Вокруг света по меридиану - Файнс Ранульф. Страница 53

Повсюду был сверкающий лед, гладкий как стекло, почти непроходимый для машин на резиновых траках. С нашим сцеплением было трудно делать неожиданные повороты и лавировать между трещинами. Однажды двое нарт Олли упали разом в разные трещины, заставив его «скиду» внезапно остановиться чуть ли не на краю третьей. В одном особенно опасном месте трещины чередовались в среднем через два метра, и две трети их были вообще без мостов. Другие же мосты настолько подтаяли, что могли выдержать только одни нарты, да и то пришлось протаскивать их на большой скорости.

Из дневника Чарли:

Я мог бы рассказать о сотне и даже более таких случаев во время спуска. Каждый из нас мог бы сделать это — но зачем? Те, кто не побывал здесь, кто не испытал смертельного страха, когда снег проседает под тобой, кто не видел ряд за рядом синеватые тени трещин на огромном поле, кто не преодолевал их час за часом, тот не может представить себе, что это такое.

Может быть, появись мы там раньше, было бы больше снега и все складывалось намного удачней.

В одном месте пришлось пересечь с запада на восток склон ледника, потому что иного пути не было, т. е. мы ехали параллельно линиям трещин и малейшая неосторожность могла привести к тому, что «скиду» и нарты полетят вниз. В таком случае спасения не было. В конце концов мы завершили этот переход вдоль воображаемой линии, между пиками Кокс и западной оконечностью пиков Органной трубы. Это было последнее кошмарное нагромождение льда к юго-западу от горы Занук — серии вздыбленных ледяных волн, похожих на зыбь в Южном океане. Промеж каждого закругленного гребня были складки-карманы с предательскими швами трещин. Олли пришлось особенно тяжело. Потом пошли отдельные трещины до двадцати метров шириной, однако между ними было достаточно большое расстояние, и мы могли собраться с мыслями.

Тянулись часы, но особенности здешнего пейзажа не торопились исчезать: странной формы валуны, унесенные льдом на много километров от места камнепада, мощный приток ледника Албанус, склоны с застругами ниже горы Сталман и, наконец, обнаженные скалы на пути к мысу Дурхам, за которым не было уже ничего, кроме Тихого океана. Мы прибыли на шельфовый ледник Росса.

Уставшие как собаки, мы расположились лагерем на высоте всего 150 метров над уровнем моря и там провели день, занимаясь ремонтом, переупаковкой, а для Олли подошло время очередного бурения.

В последний день 1980 года мы двинулись точно на север, чтобы совершить 80-километровый переход прочь от трещин у подножия ледников. Лед был превосходным для езды, однако его подтаявшая поверхность сильно затрудняла дело, когда нужно было сдвинуть нарты с места. Снег, разбрасываемый в стороны нашими «скиду», попадал на одежду, и солнце растапливало его, потому что температура воздуха поднялась до + 1 °C.

Лицевые маски и свитеры были уже не нужны. Жизнь стала комфортной и свободной. Продолжая следовать в северном направлении, я отвернул влево и лег на 183° по магнитному компасу, на тот курс, которого мы придерживались уже девять суток. Я считал, что так мы избежим встречи с целым комплексом неприятностей под общим названием трещины Стиархед. Постепенно горы слева от нас скрылись за горизонтом, и на плато не осталось ничего, кроме льда.

Однажды мы попали в «молоко» и задержались на восемь часов. Жиль вылетел с базы Скотта, потому что у нас кончилось горючее.

Жиль:

На пятые сутки мы проделали семьдесят пять морских миль за десять часов. Сияние солнца было весьма интенсивным, и я правил на штормовые облака, которые были к западу от нас. Затем мы разбили лагерь. Олли заснул во время бурения, а Чарли — за приготовлением пищи.

На седьмой день мы пересекли меридиан 180°, который в этой точке служит Международной демаркационной линией времени. Суточная скорость увеличилась — мы стали проходить по 91 морской мили (168,5 км), расходуя всего по галлону бензина на каждые восемь миль (или около 31 литра на 100 километров).

На девятый день, несмотря на состояние атмосферы, близкой к «молоку», мы проехали сто морских миль (185 километров), столько же на десятый день, и в полдень увидели белое грибовидное облако на горизонте чуть правее по курсу: это был Эребус. У подножия этого вулкана высотой 4023 метра находилась наша цель — база Скотта.

Ко времени наступления сумерек в пределах видимости появились два других объекта, получивших известность после экспедиций Скотта и Шеклтона, — полуостров Мина-Блафф и Блэк-айленд (Черный остров).

10 января, проехав 170 километров, преодолев по пути несколько сложных трещин, больших и малых, мы разбили лагерь на оконечности острова Уайт. За два часа до подхода к базе Скотта на «скиду» Чарли забарахлил цилиндр. От самого Ривингена Олли тащил за собой запасной двигатель. И вот он все же понадобился. Олли закончил смену двигателя лишь к полуночи.

На следующий день в шесть вечера Роджер Кларк, начальник новозеландской базы, выехал навстречу нам на собачьей упряжке. Он провел нас по морскому льду, распугивая по пути миролюбивых тюленей и пронзительно вопивших чаек-поморников, к мысу Прам, где на берегу моря ютились деревянные домики базы. Вскарабкавшись повыше на скалы, около шестидесяти новозеландцев наблюдали за нашим прибытием, и одинокий волынщик, одетый в килт [26], заиграл ностальгический мотив «Амейзин грейс».

К нам спустилась Джинни, держа Бози на поводке, дабы уберечь его от скорой расправы местных лаек.

За шестьдесят семь суток мы пересекли Антарктиду, однако вся экспедиция не проделала еще и половины пути как по времени, так и по расстоянию.

IX На север по другой стороне земли

Доброжелатели со всех уголков земного шара засыпали нас поздравительными телеграммами, спеша выразить удовлетворение тем, что мы завершили переход через Антарктиду, в их числе наш патрон, Его Королевское Высочество принц Чарльз, и президент Рейган. В послании нашего полка САС говорилось просто: «На случай, если вы не читаете регулярно „Красную звезду“, с лучшими пожеланиями». К сему была приложена вырезка из советской газеты с комментарием по поводу нашего путешествия.

Ант Престон внимательно следил за полярными экспедициями во всех странах, особенно тех, что прилегают к полярным областям. Например, к нам прибыло сообщение с подробным описанием путешествия трех канадцев на лыжах с буксируемыми каждым лыжником фиберглассовыми санями. В ту весну они отправились на Северный полюс, однако на пятые сутки один из них сильно обморозился, и их пришлось эвакуировать. Однако нас больше обеспокоило следующее: американец Уолт Педерсен был готов достичь Южного полюса в начале 1982 года. Полный решимости стать первым человеком в мире, достигшим обоих полюсов «посуху», он целых девятнадцать лет потратил на подготовку к реализации своего замысла. Уолт побывал на Северном полюсе еще в 1968 году, теперь же все шло к тому, что он сумеет побить нас на четыре месяца. Мы же никак не могли ускорить наше путешествие. Самое раннее, когда мы могли оказаться на Северном полюсе, — это апрель 1982 года.