Африканское сафари - Вагнер Зденек. Страница 30

Уже лежа в постели, я принялся сопоставлять факты. Можно было предположить, что нашу львицу кто-то ранил и потому она потеряла возможность охотиться, как другие хищники. Не исключено, что пуля повредила ей челюсть или лапу, поэтому она перестала выслеживать зебр, антилоп и буйволов. Но голод, как говорится, не тетка. Он-то и заставил ее преодолеть естественный страх перед человеком.

Ведь охотиться на людей очень легко, они — большие, но слабые животные.

На следующее утро, забрав трех юношей и Оррорро, который хотел встретиться с вождем соседней деревни, мы отправились в Соррото.

В деревеньке, куда мы прибыли не позже чем через полчаса, нас встретили традиционным длинным приветствием, которое меня всегда раздражало. Но что поделать — с чужими традициями приходилось мириться. Минут через пятнадцать нам наконец удалось добраться до сути дела.

В ответ на мои расспросы вождь привел мальчонку лет десяти, который был свидетелем трагедии.

— Я приехал сюда, чтобы уничтожить льва, который задрал твоего друга, — объяснил я и представился: — Меня зовут Стэн, а тебя?

Мальчишка отчаянно мучился зевотой. Видимо, он только что проснулся.

Тогда вождь решил использовать силовой метод. Влепив пареньку мощный подзатыльник, он буквально закричал:

— Если ты не начнешь нормально разговаривать, придется врезать еще раз!

— Лерран, — наконец ответил бедолага и тут же подвергся обряду приветствия: все взрослые мужчины, присутствовавшие при нашем разговоре с вождем, по очереди положили руку на потешно выбритую голову мальчугана. То же сделал и я.

Однако сонливость не отступила: отойдя в сторону, Лерран так зевнул, что чуть было не свернул себе челюсть. Я решил подбодрить юного пастуха. Достав из кармана конфету, я развернул фантик и отправил угощение прямо в распахнутый для очередного зевка рот. Мальчишка недоверчиво подержал конфету на языке, но, почувствовав ее сладость, приветливо улыбнулся и благодарно кивнул. Пришлось угостить и взрослых: масаи все делят поровну.

— Лерран, — обратился я к пареньку, когда шуршание фантиков прекратилось, — ты помнишь место, где лев напал на твоего друга?

— На моего брата, — печально поправил он и, немного подумав, продолжил: — Я знаю это место и даже могу показать.

Видимо, мальчик питал страсть не только к сладкому, но и к машинам.

— Когда стадо погонят на водопой? — осведомился я у вождя.

— Минут через двадцать.

Утро было удивительно приятным и прохладным. Я стоял у «Тойоты» и с интересом наблюдал за тем, как деревенские жители собирают стадо. Они, как и все масаи, прекрасно разбираются в животноводстве и передают свои знания из поколения в поколение. Я уважаю этот народ: это простые, честные и гордые люди. Они далеки от жадности и корысти точно так же, как и от цивилизации.

Окончательно проснувшись и позавтракав, Лерран привел ко мне одного из своих братьев, который тоже видел льва.

Я снова достал из машины конфеты, которые мальчишки тут же разделили на равные части.

— Меня зовут Морро, — выпалил второй мальчуган, — Я точно знаю, что это был не лев, а львица.

— Почему ты так думаешь? — оживился я.

— Я ее хорошо видел. Она хромая, — Он тут же опустился на землю и, поджав левую ногу, потешно изобразил хищницу.

— Ты уверен? — еще больше оживился и.

— Да! Я специально залез на дерево, чтобы лучше видеть ее. Урро кричал, бил ее ногами, но она его не выпустила. Потом она прокусила ему шею, облизала его и… — Морро опустил голову и принялся сосать конфету.

— И ты видел, как львица съела твоего брага? — переспросил я, ужаснувшись.

Он кивнул.

— Я не мог слезть с дерева, как будто прилип к нему. Хотел убежать, но не мог. Ноги не слушались, — Морро немного помолчал, а потом добавил: — Я могу показать это место.

— Джума, — позвал я, — сбегай за вождем, пусть он даст нам какого-нибудь воина, который хорошо знает окрестности. Только поторопись — нам нужно ехать!

