Арийский мессия - Эскобар Марио. Страница 16

– У меня нет ни жены, ни детей, Алиса, – вздохнул Линкольн.

– Извините меня.

– Вы не сказали ничего такого, за что вам следовало бы извиняться. У меня нет ни жены, ни детей, потому что я посвящаю всего себя работе.

– Вы, наверное, влюблены в свою профессию.

– Можно сказать и так. Расследование уголовных преступлений интересует меня намного больше, чем то, чем я занимался, когда работал в службе внешней разведки. По крайней мере, будучи офицером полиции, я знаю, на чьей стороне я нахожусь. Уж лучше я буду защищать закон, нежели нарушать его во имя своей страны и по заданию ее правительства.

– Отец рассказывал мне кое-что о тех злоключениях, через которые вам пришлось пройти, когда вы проводили расследование в Гаване.

– Больше всего меня интересует психология преступника. Почему некоторые люди нарушают закон? Что движет человеком, совершающим жуткое преступление?

– Но сейчас вы с Геркулесом расследуете не преступление, а, скорее, странные происшествия, – заметила Алиса.

– Ваш отец держит вас в курсе проводимого нами расследования?

Алиса опустила глаза и поправила прическу. Она, похоже, сболтнула лишнее. Поднявшись с кресла, она стала разглядывать стоящие на стеллажах книги.

– Нет, но мы ведь живем с ним в одном доме. Иногда он проводит совещания со своими полицейскими инспекторами дома, а еще он приносит домой документы, относящиеся к проводимым ими расследованиям.

– Вы шпионите за своим отцом?

– «Шпионите» – это нехорошее слово. Очень нехорошее. Я, скажем так, просто стараюсь быть в курсе тех опасностей, которым может подвергнуться человек в нашем городе.

Алиса улыбнулась и начала ходить туда-сюда по комнате. Проходя в очередной раз мимо окна, она остановилась и, повернувшись лицом к Линкольну, оперлась на подоконник.

– Надеюсь, вы не из тех, кто думает, что женщинам в дела такого рода вмешиваться не следует.

– Нет, я так не думаю, однако расследование уголовного преступления – это очень деликатное дело.

– Вы полагаете, что я хожу и рассказываю налево и направо о том, как проходят возглавляемые моим отцом расследования уголовных преступлений? – В голосе Алисы зазвучало раздражение.

– Вовсе нет, но ваше вмешательство может помешать нашему расследованию.

– Вам в вашем расследовании, возможно, не хватает женского подхода.

– Женского подхода? – опешил Линкольн.

– Мы, женщины, способны заметить то, чего вы, мужчины, не видите.

– Не понимаю, что вы имеете в виду.

– Мы обращаем внимание на детали, которые для вас обычно остаются незамеченными, – сказала Алиса, подходя чуть ближе к Линкольну.

– Какие детали?

– Я не хочу совать свой нос в проводимое вами расследование. Вы только что сказали, что если посторонний человек вмешивается в расследование, то это чревато негативными последствиями.

– Вы, наверное, шутите, – с недовольным видом сказал Линкольн, поднимаясь с кресла.

– Нет, я говорю серьезно. Хотите, я расскажу вам о том, что я обнаружила?

– И что же вы обнаружили? – угрюмо спросил Линкольн.

– Те трое мужчин вели себя очень и очень странно, верно?

– Да.

– Они вели себя так, как будто их накачали наркотиками или словно они сошли с ума.

– Скорее, словно они сошли с ума.

– Вы читали произведение Кальдерона де ла Барки «Жизнь есть сон»?

– Нет.

– В нем рассказывается, как некий король дал своему сыну наркотики, чтобы тот был похож на сумасшедшего.

– У тех трех профессоров не обнаружили признаков употребления ими наркотиков.

– А где полицейские эти признаки искали?

– В их одежде, в их домашних вещах, в их организме.

– В одном из отчетов промелькнула деталь, которая натолкнула меня на другое предположение.

– О чем это вы, Алиса?

– Во время инцидентов все трое находились в полумраке – как будто кто-то погасил масляные лампы. Вам ведь известно, что в том здании еще не установлено электрическое освещение.

– А какое это имеет отношение к тому, находились ли профессора под воздействием наркотиков или нет?

