В поисках мистики (СИ) - Аббре Н.. Страница 13

— Идите сюда, — позвала Галина, открывая дверцу машины.

— Женщины меня еще не возили на машине, — сказал он, глядя, на машину.

— Времена меняются, я давно за рулем.

— Что мы у вас делать будем? Мы недавно знакомы. Я понял, ты хочешь оценить свой антиквариат!

— Мы уже знакомые, а антиквариата у меня никогда не было, мебель современная.

— Хороший ответ, а я подумал, что заманиваешь меня в дом, как оценщика старой мебели.

В подъезде Галина столкнулась с Инессой Евгеньевной. Дама улыбнулась и вопросительно посмотрела на Родьку, но промолчала.

Родька прошел в квартиру и воскликнул:

— Я прав, вы меня привезли оценивать этот стул! — и он подошел к стулу, — а, что неплохой стульчик! Прямо скажем неплохой!

— Вы проницательны, — сказала Галина с некоторым внутренним раздражением, ей показалась, что афера себя не оправдала.

— Продать?

— Нет, он мне дорог, как память.

— Все так говорят и продают, а покупатели эту память покупают. Сказать вам цену на этот стул? — и он назвал цену.

— Так мало?

— Вот видите, из-за стула вы меня привезли! А мало стул стоит потому, что без легенды и тянет на позапрошлый век.

— Правда, что ли?

— А, вы, что не знали что стул восемнадцатого — девятнадцатого века?

— Нет, на самом деле я его принесла из бабушкиной кладовки. Мне его профиль понравился, изогнутость ног и спинки. Я с детства этот стул помню, я на нем сидела, когда к бабушке приходила пить чай с вишневым вареньем. Дома у нас варенья никогда не было, — увлеченно врала Галина и сама верила своим словам.

— С какой грустью вы говорите, и так красиво, но вспомнили бы лучше историю стула до варенья с чаем, или вспомните, что бабушка говорила о своей бабушке.

— Не помню, мне это было неинтересно.

— Тогда дороже не продать. Я сейчас уйду, а вы стул сами привезете, а мы его продадим. Вот и вся любовь — на один стул.

— Мне жаль, что вы уходите.

— Я без обиды, вы не первая в моей работе, которая меня увозит на оценку антиквариата под предлогом интереса.

Родька ушел.

Галина села на диван, еще раз посмотрела на стул и рассмеялась:

— Это ж надо! Восемнадцатый век!

Она позвонила Тарасу:

— Тарас, спасибо, родной мой, за стулья восемнадцатого века!

— Галина, ты откуда узнала, что они из восемнадцатого века?

— Твой друг оценщик сказал из антикварного магазина мебели.

— Ты бедствуешь, моя радость? Я подарил, а ты продаешь? Ну, ты даешь!

— Так получилось. Стулья на самом деле из гарнитура восемнадцатого века?

— А ты вспомни, где я работаю! Я теперь работаю на частной мебельной фабрике. Мы изготавливаем мебель на заказ малыми партиями. Как-то нас попросили сделать гарнитур из восемнадцати стульев, типа стульев восемнадцатого века, я ездил по музеям, нашел один стул в музеи, натуральный. Одним словом мы по этому стулу выполнили заказ, а заказчик оплатил двенадцать стульев. Шесть стульев я купил по цене с большой скидкой, и тебе подарил.

— Вот теперь спасибо, а ты знаешь, что я могу один стул продать, как антиквариат восемнадцатого века?

— А пять стульев не тянут на продажу?

— Это целая история, ты лучше скажи, где находится музей, в котором ты стул срисовал?

— Я соскучился, приеду и все расскажу.

— Резонно, приезжай, хоть сейчас, — сказала Галина, и положила трубку телефона.

Галина спрятала стул, прошедший испытания на стенде. Пять стульев она распределила по квартире так, чтобы их число не сразу определялось. Посмотрела на себя в зеркало и решила, что красивее быть необязательно и побрела на кухню готовить ужин для любимого мужчины. Дети у них пока не появились. Тарас хотел детей, бредил продолжением своего рода. Галина упреки на эту тему не выносила. Она привыкла к дарам Тараса. Они ее устраивали.

