Последний козырь - Кондаков Алексей. Страница 2

[1] Гамарджоба – здравствуй (груз.).  – крикнул он гулким, словно эхо в горах, голосом и, схватив чемодан, выскочил из купе: – Быстрей, пожалуйста!

…Артамонов уловил во взгляде Павла тень сомнения.

– Тебя смущает высокое звание офицера интендантской службы? – спросил он.

– Да. В управлении снабжения, безусловно, знают всех интендантов в чине полковника, – сказал Павел.

– Могу тебя заверить, что ни начальник управления, генерал Вильчевский, ни его заместитель, генерал Домосоенов, никогда не сталкивались с полковником Наумовым – начальником тыла третьего армейского корпуса Западной армии адмирала Колчака.

– Где он сейчас?

– Погиб в февральских боях на реке Тобол. Таким образом, ты поедешь в Крым даже под своим именем… Если я не ошибаюсь, тебя знавали многие английские сотрудники Англо?Кубанского нефтяного общества как человека, близкого к семье инженера Джона Дайвера, а затем как переводчика.

– Да, по окончании коммерческого училища я некоторое время работал в этом обществе переводчиком.

– Замечательно. Если ты встретишься, например, со своим давним знакомым, а ныне работником английской миссии в Крыму… представляешь какие козыри получит от такой встречи полковник Наумов. – Артамонов показал на портфель. – Здесь ты найдешь все необходимые материалы. Освежи в памяти должностных лиц Англо?Кубанского общества – их отношения и многое другое, вплоть до нашумевшего дела по поводу спекуляции акциями. Внимательно просмотри документацию интендантской службы. Несколько дней поживешь в этой станице. Устроился хорошо?

– Неплохо.

Они пошли вдоль берега, густо поросшего сосняком, ракитником и красноталом. Артамонов говорил негромко, спокойно, как говорят о событиях, которые хотя и важны сами по себе, но не могут оказать определяющего влияния на общий ход борьбы.

– Учти одно важное обстоятельство: на Кубани и в Причерноморье свирепствуют белогвардейские банды – осколки армии генерала Морозова. Дело осложняется еще и тем, что на Кубань наложена продразверстка в шестьдесят пять миллионов пудов и объявлена принудительная закупка свыше шестидесяти тысяч лошадей для Западного фронта. Это, разумеется, не могло не сказаться на поведении казачьей верхушки. Часть ее потянулась в плавни и в горы. Там образовались местные банды. Движение по дорогам крайне опасно.

Возле крутого косогора Артамонов остановился, вытащил из своей полевой сумки схему расположения банд в тылу 9?й Кубанской армии и развернул ее. Павел обратил внимание, что зеленым цветом обозначены целые районы их действий, показана численность и названы фамилии командиров.

– Видишь, какая густая сеть банд, особенно южнее линии Тамань – Екатеринодар – Армавир – Пятигорск? Вот почему мне кажется, что до границы с Грузией тебе лучше ехать под видом корреспондента английской газеты. Это избавит от случайностей, если на поезд вдруг нападут. От Ростова до Невинномысска поедешь поездом, там тебя встретят и проводят до аула Тиберда, а затем наш проводник проведет через Клухорский перевал в Грузию. Связь с нами будешь держать по «сухумскому каналу».

Через несколько дней после этого разговора они снова встретились у тополиной рощи. Беседа была короткой, деловой. Артамонов убедился, что Павел хорошо подготовился к новому заданию. Свободно разбирается в документации и делах интендантской службы, легко ведет разговор о знакомых из Англо?Кубанского нефтяного общества. Даже слишком легко. Борис Владимирович посоветовал ему хотя бы немного «напрягать память», как это делает человек, вспоминающий события прошлых лет.

– Ну, что ж, неплохо, – заключил он. – Теперь посмотри внимательно на эти фотографии. Это твой связной Мефодий Кириллович Манов – извозчик, работает у нас давно, стар, но крепок. А это Гавриил Максимович Лобастов, управляющий имением «Мелас». Через него мы держим связь с крымским подпольем. Сейчас он один из руководителей подпольного центра. Человек сильной воли и большого ума. Он хорошо законспирирован. Запомнил?

