В гостях у эмира Бухарского - Крестовский Всеволод Владимирович. Страница 13

— Но тогда зач?мъ же этотъ гробъ, если онъ не умеръ? — спросилъ я.

— Гробъ, тюря, сооруженъ впосл?дствіи, много годовъ спустя посл? того какъ правов?рные окончательно покорили гебровъ, и когда гебры, познавъ, наконецъ, истиннаго Бога, благополучно приняли исламъ. По указанію свыше, гробъ сооруженъ Тимуромъ, самимъ эмиромъ Тимуромъ, тюря, надъ самою пещерой святого, въ память того, что на самомъ этомъ м?ст? Кусамъ въ посл?дній разъ вид?лъ надземный міръ и какъ бы разстался съ жизнію, то есть съ людскою жизнью, тюря, съ ея заботами, печалями и радостями, и, уйдя въ подземелье, весь предался Богу, запечатл?въ себя молчаніемъ и тайной.

Выслушавъ это объясненіе, я заглянулъ чрезъ р?шетку средней двери въ пом?щеніе гроба. Это небольшая каморка, слабо осв?щенная сквозь маленькое оконце, прод?ланное вверху, надъ изголовьемъ саркофага, который сложенъ изъ кирпича и, какъ говорятъ, облицованъ голубыми кафлями, но разгляд?ть ихъ невозможно, такъ какъ весь саркофагъ сверху до полу покрытъ множествомъ драгоц?нныхъ шелковыхъ, бархатныхъ и парчевыхъ тканей, давно уже утратившихъ отъ времени свои первоначальныя краски. Покровы эти составляютъ, по большей части, приношенія бухарскихъ эмировъ, которые никогда не въ?зжали въ Самаркандъ, не поклонившись предварительно гробу Кусама.

От правой стороны, рядомъ съ р?шетчатою дверью, низенькій сводчатый проходъ ведетъ въ св?тлую каморку, не им?ющую непосредственнаго сообщенія съ среднею. Зд?сь у ст?ны стоитъ бунчукъ Кусама, — конскій хвостъ на древк? съ металлическою булавой, — обв?шенный подобно рыб?-замку разноцв?тными лоскутками и тряпочками, большая часть которыхъ оставляется зд?сь безплодными женщинами, разъ въ нед?лю молящими живаго царя о ниспосланіи имъ д?тей. Чтобы проникнуть въ подземелье этого царя надо возвратиться въ аванъ-залу, гд? въ правомъ углу находится узкій и низенькій спускъ въ такъ называемую «чилля-хана», что собственно значитъ покаянная комната. Мутевали зажегъ св?чу и подалъ мн? руку. Согнувшись насколько было возможно, я спустился всл?дъ за нимъ по н?сколькимъ крутымъ и высокимъ ступенькамъ. Зат?мъ мы повернули направо и столь же узкимъ корридоромъ спустились еще ниже по наклонной плоскости, но уже безъ ступеней. Деревянная дверка медленно захлопнулась за нами, издавъ протяжный хриплый скрипъ, точно стонъ умирающаго страдальца. Пройдя н?сколько шаговъ мы очутились въ совершенно пустой комнат? съ низкимъ сводчатымъ потолкомъ. Въ ея противоположной ст?н? видн?лся узкій сводчатый проходъ въ другое подземелье, закрытый сверху до полу б?лою зав?сой. Мутевали приподнялъ ее, и я невольно отшатнулся н?сколько назадъ.

Св?тъ св?чи сразу упалъ на мертвенно-бл?дное, изможденное лицо челов?ка въ б?ломъ од?яніи, неподвижно сид?вшаго противъ входа на полу посредин? подземелья. Не только ни мал?йшаго движенія не сд?лалъ этотъ челов?къ, но даже взглядомъ не провелъ при появленіи предъ нимъ нежданныхъ пос?тителей. Словно мертвый или скор?е какъ кукла сид?лъ онъ по-восточному, скрестивъ подъ себя ноги, въ то время какъ вытянутыя руки покоились на его кол?няхъ. Взоръ его былъ глубоко потупленъ, а общее выраженіе лица оставалось какимъ-то тупымъ, неопред?леннымъ. На видъ ему можно было дать года двадцать четыре.

— Это подвижникъ, пояснилъ мутавали шопотомъ и не безъ н?которой почтительности: — уже тринадцатыя сутки сидитъ въ пост? и молитв?, а всего сид?ть ему сорокъ сутокъ. [37]

Я осмотр?лся внимательн?е. Первое подземелье представляло, какъ уже сказано, низкосводчатую, почти квадратную комнату съ оштукатуренными ст?нами и кирпичнымъ поломъ; второе же его отд?леніе им?ло въ длину не бол?е трехъ, а въ ширину около двухъ шаговъ — ну совершенная могила!.. Ни въ томъ, ни въ другомъ не было ни окна, ни даже продушины, такъ что зд?сь должна всегда царить полн?йшая темнота. Подвижникъ, очевидно погруженный въ религіозно-созерцательное состояніе, сид?лъ на намазджа?, [38] который и служилъ ему постелью; но для изголовья никакого приспособленья не было. Этотъ намазджай да кумганъ с водой составляли тутъ единственныя обиходныя вещи.

