Дьявол - Хорнер Ланс. Страница 2

С этой целью я резервирую за тобой место суперкарго на корабле «Ариадна» под командованием капитана Спаркса. Учитывая, что неделя уйдет на то, чтобы это письмо пришло в Сакс, еще неделя – на то, чтобы ты принял решение, и еще одна неделя – на твое путешествие в Ливерпуль, ты должен быть здесь за неделю до отправки корабля – 30 марта.

Я бы хотел, чтобы ты не появлялся в моем доме, а лучше всего – у меня в конторе, где можно распорядиться о твоем постое вместе с фабричными клерками. Зная о состоянии твоих финансовых ресурсов, я возьму на себя смелость поместить морской сундучок со всем необходимым для путешествия на борту «Ариадны».

Твой дядя

Джейбез Килбэрни Маккаэрн

Р. S. Как видишь, я сменил имя с Махаунда[1]

– В таком случае вы избавили меня от поездки в город, сэр. Я ждал утра, чтобы сообщить вам о преступлении.

– Чтобы сообщить об убийстве и сдаться?

– Сообщить об убийстве, но ни в коем случае не сдаваться. Что вы хотите этим сказать?

– Что вы убийца, и я здесь для того, чтобы вас арестовать, сэр Родерик Махаунд. Я официально арестовываю вас от имени его британского величества за убийство миссис Мэри Фортескью из города Порт?оф?Спейн.

– Вы не сделаете ничего подобного!

– Сделаю, и не валяйте дурака. Либо вы пойдете добровольно, либо вас отвезут, перебросив через седло, как мешок с зерном. А что касается того, виновны вы или нет, это будет решать губернатор. Он сейчас и судья и присяжный заседатель, пока у нас не появится полный суд в соответствии с английскими законами. Вы идете или, – он показал на нескольких служителей порядка, следовавших за ним, – нам применить силу?

– Смех, да и только. – Гнев возобладал над скорбью в сознании Рори точно так же, как скорбь возобладала над страстью, – Я сэр Родерик Махаунд, барон Саксский и принц Сааксский. Я нахожусь здесь, чтобы продать ценную партию рабов. Миссис Фортескью была моим лучшим и давнишним другом. Зачем мне надо было убивать ее? Я знаю, кто убил ее. Это – девка?мулатка, рабыня миссис Фортескью по имени Марая.

– У вас есть доказательства этого?

– Нет, но мы все знаем, что именно она сделала это.

Фредерикс сдвинул треуголку на затылок и уставился на Рори, презрительно скривив губы.

– А не искажаете ли вы факты? Именно она обвиняет вас. Она сказала, что видела своими собственными глазами, как вы совершили это. Она прискакала в Порт?оф?Спейн, вытащила из постели нотариуса и под клятвой дала показания со всеми подробностями; и эти подробности весьма убедительно свидетельствуют против вас. Это правдоподобный рассказ, достаточный, чтобы санкционировать ваш арест. Так вы идете с нами или мне вновь придется угрожать вам силой?

Рори в задумчивости ходил перед констеблем взад и вперед короткими шагами. Он взглянул на Тима, безмолвно ища совета, потом на Маму Фиби.

– Лучше поезжай с ними, сынок, – сокрушенно мотнула она головой, глядя то на Рори, то на констебля. – Лучше поезжай. Они разберутся, что ты невиновен. Потом они разберутся с этой Мараей и посадят ее в тюрьму. Это она убила. Мы все об этом знаем. – Она подчеркнула свои слова, погрозив толстым, как сосиска, указательным пальцем констеблю.

– Я поеду, – покорился Рори. – Я прикажу слуге запрячь для нас лошадей. – Тут он повернулся к Тиму. – А ты поедешь со мной, Тимми?

– Конечно.

– Это необязательно и неположено, – слова констебля прозвучали как окончательный приговор. – Вам не понадобится слуга там, куда вы направляетесь. Мы не собираемся рисковать. Вы поедете один.

Подчиненные констебля согласно закивали головами. Им не очень?то хотелось арестовывать белого человека, англичанина, со слов рабыни?мулатки, но факты – упрямая вещь: миссис Фортескью мертва, и свидетельские показания со всей очевидностью бросают подозрение на Рори. Смерть Мэри Фортескью принесла им несчастье и неудобства, все они в свое время были ее клиентами и питали к ней дружеские чувства. Мэри была популярна и любима в Порт?оф?Спейне. Она была почти что общественным деятелем.

