Удивительные донумы - Темкин Григорий Евгеньевич. Страница 27

Во главе каждого профессионального клана стоял избираемый мастерами шейх. Все, в том числе и шейхи кланов, подчинялись «президенту» всех ремесел, именуемому «шейх аль-машаих» — шейх шейхов. Власть его была не меньшей, чем власть кади (судьи), и по правилам, установившимся еще при мамлюках в XIII веке, шейха аль-машаиха выбирали пожизненно, его нельзя было ни переизбрать, ни сместить. В оттоманский период его полномочия расширились настолько, что он мог приказать любого ремесленника, ® том числе и шейха профессии, за провинность бросить в темницу, заковать в цепи, подвергнуть наказанию плетьми. У шейха аль-машаиха, как и положено президенту, имелось несколько «вице-президентов» (накибов). Их главной обязанностью было присутствовать па церемониях посвящения учеников в профессию и от имени шейха аль-машаиха утверждать статус начинающего ремесленника.

Церемония посвящения в профессию заслуживает того, чтобы на ней остановиться. Она называлась «ашшед» (связывание) и представляла собой весьма колоритный обряд, происходивший, по воспоминаниям очевидцев, следующим образом. Днем или вечером в саду около дома собирались приглашенные: ремесленники, мастера, шейхи профессий. Когда приезжал накиб, все присутствующие, обменявшись с ним приветствиями, усаживались и начинался аш-шед. Накиб, а также «шавиш» (блюститель традиций и церемониймейстер профессии) уводили посвящаемого в дом и неторопливо готовили его к посвящению. Когда все приготовления заканчивались, первым из дома в сад выходил накиб. За ним шествовал шавиш; в его руках был поднос с дарами, который он ставил перед шейхом профессии. И наконец, появлялся сам «аль-машдуд» (связанный). Как и подобает ученику в присутствии учителей, шел он робкой походкой, потупив взор, а руки его действительно были связаны на груди длинным церемониальным шарфом. Шавиш сопровождал машдуда на уготовленное ему место — зеленый ковер посреди двора, а затем склонялся над учеником и большой палец его правой ноги накладывал на большой палец левой — жест, который должен был подчеркнуть, что посвящаемый и шагу не сможет ступить без благословения старших. При этом все присутствующие опускались на колени, и шавиш по сигналу накиба трижды зачитывал фатиху [40]. Затем брал слово накиб, семикратно восхвалял Аллаха и публично подтверждал, что считает посвящаемого достойным профессии, после чего свободные концы шарфа на машдуде обматывал вокруг его пояса и ног и связывал спереди тройным узлом, хозяином одного узла объявляя шейха профессии, хозяином другого — мастера, у которого подмастерье учился, хозяином третьего — шавиша. Теперь начиналась заключительная часть церемонии: развязывание связанного. Первый узел соответственно развязывал шейх, тем самым принимая покорность и почет нового члена профессионального клана; второй — мастер, выпуская в самостоятельную жизнь вчерашнего ученика; шавиш распускал последний узел, свидетельствуя таким образом, что ученик посвящен в правила и таинства ремесла.

Читатель заметил, наверное, что церемония посвящения в мастера описана в прошедшем времени. Это не случайно. Вот уже несколько десятков лет, как в Сирии нет ни шейхов профессии, ни шейхов аль-машаих, ни самого обряда аш-шед. С окончанием феодальной эры рассыпалась иерархическая лестница в обширной среде кустарей-ремесленников, их интересы намного эффективней защищают развивающиеся профессиональные союзы. Часть ремесел, такие, например, как изготовление конской упряжи, оцинкованных баков для перевозки воды на ослах или огромных деревянных колес для телеги-арбы, за ненадобностью просто не нашла себе места в сегодняшнем дне и почти исчезла. Некоторые промыслы, прежде всего те, что несли в себе элементы национального искусства, хотя и сократились, но выжили и продолжают развиваться. И все же большинство старинных ремесел обречены на вымирание, конкурировать с современным производством им не под силу: времz кустарей безвозвратно проходит как в самих ремеслах, так и в передаче знаний от мастера к ученику. Принцип централизации все глубже проникает в различные области производства Сирии по мере ее экономического развития, b в подготовке нового поколения мастеров все большая роль отводится профессионально-техническому обучению.

В 1983 году в Сирийской Арабской Республике действовало 76 училищ, специализирующихся в различных отраслях промышленности, 26 коммерческих школ, 9 сельскохозяйственных и ветеринарных техникумов. Полторы тысячи учащихся занимались в училищах изящных искусств, а два училища прикладного искусства подготовили 118 умельцев, которые продолжат традиции аль-муашшак и ар-ракш, ас-сафад и аль-кишани.