— Это ни к чему, — раздался из-за моей спины голос Оррорро, — я поеду с тобой. Я знаю местность как свои пять пальцев и к тому же я твой должник. Пусть воины пасут стадо, а мы отправимся за львицей. Поехали! — И вождь первым залез в машину.

Оба мальчугана с удовольствием последовали его примеру. Они еще ни разу не катались в машине, поэтому все, что они увидели в салоне, было им в новинку. Остальные детишки, толпившиеся на окраине деревни, громко кричали и размахивали руками. Каждый сосал конфету. Лерран уже успел поделиться своими конфетами со всей деревней.

По пути Оррорро принялся рассказывать страшные истории. Пятнадцать лет назад его старшего брата затоптал раненый буйвол, на которого тот случайно наткнулся в буше. Оррорро в наследство досталась деревня и все жены покойного.

Примерно через полчаса мы оказались на вытоптанной равнине с редкими деревьями, по которой бродили газели Гранта, страусы и жирафы. Мы остановились возле очередной долины, куца на машине проехать было уже невозможно, и я снова поразился, как далеко приходится ходить масаям, чтобы напоить коров.

Я решил оставить Панго в машине. Прихватив карабин, дробовик и рацию, мы впятером пустились в путь. Дети удивленно разглядывали наше снаряжение.

— Что это у тебя, бвана? — не утерпел Морро, который оказался более разговорчивым, чем Лорран. Он прикоснулся рукой к рации.

— Это говорящая коробочка, — коротко объяснил я, пытаясь сосредоточиться на предстоящей охоте.

Джума терпеливо искал следы львицы, которая прихрамывала на заднюю левую лапу.

— Смотри, — позвал он и показал на затоптанную коровами землю, — здесь след льва. Он совсем свежий. Но это след самца.

Лев прошел здесь рано утром. Возможно, он хотел доесть остатки Урро, поэтому нам следовало быть предельно внимательными.

Джума вызвался быть проводником, я шел следом за ним, а замыкали нашу процессию мальчики и Оррорро. До дерева, с которого Морро наблюдал за трагедией, рукой подать. Но торопиться было нельзя: трава достаточно высока, и лев мог в ней спрятаться.

Чуть приблизившись, я заметил грифов, сидевших на соседних акациях. Одно из двух: либо лев лакомится человечиной, либо от добычи уже ничего не осталось.

Морро легонько ткнул меня в бок и показал на дерево, которое возвышалось за нашими спинами. День стоял абсолютно безветренный. Было непросто определить, с какой стороны лучше приблизиться к месту трагедии. Я подал знак Джуме и строго-настрого наказал ребятишкам и Оррорро сидеть под деревом и не шевелиться.

Джума ловко вскарабкался на дерево и тут же просигналил, что видит льва. Протянув помощнику свой карабин, я тоже забрался на дерево. На месте вчерашней трагедии разлеглись две львицы и один лев. Я принялся разглядывать самок. Одна из них лежала на спине, как домашняя кошка, которая любит, когда ей чешут животик, другая была видна только наполовину: она дремала, развалившись под кустом. Самец оказался ценным экземпляром: его мощная, практически черная грива покорила бы любого охотника.

И тут случилось непредвиденнее. Залезая на дерево, я забыл выключить рацию. В самый неподходящий момент проклятая коробка с антенной закричала голосом Панго, который, видимо, уже измучился одиночеством. Интерес Панго к тому, что у нас происходит, оказался, тем не менее, очень кстати: хищники задрали головы и, поглядев в нашу сторону, решили, что пора смываться. Когда они пошли прочь, я мог совершенно точно разглядеть, что никто из них не хромал.

Теперь можно было ответить Панго:

— Да, я тебя слышу! Мы выследили» трех львов, а ты их спугнул. Но людоедки среди них не было. Теперь мы собираемся осмотреть место, где они лежали. Сиди и жди, больше не вызывай. Прием.

Из рации раздался странный треск и голос Панго:

— Я бы и не вызывал тебя. Свана, если бы из коронго не вылезла львица, прихрамывающая на заднюю ногу. Прием.

— Я тебя слушаю, Панго, продолжай! Прием! — оживился я.

— Львица прошла недалеко от меня, и я смог разглядеть ее. Она отправилась к Локисале. Что будем делать? Прием.