Екклесиаст - Холин Александр Васильевич. Страница 11

– Вместо жертвы – я сам?!

Это заявление было более чем нахальным. Высокие песни о высоких материях, а в результате – поиск стрелочника. Если граф тоже использует меня, как стрелочника, то у нас никакого диалога не получится. Но следовало всё же расставить точки над «и»:

– Я?! Жертва?!

– Вы. Конечно вы, – пожал плечами Сен-Жермен. – Разве никогда не посещала вашу голову мысль: откуда это всё вокруг происходящее? Зачем это всё? Почему я здесь, в этом мире? Что я должен сделать и кому это надо?

– Да, – согласился я. – Только думал, что явное прояснится: и это помещение, и моё тело в гробу где-то там. Понятно, такие вещи просто так не случаются, но зачем гроб? Зачем ненужная мистерия? Зачем слияние противоположностей? Зачем ваш чтец распевал мне песни Поймандра? Он жил когда-то, может быть, но совсем не нужен сейчас. Не получается ли из всего этого винегрет? Или у вас принято из пушки стрелять по воробьям?

– В гробу находится ваше изображение – должна быть принесена жертва. Правда, не кровавая. Но язык символов выдуман не нами. Любой символ у нас – зеркальное отображение в вашем мире. Но не кручиньтесь, всё хорошо закончится. Думайте в будущем кому верить и не бойтесь упасть. Это я к тому, что вы ухватились за алтарный выступ, будто упасть готовы. Неужели беседа со мной так подействовала?

При этих словах я обратил внимание, что стою, вцепившись обеими руками в края треугольного алтаря побелевшими от хватки пальцами. Надо же! Словесные упражнения графа для меня были немного непривычны, но ведь и встреча с таким человеком случается не каждый день. Ради меня граф вынырнул из потока времени и решил уговорить стать Проповедником, потому как у самого Екклесиаста это не получилось.

В удивительный Пасхальный праздник происходят удивительные чудеса. Самое интересное, что Вальпургиева ночь случается накануне Пасхи тоже не каждый год, а только раз в шестьдесят лет. Но всё же хотя бы раз в шестьдесят лет ведьмы и лешие пляшут на Лысой горе в честь Воскресения Христова!

В ту же секунду запахло озоном, и по обеим рукам прокатился удар током, исходящий от мраморной алтарной плиты. Боль по рукам поползла вверх и скоро достигла головы. Повторение ночного бреда? Похоже на то. Вскоре я уже ничего не видел перед собой – ни комнаты, ни собеседника, ни треугольной мраморной тумбы – только боль, накатывающаяся клубами смрадного дыма, только ужас от прошлого перед будущим. Но будущее уже не могло избавить от памяти боли. Она возвращалась обычно в экстремальных ситуациях, заглушая мысли, чувства, интуицию.

– Перед честным собранием общества «Искателей истины» я официально объявляю мсье Сен-Жермена, – послышался чей-то скрипучий голос, – я объявляю его в якобинстве, подстрекательстве к революции, её раздувании, в атеизме, аморальности и совращении девушек!

Я открыл глаза. Возле треугольного алтаря стоял католический священник в черной атласной сутане, размахивая указующими перстами обеих рук перед живописно и богато разодетой средневековой публикой, расположившейся на скамье вдоль стены. Толстенький монашек так был уверен в своей правоте и неприкосновенности, что не заметил поднявшегося со скамьи высокого господина в седом парике и строгом чёрном камзоле. Он вышел к треугольному алтарю, спокойно отодвинул монаха в сторону и обратился к присутствующим:

– Господа! Аббат Баррюе огульно обвиняет графа де Сен-Жермена, а заодно и общество «Воссоединившиеся друзья» в масонстве, мистике, колдовстве и даже в сексуальной нечистоплотности. Обвинения настолько тяжелы, что прежде, чем их выдвигать, человек честный и справедливый должен иметь на руках самые достоверные подтверждения совершённых преступлений; тот же, кто не боится выдвигать обвинения публично, не будучи в состоянии представить такие подтверждения, заслуживает сурового наказания по закону, а если закон по какой-либо причине бессилен это сделать, – всеми праведными людьми.

– Послушайте, господин Мунье, – выкрикнул один из присутствующих с места. – Я знаю вас, как честного человека и писателя. Но вы защищаете сейчас авантюриста, алхимика, мистика и извращенца. Этот авантюрист умер два года тому назад в датском Хольштейне! Я знаю это! Несмотря на то, что он мёртв, многие всё ещё считают его живым или же, что он вскоре оживёт! А он мёртв давным-давно, гниёт в земле, как и все обычные люди, не способные творить чудеса и никогда не общавшиеся с князьями да принцами!

– Кто это сказал, что граф де Сен-Жермен со мной не общался? – произнёс негромко господин в золочёном камзоле, сидящий чуть в стороне, но на этой же скамье и опиравшийся на шпагу с эфесом, разукрашенным драгоценными каменьями, которую он держал между ног.

По толпе присутствующих пробежал шум возбуждения. Но вдруг северные чёрные двери распахнулись, и в зал твёрдым шагом вошёл сам граф Сен-Жермен живой и невредимый. Он прошагал прямо к тому месту, где сидел принц, встал пред ним на одно колено и, прижимая к груди шляпу со страусовым пером, отвесил поклон.

– Сир, я к вашим услугам…

Принц благосклонно кивнул, а по толпе снова пробежала волна трепетного шёпота. Я закрыл глаза и тряхнул головой, так как вместе с шёпотом на меня накатила боль. Неужели только через боль можно достигнуть чего-то существенного? Не слишком ли дорогое удовольствие?

Я открыл глаза. В круглом зале никого не было.

Значит так. Надо собраться с мыслями.

На Пасху в этом году гуляет и нечисть. Ничего себе, Разгуляй устроили. Я снова тряхнул головой. Мой собеседник никуда не пропал, не испарился. Просто ждал, пока я очухаюсь от побочных видений.

– Похоже, что вы здесь на приёме второсортных адептов специализируетесь. Не надоело старьёвщиком подрабатывать? – я попытался не совсем безобидно укусить графа.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.