Красный оазис - Мотта Луиджи. Страница 3

— Ну, в рабах мы не нуждаемся! — прервал его словоизлияние молодой офицер. — А вот услугу, и услугу серьезную, ты можешь нам оказать. Видишь ли, в чем дело…

Лейтенант Дориа вкратце рассказал спасенному арабу все происшествия вчерашнего дня и закончил свою краткую речь:

— Помоги нам добраться до итальянского лагеря — и я дам тебе три золотые монеты в награду.

Глаза араба заблестели.

— О эфенди! — вскричал он. — Твое великодушие выше самых высоких гор. Три золотые монеты! О, какое счастье для твоего верного слуги, Али-бен-Али, смиренного сенуссиста! Но я готов и даром отвести вас в итальянский лагерь: ведь вы спасли мою жизнь. Идемте же!

Не имея основания не доверять человеку, обязанному им своим спасением, итальянцы пошли по тем тропинкам, которые указывал им словоохотливый Али-бен-Али, сенуссист, то есть член таинственной мусульманской религиозно-политической секты, весьма распространенной в Северной Африке, особенно в Триполи и Киренаике.

— Здесь, эфенди, вы можете отдохнуть и подкрепиться! — заявил им Али-бен-Али, приведя их к маленькой рощице, в центре которой стояла неуклюжая палатка. — Это жилище мое. Но оно принадлежит вам со всем моим имуществом. А я — раб и слуга ваш. Я беден, но честен. Все мое — ваше… Насыщайтесь и отдыхайте, ночью я проведу вас в лагерь ваших друзей.

Из каких-то тайников он вытащил ломти черствого хлеба в форме лепешек и пригоршню сушеных фиников.

— Отдыхайте без опасений! — продолжал сенуссист. — Сюда не может заглянуть ни один из врагов ваших, ибо место это под покровительством нашего ордена. На всякий случай я пойду посмотреть, не грозит ли вам какая-нибудь неожиданная опасность.

Раймондо и Блевио, насытившись, сейчас же отдались сну. Но к офицеру сон не шел. В его душе поднялось неясное чувство тревоги и мешало предаться отдыху.

«Куда ушел араб? — думал офицер. — Не таится ли тут что-нибудь? Можно ли ему доверять? Нет, осторожность не мешает…»

Мелькнула у него мысль разбудить солдат и поделиться с ними своими опасениями. Но при взгляде на мирно спящих молодцов у офицера защемило сердце.

— Пусть спят! — пробормотал он. — Я буду бодрствовать и за них и за себя.

Он потихоньку выбрался из-под палатки и принялся обследовать местность, ища, куда девался гостеприимный хозяин Али-бен-Али.

Чуткий слух его уловил как будто звук человеческих голосов, шедший из чащи кустарников в нескольких шагах от палатки. Дориа припал к земле и пополз к кустам.

Инстинкт не обманул его: в кустах были люди. Двое были незнакомы лейтенанту, третьим был сам Али-бен-Али. И когда офицер приблизился на такое расстояние, что мог слышать каждое слово беседующих арабов, Али-бен-Али начал говорить:

— Итак, по рукам, братья? Одна доля добычи мне, вторая доля вам. Согласны?

— Ты — вор и грабитель! — ворчливо отозвался один из незнакомых арабов. — Доли всех трех должны быть равны. Но на этот раз я согласен. Только волшебное стекло офицера должно принадлежать мне: пусть им забавляются мои жены.

— А мне — машина времени, которая делает «тик-так», — вмешался второй араб.

— Вы — шакалы. Вы гниющая падаль! — с гневом отозвался Али-бен-Али. — Но вы мне нужны, и я согласен отдать вам и волшебное стекло, и часы, подавитесь вы ими. Итак, сейчас мы прокрадемся в палатку, набросимся на спящих и…

Гнев на предателя заставил лейтенанта Дориа потерять самообладание. Он выхватил свой револьвер и нажал спуск. Но гнев плохой советчик — пуля его только скользнула по лбу ближайшего араба. И прежде чем офицер успел сообразить, что происходит, огромная тяжесть свалилась на него: гибкий как змея Али набросился на него и выбил револьвер из его рук. Во мгновение ока офицер был связан по рукам и по ногам.

Бросив его в кусты, арабы направились к палатке, с тем чтобы захватить и солдат. Сопротивления они не ожидали: Али-бен-Али успел запрятать ружья беглецов… Но арабов ждало горькое разочарование: в палатке солдат не было. Они провалились словно сквозь землю.

