Канака — люди южных морей - Дамм Ганс. Страница 9

В заливе Карпентария туземцами воздвигнуты каменные молы, уходящие полукругом в море на расстояние до трехсот метров. Однако наиболее известный каменный мол такого типа находится в верховьях реки Дарлинг, называемой здесь Бреварина. Выше города Берка на каменистом русле реки было создано весьма сложное сооружение, имеющее до ста метров в длину и столько же в ширину. Это гигантский лабиринт из каменных стен высотой около метра. Иногда сильное течение сносит самый верхний слой камней. Но в целом мол построен прочно, в течение жизни многих поколений успешно сдерживал напор воды. Рыб, застревающих в одном из отсеков лабиринта, туземцы легко достают руками. Еще во второй половине XIX века это сооружение поддерживали жившие поблизости племена.

Морские млекопитающие, обитатели этих морей, имеют для туземцев гораздо меньшее значение, чем различные виды рыб. Охота ведется лишь на морскую корову острогой в заливе Карпентария. Китов и дельфинов добывают прямо на берегу, когда их выкидывает на сушу бурей, но специально на них не охотятся.

Не брезгуют здесь моллюсками, из которых, по свидетельству Рота, только племенам Квинсленда известно 93 вида. Их собирают женщины и дети. Даже в засушливых областях средней части материка в кустарниках и под валунами еще находят крупных сухопутных улиток. Пресноводные ракушки скрываются в лужах и в прибрежном иле некоторых рек. Сохранившиеся на берегах Муррея огромные кучи ракушек свидетельствуют о завидном аппетите многих поколений уже давно вымерших племен. Подобного рода скопления морских ракушек имеются на восточном побережье материка, а на рифах северного побережья местные жители и по сей день собирают устриц.

Австралийцы очень любят гусениц и жирные личинки мотылька, называемого англичанами witchedy grub. Найдя эти личинки между корнями дерева, женщины вырывают их оттуда заостренной палкой. Нередко личинки гнездятся в утолщениях на стволах определенных видов эвкалиптов; тогда добывание этого деликатеса становится делом далеко не безопасным, и поэтому им занимаются мужчины. С удивительной легкостью и уверенностью они взбираются вверх по стволу, насекая на коре топором одну за другой зарубки. В северо-восточном Квинсленде туземцы забираются на деревья при помощи длинного, гибкого стебля тростника. Они держатся за концы этого своеобразного каната, охватывающего дерево, и, откидываясь назад, упираются ногами в ствол. Петля забрасывается рывками все выше и выше, и с каждым рывком делается шаг вверх одной ногой. Там, где описанные два способа (топор и петля) не применяются, как, например, у племени вордаман на северо-западе, на дерево взбираются обычным способом — цепляясь за кору руками и ступая по ней ногами.

Из насекомых наиболее ценным деликатесом у туземцев центральной Австралии считается медовый муравей. Живет он колониями в земле, и для того чтобы установить, где находится вход в его подземное жилище, требуется особая наблюдательность. Собирают медовых муравьев женщины. Когда женщина находит муравейник, она палкой разрывает землю и раскидывает ее руками. Это тяжелая работа — ведь медовые муравьи обосновываются на значительной глубине, и, чтобы их достать, женщине приходится залезать под землю. Медовый муравей накапливает в нижней части брюшка сладкий сок, чем и объясняется его название. Разбухая от соков, он принимает бесформенные очертания, делается малоподвижным, и поэтому его без труда собирают в деревянные миски. Захочется туземцу полакомиться, он хватает муравья за головку и из нижней части его брюшка губами высасывает мед.

На севере и на юге материка природа дарует человеку мед диких пчел. Эти пчелы не имеют шала и поэтому совершенно беззащитны. Похищать запасы меда, накапливаемые ими в дуплах деревьев, — дело неопасное. Проходя мимо деревьев, женщины и дети пристально вглядываются в гнилые стволы; они смотрят, нет ли в них дупла — ведь в дупле могут оказаться занятые своей кропотливой возней трудолюбивые собиратели нектара. А иногда женщины и дети прижимаются ухом к какому-нибудь дряхлому дереву и прислушиваются. Если слышно жужжание, значит, в дупле есть пчелиное гнездо. Тогда они быстро разламывают рыхлую кору и достают оттуда замечательное яство, которое кладут пригоршнями в деревянную миску, если только не отправляют прямо в рот.

