова, которые тянутся через весь остров и отделяют западное побережье от восточного. Племена тасманийцев хотя и различались по языку, тем не менее обладали в общем и целом единой культурой. В их образе жизни не было никаких существенных отличий от образа жизни австралийцев.

Небольшие группы численностью до сорока человек — по-видимому, каждая из них — это несколько родственных семейств — бродили по району обитания племени, охотясь на зверя и собирая плоды. Жители побережья питались рыбой [27], моллюсками и прочей пищей, которой их в избытке снабжало море. Даже племена, обитавшие в центральных районах острова, зимой приходили на побережье, чтобы воспользоваться дарами моря. Лето эти племена проводили в горах, занимаясь охотой. Они часто устраивали большие охотничьи походы, в которых участвовало все племя (примерно пятьсот человек). Сети и ловушки для ловли зверей были им неизвестны, зато тасманийцы охотились, выкуривая зверя огнем. Для этого поджигались большие участки леса или степи. Вместе с тем свежая трава, появлявшаяся после такого пожара, привлекала эму, кенгуру и валлаби. Позднее появлялись нежные листья одного из видов папоротника, которые считались вкусным овощем. Корни этого папоротника содержат много сахара, и поэтому туземцы Тасмании их с удовольствием жевали. В их меню появлялись корни и побеги пальмы тифа, сердцевина древесного папоротника, семена акации, сладкие цветки банксии, древесные мхи, морские водоросли и прочее. Деликатесом считался сладкий сок эвкалипта.

Представителей морской фауны тасманийцы добывали также только охотой и собирательством. Им не были знакомы ни рыболовные крючки, ни сети. Жители побережья применяли на море те же методы охоты и собирательства, что и туземцы, не жившие у моря. Мужчины, правда, убивали рыбу копьем, а женщины ныряли с корзинкой на дно моря и доставали оттуда ракушек и улиток, из которых самыми вкусными считались раки и большая улитка «морское ухо». Ловкость и выносливость женщин в нырянии и плавании настолько поражали европейцев, что они называли их амфибиями. Пища добывалась без особого труда, несложным было и ее приготовление. То, что не съедалось в сыром виде, поджаривалось на вертеле (мясо убитых кенгуру, птицы эму или прочих птиц) или же попадало в горячую золу, оставшуюся от костра, и запекалось в ней (моллюски, личинки термитов, яйца птиц, ящерицы). Тасманийцы не были знакомы с земляной печью, известной австралийцам, они не имели понятия и о гончарном производстве, которое дало бы им возможность систематически варить пищу. Однако тасманийцы имели уже некоторые предписания в отношении употребления пищи: мужчинам нельзя было есть некоторых животных, что разрешалось женщинам, и наоборот.

Тасманийцы пользовались огнем. Однако не раз высказывалось мнение, что добывание огня им неизвестно, так как европейцы до колонизации ни разу не видели, как тасманийцы добывают огонь. Более поздние колонисты сообщали, что тасманийцы добывают огонь сверлением и «выпахиванием», но что научились этому от австралийцев, привезенных европейцами на Тасманию.

Вполне вероятно предположение, высказанное знаменитым французским путешественником Лабиллардьером и другими. Они полагали, что тасманийцы добывали огонь, ударяя одним куском камня о другой. В сумках тасманийцев были найдены обломки камня и куски коры, аккуратно обернутые травой. В последние годы было впервые установлено, что добыча огня выбиванием искры из камня известна также и австралийцам. Но несомненно, что постоянное ношение тлеющего огня может привести к забвению приобретенного когда-то умения добывать огонь.

Однако нельзя не согласиться с тем, что материальная культура тасманийцев была крайне примитивной и отсталой. Несмотря на холода, от которых зябли даже тепло одетые европейцы, одежда не была известна туземцам. Лишь кое-где женщины носили на плечах шкуру кенгуру мехом внутрь. Столь же скудны были их украшения. Ожерелья из раковин, налобные или набедренные полосы меха были большой редкостью. Часто обмазывали тело и волосы жиром, сажей или охрой. Кроме того, тасманийцы подобно австралийцам делали себе каменными ножами надрезы на бедрах, груди и руках, от которых после натирания какими-то неизвестными нам снадобьями оставались вздутые рубцы. Орудия тасманийцев были также крайне примитивны. Все их оружие — деревянные без наконечников копья с обожженными остриями да палки, похожие на палицы. Щита и лука они не знали.