Большую помощь в создании сети профтехобразования оказывает Сирии Советский Союз, при содействии которого открыты учебные центры в городах Латакия, Халеб, Дейр-эз-Зор, Хомс, в поселке ирригаторов Мескене, на нефтяном месторождении Румелан. В современных зданиях по современным учебным пособиям сирийская молодежь осваивает специальности XX века: электротехнику, двигатели, автослесарное дело, радиосвязь, газовую сварку, бурение. И не за горами время, когда к этому списку добавятся профессии, которым вводить САР в XXI век, например ремонтники атомных котлов или операторы космической связи.

И все же, какие бы научно-техническая революция ни рождала специальности, они появляются не на пустом месте, а приходят через опыт, трудолюбие и мастерство отцов в трудовой эстафете поколений. Эстафете, которая началась давно, очень давно. С ремесел, старых, как Рим, и старше.

Глава 6

Три путешествия в древность

Взгляните, читатель, на археологическую карту Сирии, и вы убедитесь, что по количеству условных обозначений она отнюдь не уступает административной. Почти каждый заметный населенный пункт САР совпадает со значком, обозначающим ту или иную археологическую площадку. Кроме того, множество ценных находок сделано учеными там, где сегодня люди уже не живут, — в степях и пустынях. Каждая археологическая площадка — сюжет для отдельной монографии, а о некоторых написана не одна, а десятки книг. К сожалению, на русский почти не переводившихся и потому малоизвестных советскому читателю. Одна из задач этой книги рассказать, хотя бы в общих чертах, о некоторых уникальных памятниках древности, которыми изобилуют сирийские донумы. Ряд археологических и исторических памятников рассматривается по ходу сюжета в других главах. Наиболее известных памятников и древних городов, таких, как Хомс, Хама, Халеб, Пальмира, автор не касается, поскольку им посвящены десятки работ, опубликованных в Советском Союзе и за рубежом. «За бортом», увы, остаются десятки других археологических объектов, информация о которых пока весьма скудна — их тайны еще ждут своих исследователей. Но три путешествия, пусть не слишком продолжительные, мы все же совершим: приняв за исходный пункт Дамаск, мы отправимся па юг, север, восток Сирии и посетим места, древность которых осознать непросто.

Впрочем, «древность» — понятие весьма субъективное. Давно ли человек перешел от стадии дикости к варварству оседлости? Давно, ответите вы, не позднее VIII тысячелетия до н. э. А много ли сменилось за это время поколений? Много, снова подтвердите вы. Но сколько же? Пять тысяч? Три тысячи? Тысяча? Нет, нет н нет. Если принять мнение демографов, утверждающих, что поколения сменяются в среднем каждые тридцать лет, то получается (поделите 10 000 лет на 30), что за всю историю оседлого человечества сменилось около 300 поколений. Всего 300! Так что, может быть, перекинуть мысленный мостик в эту относительную «древность» будет не так уж сложно.

Путешествие на юг

Уже полчаса пятнадцать тысяч зрителей, позабыв обо всем на свете, следили за главным событием празднества: боем финикийского раба-ретиария и римского легионера, которому за провинность должны были отрубить голову, но в последний момент казнь под топором ликтора заменили поединком с известным гладиатором. Пока противникам удавалось уходить от ударов — опытные бойцы дрались осторожно, зная, что малейшая оплошность будет стоить жизни. Но вот ретиарий, обряженный в бога моря Нептуна, сделал ложный выпад длинным стальным трезубцем. Парируя обманный удар, солдат взмахнул коротким мечом с прямым обоюдоострым лезвием — и в то же мгновение ретиарий набросил на правую руку бывшего легионера другое свое оружие: прочную квадратную сеть. Потом ударил трезубцем по-настоящему. Солдат успел защитить грудь, но острые зубья, скользнув по щиту, вонзились в опутанное сетью плечо. Солдат упал, и через секунду бой был закончен: выбив из ослабевших пальцев меч, ретиарий приставил окровавленный трезубец к горлу поверженного противника. Зал шумно всколыхнулся, приветствуя победителя, восторженное эхо прокатилось по каменному амфитеатру и замерло. Взгляды зрителей и гладиатора устремились к верхнему ряду амфитеатра, где в окружении приближенных восседал вершитель судеб — наместник Великого Рима…