— Христианские псы успели бежать! — ворчал Али-бен-Али. — Наш заработок значительно уменьшился, о братья!

— Не так уж значительно! — утешал его один из товарищей. — То ведь были простые редифы, аскеры. А у нас в руках — офицер. А турки платят щедро не за рядовых, а за офицеров.

— А как мы доставим в турецкий лагерь этого пленного шакала, думающего, что он лев? — осведомился Али.

— Потащим его по очереди на себе! — предложил второй араб. — Ведь гяуры хитры: если мы развяжем его ноги, чтобы он шел, — он придумает какую-нибудь хитрость и убежит.

Поспорив еще некоторое время по вопросу о разделе добычи, арабы пришли к соглашению. Один из них взвалил связанного офицера к себе на плечи, другие вооружились ружьями, отобранными у итальянцев, и шествие тронулось, направляясь к лагерю турецких войск, отстаивавших последние владения турок в Африке.

Глава III. Погоня арабов

— Толстяк! Вставай! Нашего командира убили проклятые арабы!

— Врешь, длинноногий! Быть не может! Где мое ружье? Ты его спрятал, что ли?

— Дурак ты! Где мое ружье, хотел бы я знать? Уж не вздумал ли ты подшутить надо мною, спрятав его? От тебя станется.

Так препирались солдаты, разбуженные выстрелом из револьвера лейтенанта Дориа. Но их спор длился всего несколько секунд. Поняв, что ружья украдены и что поэтому вступать в бой с вооруженными арабами немыслимо, берсальеры пришли к другому решению и, действительно, словно сквозь землю провалились, спрятались среди хаоса камней. Из своего нового убежища они видели, как арабы обыскивали опустевшую палатку и как потом, вытащив из кустов связанного лейтенанта Дориа, понесли его куда-то.

— Куда они потащили нашего командира? — задал товарищу вопрос Раймондо Дарти.

— Не иначе как к туркам. А что?

— Да то… Что же мы-то должны теперь делать? Неужели допустить, чтобы нашего командира эти предатели продали туркам? Мы должны освободить его!

— Гм! Легко сказать, а как это сделать?

— Посмотрим, подумаем. Во всяком случае — надо следить за ними. Идем, что ли?

— Известно, идем.

И, перебегая от камня к камню, переползая от куста к кусту, верные солдаты последовали за уносившими лейтенанта Дориа хищниками. Иной раз они подбирались настолько близко, что стоило арабам обернуться, и они могли бы заметить преследователей. Но Али и его спутникам Бени-Джебелли и Эль-Бахшану и в голову не приходило, что солдаты так близко: арабы были погружены в свои препирательства из-за раздела ожидаемой премии за поимку итальянского офицера, а попутно обменивались разными новостями.

— Можно было бы еще на одном деле хорошо заработать, — мечтал Али-бен-Али.

— Это каким же образом? — заинтересовались оба его спутника.

— Если бы ограбить дуар, в котором живет шейх Иза-эль-Магри…

— Веревку на шею можно заработать! — с неудовольствием ответил Бени-Джебелли. — Турки все еще надеются переманить на свою сторону этого старика.

— Да, Осман-паша не хочет с ним ссориться, — подтвердил Эль-Бахшан.

— Хо-хо! — захохотал во все горло Али. — Очень много вы смыслите в высокой политике, братья осла, отцы верблюда! Ха-ха!

— А кто украл у старого шейха его красавицу дочь, Марику, одевающуюся, как одеваются глупые женщины кяфиров? [1]

— Бедуины, надо полагать! Хотят получить выкуп: шейх-то ведь страшно богат. Он, говорят, умеет делать золото. Возьмет горсть песку, подольет туда какой-то жидкости, поставит на огонь — и получает готовый слиток золота.

— Бедуины? Ха-ха! — заливался Али. — Почему не инглизы или московы? Прилетели на механической птице, спустились в саду шейха и похитили «розу оазиса Рамла»… Ха-ха-ха… Эх вы, сыновья крокодила и внуки дохлого осла! Марику похитил сам Осман-паша! И он держит ее в своем лагере. И я видел красавицу. Своими глазами видел… Тоскует, голубка. Осман-паша, будь он помоложе, — он бы утешил ее… Ха-ха-ха…