Черезъ переводчика я зам?тилъ мутевали, что мы, кажись, нарушаемъ зд?сь покой молитвы, а потому де не уйти ли лучше.

— О, н?тъ, нисколько, отрицательно покачалъ тотъ головой: онъ теперь глухъ и сл?пъ ко всему постороннему, весь смотритъ внутрь себя, онъ весь тамъ (мутевали указалъ себ? на то м?сто, которое называется «подъ ложечкой»), весь тамъ, въ самомъ себ?, тюря, и еслибы предъ нимъ упала даже громовая стр?ла, то и тогда онъ остался бы точно также неподвиженъ.

Я полюбопытствовалъ узнать, ч?мъ онъ питается и много ли ?стъ? Оказалось, что каждый день ему приносятъ кумганъ со св?жею водой, и черезъ день даютъ по одной «нанъ», то есть пр?сной хл?бной лепешк?, — такъ онъ самъ для себя назначилъ и такъ будетъ продолжаться до конца искуса. Двадцать небольшихъ лепешекъ на шесть нед?ль — это мен?е ч?мъ немного!

— О, тюря! — съ улыбкой зам?тилъ мутевали — за то потомъ онъ съ избыткомъ вознаградитъ себя вкусными палау и кебабами.

Оставивъ молодаго подвижника продолжать свое созерцательное самоуглубленіе, мы поднялись наверхъ, въ аванъ-залу и оттуда прошли въ смежную съ ней мечеть, гд? моллы показываютъ единственную посл? исфаганскихъ мозаикъ достоприм?чательность — коранъ, писанный на большихъ пергаментныхъ листахъ и представляющій собою тетрадь гигантскихъ разм?ровъ, чуть не въ квадратную сажень. Это даръ Насръ-Уллы Бахадуръ-хана, отца нын?шняго Бухарскаго эмира, но древность его не простирается дал?е пятидесяти л?тъ. Ув?ряютъ также, будто часть его писана въ молодости рукой самого Насръ-Уллы, по это ничего не прибавляетъ въ весьма посредственнымъ каллиграфическимъ достоинствамъ рукописи.

По выход? изъ мечети, хальфа обратилъ наше вниманіе на знаменитое дерево камчинъ, растущее около ст?ны, приходящейся какъ разъ надъ подземельемъ чилля-хана. Мн? оно показалось не особенно старымъ, но хальфа находчиво зам?тилъ на это, что первоначальнаго дерева давно уже н?тъ, а то, которое мы видимъ предъ собой, есть не бол?е какъ отпрыскъ древняго, в?чно живаго корня, что на семъ м?ст? см?нилось уже не одно покол?ніе такихъ отпрысковъ, такъ какъ, достигнувъ изв?стнаго пред?ла старости, стволъ камчина начинаетъ засыхать, но въ то же время новый отпрыскъ является какъ бы на см?ну отживающему, и такимъ образомъ камчинъ, чудод?йственно возросшій изъ черенка нагайки Кусана, никогда не увядаетъ, корень его в?чно живъ, какъ и самъ живой царь, его насадитель. Дерево это по-узбекски называется чилянъ-джида, а по-русски юба, латинское же его названіе, какъ мн? сказывали, zyzyphus sativa. Это одинъ изъ видовъ дикой маслины; мясистый плодъ его снабженъ внутри продолговатою, очень твердою косточкой, въ вяленомъ вид? н?сколько мучпистъ и на вкусъ горьковато-сладковатъ, но не особенно пріятенъ. Этимъ деревомъ закончился нашъ осмотръ достоприм?чательностей Хазряти Шахи-Зинда, и три рублевыя бумажки, въ знакъ благодарности врученныя мною на нижней площадк? хальф?, немедленно же, въ нашемъ присутствіи, послужили предметомъ распри и усобицы между нимъ и дуванами, бросившимися отнимать у него эти деньги.

Не останавливаюсь на описаніи колоссальныхъ развалинъ мечети Биби-Ханымъ, [39] построенной женою Тимура, китайскою принцессой, на обширной площади близь базара и носящей имя своей создательницы; скажу только одно, что арка ея главнаго портала, уц?л?вшая до нашихъ дней, поражаетъ своего высотой и см?лыми гигантскими разм?рами. Стоя подъ нею и глядя вверхъ на ея стр?льчатый мозаичный сводъ, невольно испытываешь какое-то жуткое чувство: эти грандіозные разм?ры, ширина и высота какъ бы совс?мъ подавляютъ тебя, и самъ себ? вдругъ начинаешь казаться такимъ маленькимъ, такимъ ничтожнымъ въ сравненіи съ колоссальнымъ величіемъ храма, который кажется еще выше, ч?мъ онъ есть на самомъ д?л? отъ контраста съ приземистыми домами и лавками сартовскаго города, отодвинувшимися отъ него въ стороны на почтительное разстояніе. Удивительн?е всего то, что во всей этой постройк?, при всей ея обширности и высот?, вы нигд? не зам?чаете никакихъ жел?зныхъ связей, перемычекъ и скр?пленій, такъ что Богъ ее энаетъ, на чемъ и какъ вся эта масса держится въ теченіе свыше пятисотъ л?тъ, несмотря на частыя и довольно сильныя землетрясенія, и опять-таки невольно отдаешь справедливую дань уваженія высокому искусству и знаніямъ этихъ soi-disant, «варваровъ-строителей».