При всей страсти к подобного рода лакомствам отдельные племена все же весьма разборчивы. Так, племена, живущие в низовьях реки Тулли, едят мед лишь определенного вида пчел, а у туземцев залива Принцессы Шарлотты мед молодого выводка считается вкуснее меда остальных пчел и поэтому предназначается для старейшин племени.

Среди мелких животных нет ни одного, которое австралийцы не употребляли бы в пищу. Оно и понятно. Австралийцы не могут быть слишком разборчивы в еде — ведь у них нет надежной базы в виде земледелия или животноводства. Женщины и дети занимаются сбором съедобных растений. На рассвете женщина со всеми своими детьми, даже самыми маленькими, покидает становище. Заостренная клином деревянная палка да продолговатое деревянное корытце (на севере — корзинка из камыша или волокон какого-нибудь растения) — вот и все снаряжение женщины. Оно ей не в тягость. Гораздо труднее во время таких ежедневных походов смотреть за детьми. Да к тому же еще для собирания руки должны быть по возможности свободны. Тут австралийские женщины поступают так: грудных детей кладут в выложенное травой корытце из дерева или коры; его, балансируя, носят на голове, а для устойчивости под корытце подкладывают лубяное кольцо. Иногда такая «походная люлька» закладывается под левую руку и поддерживается лубяным шнурком, перекинутым через плечо. Реже, как это бывает в низовьях Муррея, женщины носят грудных детей на спине в сумке из звериной шкуры. Став чуть побольше, малыш перебирается к матери на плечи и держится обеими ручонками за копну ее волос. А когда ребенок начинает ходить, он уже передвигается самостоятельно наравне со взрослыми. Позднее мальчики становятся помощниками отца, девочки — помощницами матери. Так дети с самого раннего возраста приучаются к своим будущим обязанностям.

Австралия отличается обилием съедобных плодов и растений, что объясняется разнообразием ее природных условий. Меню австралийца зависит и от времени года. Австралийцы хорошо знают, когда созревают те или иные плоды, травы и другие растения, — ведь от этого зависит их существование.

Некоторые растения и плоды в силу наибольшего распространения, а может быть, и своих питательных свойств (вопрос еще не исследованный) имеют в жизни австралийцев особое значение и потому достойны упоминания. В средних областях материка в больших количествах едят маленькие, величиной с горошину клубеньки циперуса (cyperus rotundus), напоминающие своим сладковатым вкусом орехи. Живущее в средней части Австралии племя аранда называет их «йелка». Циперус растет на песчаных отмелях криков, и как только его ботва начинает вянуть, женщины разрыхляют почву своими палками. Им не приходится долго возиться, так как клубни циперуса залегают неглубоко. Перед едой клубеньки трут между ладонями, счищая шелуху. Шелуха сходит быстрее, если предварительно клубеньки полежат в горячей золе.

На севере самый распространенный корнеплод — ямс. Он скрывается от взора человека, пряча свою ботву. Требуется не только тонкое чутье, чтобы найти этот корнеплод, но и большая физическая сила, чтобы его добыть. Ведь клубни ямса приходится доставать из земли простой палкой, а то и вовсе руками. Клубни эти толщиной с палец и длиной примерно в тридцать сантиметров залегают очень глубоко, и, чтобы извлечь их, приходится сначала выкапывать большую яму. Видимо, поэтому у многих племен вопреки существующим обычаям ямс собирают не женщины, а мужчины. Но и вне тропического пояса — на крайнем юге материка, в окрестностях нынешнего Мельбурна — природа предоставила человеку вкусный дикорастущий ямс.

На севере в небольших водоемах и лужах растет также водяная лилия, прочно вошедшая в меню живущих там племен и собираемая ими и поныне.