– Да.

– Явкой «Мелас», – предупредил Артамонов, – воспользуешься только в самом крайнем случае.

Они обнялись. Борис Владимирович легко ударил Павла по плечу:

– Ну, давай, Павлуша…

– До свидания, Борис Владимирович.

– Помни, в любой борьбе выигрывает тот, кто упреждает. И еще одно: случайность – спутник разведчика. Больше шансов у того, кто лучше использует случайные обстоятельства.

2

На площади развернутым фронтом к памятнику адмиралу Нахимову стоят войска. Их ровные ряды огибают площадь и тянутся вдоль Екатерининской улицы. Против памятника толпятся большая группа высших чинов белой армии, гражданских ведомств и представители союзнических миссий. Балконы и окна окружающих зданий пестрят разноцветными платьями и костюмами, крыши усыпаны ребятишками. Все нетерпеливо посматривают в сторону Екатерининской улицы.

Со стороны морского собора послышался колокольный звон. Ему отозвались колокола с разных концов города.

– Владыка закончил обедню, сейчас начнется крестный ход, – сказал войсковой атаман Всевеликого войска Донского генерал Богаевский и, расправив на толстом животе складки гимнастерки, снял фуражку с круглой головы, перекрестился.

Солнце поднялось в зенит, когда крестный ход во главе с викарным епископом Вениамином и присоединившиеся к нему в пути крестные ходы из других церквей появились на Нахимовской площади. Послышались команды: «Равня?айсь!», «Сми?ирр?но!..» Войска замерли. Ряды линейных направляли потоки крестного хода так, что между ними и строем войск оставался широкий коридор, а пространство от памятника до колонных ворот на Графскую пристань было свободным.

Колокольный звон прекратился. Епископ Вениамин направился к установленному против памятника аналою. Молодой красивый владыка осеняет народ массивным золотым крестом. За ним шествует священник морского собора Макарий, облаченный в новую епитрахиль и фелонь. В его руках – икона святого Николая?угодника старинного письма, в золотой оправе, с ризой, расшитой жемчугом. Следом степенно вышагивает с киотом[1] в руках дьякон Савелий. За ними тянется вереница священнослужителей со свечами и кадилами. От курения ладана в неподвижном воздухе стоит дым. Яркие лучи солнца раскрасили его в светлые тона. Над площадью плывут стройные, торжественные звуки церковного хора.

С другой стороны площади, от гостиницы «Кист», медленно и степенно идет правитель и главнокомандующий войсками юга России генерал?лейтенант Врангель. Его сопровождают начальник штаба генерал?лейтенант Шатилов, председатель правительственного сената Кривошеин… Офицеры в парадной форме чеченской дивизии несут огромный венок. На широкой трехцветной, как флаг Российской империи, муаровой ленте надпись: «Нахимову. В благодарность за пример героизма и самопожертвования. Врангель».

Главком подходит к аналою и останавливается перед епископом Вениамином. Его крупная голова с резкими чертами лица и тяжелым надменным взглядом возвышается над толпой. Черная черкеска плотно обтягивает сильное стройное тело.

Владыка взял из рук священника Макария икону и повернулся к Врангелю. Тот преклонил колено. Осенив его крестным знамением, владыка торжественно произнес густым басом:

– Дерзай, вождь! Ты победишь, ибо ты – Петр, что значит – камень, твердость, опора. Ты победишь, ибо сегодня день благовещания, что значит – надежда, упование. Ты победишь, ибо сегодня храмовой праздник церкви того полка, которым ты командовал в мировую войну.[2]

После благословения состоялся молебен, а затем владыка обратился к войскам. Он говорил о тяжких страданиях, ниспосланных России свыше как искупление за грехи всех слоев русского народа.

– Сыны мои! – Епископ Вениамин взмахнул крестом, как мечом. – Благословляю вас на борьбу и подвиги во имя воскресения самодержавной России!

И двинулся вдоль строя частей, окропляя войска свяченой водой.

Казалось, Врангель весь поглощен церемонией. Но эта великая ектенья не проникала в его сознание. Он думал о своем.