На грани жизни и смерти - Паниев Николай Александрович. Страница 45

* * *

В связи с наступлением нового, 1922 года в Военном клубе в Софии был устроен банкет в честь генерала Кутепова. После первых тостов небольшая группа самых доверенных буржуазных деятелей из «Военной лиги» и других крайне реакционных партий уединилась с гостем и его приближенными в салон, к которому была приставлена сильная охрана.

Воодушевленный таким приемом, генерал Кутепов, манерно растягивая слова, посвящал в общих чертах в ближайшие планы врангелевской армии:

— Уважаемые господа! Встреча нового года ознаменована созданием весьма важного комитета, призванного способствовать сближению русского воинства с лучшими представителями вашей нации. Я уполномочен, господа, уведомить вас о готовящемся наступлении против Совдепии. Центр восстания, разумеется, находится в России. Нашей армии, дислоцированной на Балканах, в связи с этим предстоит выполнить ряд операций чрезвычайной важности. Повторяю: важности чрезвычайной. Уважаемые господа! Нам предстоит нанести сокрушительный удар по большевистской России.

Кутепов повернулся к карте, чтобы показать пункты новой дислокации врангелевских войск в северной части Болгарии, как вдруг его внимание привлекло то, что подпоручик Волконский что-то чертит в своем планшете. После мгновенного раздумья генерал обратился к нему:

— Господин подпоручик, подойдите, пожалуйста. Прошу извинить, господа. Вспомнил о важном поручении. Господин подпоручик, немедленно отправляйтесь в штаб. Через полчаса мне должны позвонить. Передайте, что я жду повторного звонка завтра утром. Выполнив поручение, немедленно возвращайтесь сюда. Планшет оставьте здесь... на столе.

Волконский положил планшет перед Кутеповым и быстро удалился. Кутепов перевел взгляд на офицера с мрачным лицом, и тот вышел вслед за Волконским. Перед тем как продолжить свой секретный доклад, Кутепов мельком посмотрел на планшет и увидел незаконченный рисунок, который явно представлял собой шарж на генерала Покровского, сидевшего недалеко от стола. «Шутник этот подпоручик, — недоуменно пожал плечами генерал. — И что за легкомыслие в то время, когда обсуждаются столь серьезные вещи? Надо будет пробрать его как мальчишку», — решил он и вновь обратился к хозяевам банкета:

— К вашему сведению, господа, в Свиштове расквартирован Дроздовский полк, в Варне — авиационный отряд и военное училище, в Никополе — Алексеевский полк и военное училище, в Казанлыке — Корниловский полк, в Орехове — Марковский полк, в Габрове и Севлиеве — конные дивизионы...

* * *

Волконский вышел из военного клуба, который находился в самом центре города. В нескольких шагах от клуба в большой витрине отеля «Болгария» его внимание привлекла афиша о предстоящем концерте звезды русского балета Анны Грининой.

Волконский медленно брел по улице, выложенной брусчаткой. Его не покидало чувство, что кто-то за ним следит. Остановившись у витрины, увидел в стекле знакомый силуэт. Присмотревшись, он узнал офицера с мрачным лицом.

Волконский вошел в гостиницу, где размещался штаб врангелевских войск в Болгарии, стал подниматься по лестнице.

Балева, Ванко, Чочо и Иванку, которые следили за входом в штаб из окна здания, находящегося напротив, преждевременный приход Волконского сильно озадачил.

— Рановато, — в недоумении промолвил Балев, взглянув на часы. — Почему он так рано вернулся?

— И один, — заметил Чочо.

— Может, получил срочное задание? — высказал предположение Ванко.

— А этот почему тащится за ним? — насторожился Балев, заметив офицера, вошедшего в штаб вслед за Волконским.

События развивались явно не по плану, намеченному участниками операции «Концерт». Во-первых, Волконский вернулся в штаб очень рано. Во-вторых, за ним увязался офицер, известный своей жестокостью и собачьей преданностью Кутепову. А где же сам генерал? Что заставило Волконского раньше времени покинуть военный клуб, где происходит важная встреча? Ванко и Чочо молча смотрели на Балева. Их взгляды выражали недоумение и растерянность.