Тарас был гибким мужчиной, легким на подъем. Вес на его теле так равномерно распределялся, что он казался просто прекрасным, что Галине весьма импонировало. Тарас знал и чувствовал дерево в любом его проявлении, но что касалось техники, тут у него был полный провал. Машину водить он умел, но без особой легкости, хотя имел права на вождение. Вообще он весь, был отголоском прошлых веков.

Тарас вместо того, чтобы уехать, воспылал любовью к Галине. Она пыталась увильнуть от его назойливой любви, но чем больше Галина его отсылала, тем настойчивее он становился. Жесть. А еще Инесса Евгеньевна проглотила стальную коронку вместе с сушеными абрикосами. Тронула она языком десну и обнаружила пустоту, а коронка уже согнулась внутри абрикосы и проскочила в желудок. Жесть. Так и Тарас проскакивает в Галину, как бы она его не отгоняла от себя. Зуб Инесса Евгеньевна по глупости обтянула железом, послушавшись старших товарищей, говорящих, что так остаток зуба надежней сохранится.

А если Тарас любит Галину, то кто из них лучше сохранится? Непонятно. Она могла бы с ним и на футбол пойти, но он — ни рыба, ни мясо и за футболистов "Спартака" не болеет. А у Галины даже шарфик фирменный есть. Не болельщик он, а наглый, молодой человек, с приличным орудием любви, за это Тарас Галине и подходит. Учитывая то обстоятельство, что Тарас прятался от полковника а, Галина с ним встретилась на ночной дискотеке. Музыка гремела, цветомузыка вращалась и посылала импульсы в толпу танцующих людей. Галина танцевала так, что от нее постепенно все отпрыгивали в сторону. Она же почти настоящая танцовщица и на Галину интересно смотреть. Вот Галина и станцевались с Тарасом.

Он остановился и смотрел на ее танец, за ним остановились все, и Галина вытанцовывала в одиночку. На нее нашло вдохновение танца! Приятно! Галина находилась в центре внимания публики, в центре цветовой настройки танцевального поля. В центре музыки. Расхвасталась. Подошел к ней Тарас после танца, и они пошли на улицу. Погода прохладная. Нуль или ноль градусов. И они два нуля. О том, что он единица она узнала через неделю.

Но сейчас не об этом.

Металлическая коронка Инессы Евгеньевны пустилась в плавание по ее организму, и она физически ощущала ее место очередной стоянки. Она трепетала от страха, что может умереть от этого тонкого металла. Захотелось ей поехать к черту на рога. О своем состоянии она поделилась с Тарасом. Тарас из страданий матери сделал странный вывод и предложил Галине поехать на Малахитовые горы, посмотреть на Малахитовый треугольник, пока из него не сотворили аномальный центр. Галина уже видела на экране эту лесисто — волнистую зону, и ехать туда ей не хотелось. Она прекрасно понимала, что если здесь ноль градусов, то там минус десять. Она сама становилась аномальной величиной при такой погоде! А две аномальные величины могут и отталкиваться! Это Тарас не аномальный вот его и тянет в треугольник. А потом Галина подумала, что она, Тарас и металлическая коронка в желудке его матери — это и есть некий аномальный треугольник.

Подняла она руку вверх, опустила и сказала:

— Поехали!

Но они никуда не уехали, пока Инесса Евгеньевна не сделала снимок, и пока ей не сказали, что металлической коронки в ней уже нет, она вышла из нее естественным образом. Тарас вернулся домой и пошел с повинной к матери, она устроила его в свою систему, занимающуюся антикварной мебелью. А он подумал, что старая мебель инопланетянам не нужна и сменил место работы.

Галина знала, что большие массы населения не заведешь подобными сообщениями, люди их не заметят, и правильно сделают, и задачи перед ней такой никто не ставил. Но придумывать предвиденные обстоятельства — это ее прямые служебные обязанности.

Есть три сферы жизни: вода, земля, космос. Космос дал о себе знать через Тимофеевича, но Галина знала, что надо работать на противоположности, значит, людские взгляды надо опустить на дно! И, что? Точно, некий бизнесмен Григорий Иванович решил поиграть в капитана Немо! Он купил себе не яхту, этим никого не удивишь, а подводную лодку. Подводная лодка бизнесмена отличалась от военной подлодки, как дворец от казармы. Можно удивить бизнесмена в подводном мире, но он жадный и сенсации на поверхность может не выпустить. И это не мысль.