Рори с отвращением позволил надеть на себя наручники, когда садился на коня, чтобы ехать в Порт?оф?Спейн. Он не был обыкновенным преступником, и они могли бы поверить ему на слово, что он не будет пытаться скрыться, но ни его заверения, ни под конец унизительные просьбы на них не подействовали. На него с позором надели наручники, а поводья его коня взял всадник, ехавший перед ним. Рори ничего не оставалось, как следовать за ним, а позади Рори пристроился еще один всадник. Рори успокоил Кту, которого пришлось удерживать, когда он увидел, как обращаются с его господином; Рори заверил и Тима, и Маму Фиби, что в конце концов все образуется.

Но сам он в этом совершенно не был уверен. Рори уже почувствовал перемену в отношении блюстителей порядка к нему. Как только они покинули Мелроуз, они перестали проявлять к его титулу уважительное почтение, как вначале. Он понял, что они завидовали ему, и теперь их собственная важность увеличилась, потому что они почувствовали превосходство над этой неприкосновенной личностью – английским бароном. Сознательно или подсознательно они радовались: чертов франт в наручниках, под арестом! Да это было чем?то совершенно новым, очень быстро они стали извлекать из этого преимущества, отдавая ему отрывисто?грубые приказания, а один раз, хотя это и было представлено как случайность и непреднамеренное действие, он почувствовал жалящую боль от кнута на руке.

Утро было в самом разгаре, когда они въехали в Порт?оф?Спейн. Когда их маленькая процессия проходила по Шарлотт?стрит, она привлекла большое количество зевак: белых, свободных негров и рабов – всем было интересно, почему хорошо одетого человека с длинными желтыми волосами водят по улицам как пленника.

Однако его ждал еще больший позор. Процессия, за которой теперь следовала целая толпа зевак, подошла к площади Брансуик, которая, несмотря на свое громкое название, представляла собой пыльный, лишенный растительности кусок саванны в центре города. Они пересекли площадь, сопровождаемые гиканьем и улюлюканьем толпы, и подошли к железной клетке, совсем недавно воздвигнутой там для содержания преступников. Она стояла пустая и мрачная, без потолка: девятифутовый куб из прочных железных прутьев, совершенно открытый со всех сторон, не дающий ни малейшего шанса несчастному обитателю его укрыться от посторонних глаз. Рори стащили с коня и поставили перед дверью клетки в ожидании, пока один из блюстителей порядка съездит к дому алькальда, одного из двух членов городского магистрата, за ключом. Через целую вечность, хотя на самом деле прошло всего несколько минут, всадник вернулся, ключ был вставлен в замочную скважину, дверь из металлических прутьев открылась, и Рори втолкнули внутрь. Дверь закрылась с металлическим скрежетом ржавых петель и с грохотом, от которого содрогнулась вся клетка. Замок вновь защелкнулся, и констебль с охраной ретировались. Им не было никакой нужды оставаться, потому что часового не требовалось, Рори никоим образом сбежать не мог.

Хотя агуацил со своими помощниками ускакал, большая часть разношерстной толпы осталась, обступив клетку вплотную и прижавшись к железным прутьям. Рори и его судьба обсуждались на испанском, французском, итальянском и хауса. В него тыкали белыми, коричневыми и черными пальцами, сквозь решетку протягивались руки, хватали его и рвали на нем одежду, пока он не нашел спасения в самом центре клетки. Тут начался обстрел. Какой?то мальчишка с переспелым плодом манго оказался первым, и его мишень была достаточно хорошей, хотя и защищенной железными прутьями, – в общем, фрукт попал Рори в висок. Гоготом, грубым смехом была встречена эта мальчишеская выходка, вдохновившая на поиски метательных снарядов других представителей толпы, и вскоре Рори превратился в мишень для огневого вала из гнилых плодов – подорожника, манго, авокадо, гуавы – вперемешку с гнилыми яйцами, раскисшей капустой и всевозможными разлагающимися овощами. Рори стоял лицом к своим мучителям сначала с одной стороны, потом с другой, безуспешно пытаясь увертываться от летящих снарядов. Признав в конце концов свое поражение, он сел в углу клетки и закрыл голову руками. Струйка теплой жидкости стала просачиваться сквозь материал его жакета и сбегать вниз по коже. Рори обернулся и увидел ухмыляющегося негра, который, опершись о клетку, спустил штаны и мочился на него. Взрыв улюлюканья приветствовал это поползновение, и тут же из желающих помочиться на него стала выстраиваться очередь. Как загнанный зверь, Рори уполз в центр клетки и упал там, глух и нем к ревущей толпе. Солнце палило его, вокруг стояли клубы удушающей пыли, сок гнилых плодов засох на его коже, а одежда источала запах мочи. Он умирал от жажды, изможденный бессонной ночью и мучительными манипуляциями Тио Карло. Расстроенный несбывшимися вожделениями относительно Мэри, ввергнутый в скорбь ее смертью, совершенно беспомощный, измученный, грязный и заброшенный, он готов был с радостью принять смерть.