Подпоручик Волконский вошел в приемную, сказал дежурному офицеру:

— Его превосходительство генерал Кутепов уполномочил меня провести телефонный разговор.

Офицер, по пятам преследовавший его, вошел в комнату и с непроницаемым видом уселся напротив подпоручика.

— И у вас задание, господин капитан? — спросил Волконский.

— Мое задание проще простого, господин подпоручик, — прохрипел тот в ответ. — В любой момент с превеликим удовольствием нажму на курок.

* * *

Динино письмо было обнадеживающим. Анна Орестовна с волнением читала мужу и сыну послание сестры:

«Дорогие ваши, долгожданные, спешу сообщить вам, что профессор Фатьянов ознакомился с историей Костика и принял решение оперировать его. Надеемся на благополучный исход и с нетерпением ждем вашего приезда. Все будет хорошо! Любители балета помнят Анну Гринину. А что за партнер ее ожидает! Тимку помните? Настоящий принц. Любимый ученик твоей учительницы, Аннушка. Очень жаль, что ваш отъезд откладывается. Но, видно, так надо... Иван и Тимка кланяются всем вам...»

* * *

В один из вечеров в театре собрался цвет болгарской столицы. Концерт русской балерины удостоил своим присутствием сам царь. В ложах восседали высшие военачальники и офицеры врангелевской армии. Зал затаив дыхание следил за каждым движением Анны Грининой. Кутепов наклонился к Покровскому:

— Поговаривают, будто это вы уговорили мадам Гринину тряхнуть стариной. Как вам удалось, генерал?

— Люблю сюрпризы.

— Нелегко завоевать благорасположение такой особы с бунтарским нравом. Красная балерина. Без пяти минут в Совдепии. И вдруг такой прощальный бенефис. Просто диву даюсь, генерал... Балерины танцуют по вашему заказу, художники рисуют ваши портреты...

Это был намек на шарж, сделанный Волконским. Самодовольная улыбка мигом исчезла с лица Покровского:

— На Руси Волконские, как известно, всегда любили пошалить. Их шалости попахивали виселицей. Этот а-ля декабрист тоже может плохо кончить.

— Как он ведет себя? — поинтересовался Кутепов.

— Замкнут. Ушел в себя. Неразговорчив.

— Он многое знает. Слишком много. За ним нужен глаз да глаз. Оставьте его пока в покое. Пусть рисует, — сказал Кутепов. — Из штаба подпоручика нужно удалить. Да-с, к сожалению, таких проказников завелось напоследок в русской армии немало...

— Если не сказать, что великое множество.

— Прискорбно все это.

— Не держали бы нас за руки, мигом расправились...

Покровский кивнул в сторону ложи, где сидели члены правительства, продолжил:

— При другом правительстве все эти Агаповы, Гринины, Волконские и прочие ходили бы по струнке, не якшались бы с коммунистами, земледельцами и всякими здешними де-мо-кра-та-ми...

Взрыв аплодисментов потряс театр. Грининой долго бисировали. Она опять вышла на сцену.

Зрители как зачарованные не сводили глаз с танцовщицы. Восторженная публика не хотела отпускать русскую звезду. Сцена была усыпана цветами.

Генерала Кутепова пригласили в царскую ложу. Монарх поблагодарил русского генерала за блестящий успех его соотечественницы. От их взгляда не ускользнуло, как из ложи напротив на сцену бросили пышный букет алых роз.

— Кто такие? — поморщился монарх.

— Коммунисты, ваше величество, — ответил адъютант.

— Так они и сюда проникли? — удивился царь.

— Депутаты Народного собрания, ваше величество, Коларов, Димитров, Кабакчиев...

— Того и гляди господин Стамболийский со своими земледельцами пастухов пустят в ложи, — брезгливо произнес монарх.