Кроме заостренных палок для выкапывания корней и клубней они пользовались мелкими каменными орудиями. Существенное отличие этих орудий от австралийских состояло в том, что они были без рукояти. К тому же эти орудия не подвергались тщательной отделке, на режущих кромках скребков и ножей редко можно было заметить следы обработки. Тасманийские каменные орудия напоминали орудия первобытного человека Европы. Это сходство поразило выдающегося английского этнолога Тэйлора. «Тасманийцы, несомненно, в своем культурном развитии, — писал Тэйлор, — не ушли дальше ранней стадии палеолита, они стояли даже на более низкой ступени культуры, чем пещерный человек Европы» [28]. Что касается домашней утвари, то у них были корзины, сплетенные из камыша, и чаши из листьев для питья, которые каждый делал себе сам.

Жители Тасмании были непритязательным народом. Об этом свидетельствовали и их жилища. Утверждают, что они ночевали в дуплах деревьев, однако в действительности таким укрытием, как и навесами скал, они пользовались лишь в крайних случаях. Ни то ни другое не было типичным. Напротив, они строили различные виды хижин. У них были, как и у австралийцев, примитивные ветровые заслоны. Но они сооружали и деревянные каркасы, которые устанавливали с небольшим изгибом, и к ним прислоняли куски эвкалиптовой коры длиной в три метра каждый. Однако самой надежной защитой от непогоды были полусферические хижины из веток, крытые корой. Весьма вероятно, что подобная разнотипность жилищ свидетельствует о более глубокой дифференциации культуры различных племен, о которой у нас имеются лишь отрывочные сведения. Тот же вывод можно сделать на основе разнотипности лодок и плотов. При всей своей примитивности они отнюдь не одинаковы по форме.

Обитатели района залива Адвенчер и жители острова Партридж, расположенного близ северо-восточного побережья Тасмании, пользовались лодками из коры. Если в районе города Порт Синье, как рассказывают некоторые французские исследователи, применялись лодки из коры, похожие на плот, то туземцы, жившие на побережье против острова Мария, изготовляли лодки из особого вида камыша, которым очень богаты те места. Этим хрупким суденышкам сетки из крученых травяных и лубяных шнурков придавали большую устойчивость, о чем свидетельствуют выставленные в музеях немногочисленные модели лодок тасманийцев, подвергшихся некоторой цивилизации. Для переправы через небольшие рукава рек тасманийцы пользовались также и плотами. Однако все эти плавучие средства были слишком малы, и на каждом из них умещалось не более четырех человек. Ими пользовались лишь вблизи побережья, отталкиваясь длинным шестом, или, как сообщает один очевидец, их тащили, держась одной рукой за борт, плывшие рядом мужчины.

Этими скудными случайными наблюдениями, относящимися к быту тасманийцев, и исчерпываются наши сведения об их культуре. Об их общественной и политической структуре мы почти ничего не знаем. Предположение о том, что у них были вожди, ранними путешественниками отвергается. Нельзя считать доказательством существования у них вождей и тот факт, что отбывший срок тюремного заключения австралиец по имени Москито сделался вождем одного тасманийского племени, жившего на побережье залива Ойстер, и организовал там сопротивление белым. Если судить по преобладавшему там охотничье-собирательскому хозяйственному укладу, у тасманийцев должна была существовать та же форма правления, что и у австралийцев, т. е. совет старейшин. Это явствует из отчета знатока быта тасманийцев Вашингтона Уокера, который говорил об «определенном виде патриархальной власти с известными ограничениями» и тут же подчеркивал, что эта «власть была лишь номинальной». Не отмечен у тасманийцев и обряд инициации, хотя у них и наблюдались шрамы от порезов, какие австралийцы делают себе при совершении этого обряда. У тасманийцев была племенная экзогамия: нельзя было жениться на женщине из своего племени.