– Кто-то мог сделать что-нибудь с лампами так, чтобы, пока они горят, они выделяли газообразное вещество, от которого у профессоров помутнело в рассудке, а затем этот кто-то погасил лампы, чтобы они не оказали аналогичного воздействия на охранников и прочий персонал библиотеки.

– Это все неправдоподобно.

– Неужели вам так трудно проверить, не было ли каких-нибудь фокусов с лампами? Или вы так решительно отвергаете это предположение только потому, что его сделала женщина? – возмутилась Алиса.

– Вы, я вижу, в мое отсутствие времени зря не теряете, – донесся с порога голос.

– Геркулес? И долго ты здесь уже стоишь?

– Достаточно долго для того, чтобы услышать вашу дискуссию о наркотиках. Мне кажется нелепым думать, что кто-то напичкал профессоров наркотиками, если не обнаружено ни малейших следов.

– Вы правы, Геркулес, однако мы с вами вполне можем предположить, что на профессоров воздействовали не наркотиками, а газом.

– Газом? Во многих странах производят газы, предназначенные для использования в военных целях.

– Такого не может быть, Геркулес. Использовать подобные средства на войне – это бесчестно.

– Времена меняются, и единственное, что сейчас имеет значение на войне, – это победа любой ценой. Так что не будьте романтиком.

– Геркулес! Ты, я вижу, умеешь выслушать женщину, – проговорила Алиса, беря Геркулеса под руку.

– Твое предположение очень многое для меня прояснило. Мне приходили в голову мысли о том, что профессоров каким-то образом напичкали наркотиками. Однако при этом получалось две неувязочки. Во-первых, мы не обнаружили ни малейших следов наркотиков. Во-вторых, действие наркотиков рано или поздно заканчивается, а профессора очень уж долго не приходят в себя. Что же повлияло на них так сильно, что они больше не могут даже разговаривать?

– Не знаю, – пожал плечами Линкольн.

– Сейчас мы все выясним, Линкольн. Вы не могли бы достать мне во-о-он ту книгу? – попросил Геркулес, показывая на толстенную книгу в кожаном переплете.

Американец залез на лестницу и взял с полки книгу.

– Давайте предположим, что профессора не сошли с ума, а надышались газом, от которого их охватила такая мучительная боль, что они сами себя изувечили – кто вырвал себе глаза, а кто откусил язык. От этого газа у них, возможно, возникли ужасно неприятные – просто нестерпимые – ощущения в глазах и в горле.

– Но какой именно газ мог оказать подобное воздействие? – поинтересовалась Алиса.

– Сейчас узнаем, – ответил Геркулес, кладя книгу на специальный пюпитр.

Он листал книгу в течение нескольких минут, а Линкольн и Алиса молча наблюдали за ним.

– Существуют сотни видов газов. Как мы сможем выяснить, какого газа надышались наши профессора, – если они и в самом деле надышались газа?

– Дорогой Линкольн, если мы найдем описание соответствующих признаков, то, значит, узнаем, и какой это мог быть газ.

Алиса и Линкольн, набрав со стеллажей книги о газах, расположились в креслах и стали их пролистывать, а Геркулес, стоя у пюпитра, внимательно читал все ту же книгу.

– Ну что ж, – сказал он полчаса спустя. – Существует несколько газов, воздействие которых может привести к подобным последствиям. Например, слезоточивый газ – хотя его воздействие на человека и не настолько сильное, чтобы вызвать столь жуткую реакцию. Еще есть горчичный газ. Он намного сильнее слезоточивого, однако его вряд ли использовали на профессорах. Послушайте вот что: «Что такое ксилол? Существует три формы ксилола, которые различаются положением метиловых групп в бензоловом кольце: мета-ксилол, орто-ксилол и пара-ксилол. Эти формы называются изомерами. Ксилол представляет собой бесцветную легковоспламеняющуюся жидкость с характерным запахом. Он содержится в нефти и в дегте. На предприятиях химической промышленности ксилол добывается из нефти. Среди производимых в США химических соединений ксилол занимает по объему производства тридцатое место. Он используется в качестве растворителя в типографиях и на заводах по производству каучука и кожи. Также применяется в качестве чистящего средства и разбавителя красок и лаков. В небольших количествах содержится в авиационном топливе и в бензине…»