Мои питомцы и другие звери - Сергеев Борис Федорович. Страница 32

Тяжело живется самцам африканских страусов. Им высиживать и воспитывать птенцов приходится самостоятельно, без помощи самок, но, в отличие от трехперсток, детей у них может быть очень много. В гнездовую ямку (страусы, как и кулики, настоящих гнезд не строят) приносят яйца несколько самок.

Случается, что самцу приходится высиживать до пятидесяти штук. Такую массу яиц, как он ни старается распушиться, трудно закрыть своим телом, тем более что при малейшем движении они из-под него выкатываются и их приходится постоянно водворять на место. Хорошо еще, что в Африке жарко и переохлаждение яйцам не грозит. С птенцами тоже хлопот не оберешься. За оравой малышей трудно уследить, нелегко сохранить порядок, добиться того, чтобы никто не отбился и не потерялся. Единственная радость, что корм они умеют находить сами. Отцу остается лишь отвести их туда, где еды много, и проследить, чтобы ни нахальный шакал, ни пернатый хищник не унес зазевавшегося малыша. У страусов-самцов трудная жизнь. Однако похоже, что среди птиц они не являются рекордсменами по трудолюбию.

Пожалуй, пальму первенства следует отдать самцам сорных кур. О создании самцами этих птиц грандиозных инкубаторов, освободивших самок от трудоемкой и нудной обязанности высиживать яйца, на что у них уходило бы два месяца, большинство читателей, вероятно, хорошо осведомлены. Я хочу обратить внимание лишь на то, что цыплята сорных кур — брошенные дети. При живых родителях они стали сиротами. Единственная обязанность, которую их матери согласились выполнять, — не нестись где-нибудь в лесу под кустиком, а заложить яйцо в ближайший инкубатор. Отцы же от зари до зари трудятся на постройке своего сооружения, регулируют его работу, то закладывая в него новую порцию биотоплива, чтобы поднять температуру, то удаляя излишки, устраивают усиленную вентиляцию, чтобы яйца не перегрелись. Этот поистине титанический труд отнимает у них все силы и занимает светлое время дня. Чтобы заняться чем-то еще, у самца уже не хватит ни сил, ни времени. В крайнем случае отец может помочь только что вылупившемуся цыпленку выбраться из инкубационной камеры. Большего от него нельзя и требовать. Не страшно, если хозяин инкубатора заметит, что какой-то птенец самостоятельно выбрался из камеры и побежал к ближайшим кустам. Дальнейшая судьба детей его не интересует. Забота о цыплятах не входит в его обязанности.

Примерно так же относятся к своим детям самцы некоторых видов рыб. Ранним весенним утром в кубанских лиманах на тех же нерестилищах, где они когда-то сами вылупились из икры, появляется стая самцов-судаков. Вскоре она распадается. Каждый судак находит себе местечко на дне, расчищает его и строит гнездо из корней подводных растений. Отстроившись, судаки терпеливо дожидаются появления на нерестилище самок, которые отложат в их гнездо икру и как ни в чем не бывало отправятся гулять. Это не только равнодушие самок к судьбе своих детей, но и требование владельцев гнезд. Пока в них находится икра, самцы-судаки не потерпят присутствия поблизости каких-нибудь рыб, в том числе и матери своих детей. Они стараются охранять икру, а когда из нее вылупятся судачата, тоже покинут гнездо, нисколько не заботясь о малышах, и если по дороге не пообедают своими же детьми, то лишь потому, что те уж больно мелки, не стоит с такой мелюзгой и связываться. За поведением таких пап каждый может наблюдать в своем домашнем аквариуме, поместив туда семейку макроподов, гурами или нашу отечественную трехиглую колюшку.

Отцы — владельцы инкубаторов не такое уж редкое явление в животном мире нашей планеты, как об этом можно подумать. У самцов крохотных лягушек — ринодерм Дарвина инкубатор находится в горловом мешке. Ринодермы — необычные существа. У них все не как у прочих лягушек. Они сами живут в воде, но икру откладывают на берегу во влажный мох. Мать никакого внимания своим детям не уделяет. Отец, напротив, остается охранять кладку, но его интерес к икре кажется на первый взгляд чисто гастрономическим. Внимательно присмотревшись к икринкам, самец отбирает одну-две и запихивает их себе в рот. Такое впечатление, что он решил пообедать своими будущими детьми. Но нет, ничего плохого отец не замышляет. Икринки отправляются не в желудок, а в горловой мешок. Там, как в инкубаторе, они продолжают свое развитие.

Горловой мешок у папы-ринодермы невелик, туда может поместиться не более двух икринок. Но постепенно он растягивается, и отец добавляет все новые и новые икринки. На десятый — пятнадцатый день вся кладка уже находится в мешке-инкубаторе. Вылупившиеся из яйцеклеток личинки снабжены желточным мешочком с солидным запасом пищи. Это позволяет им вести беззаботную жизнь, плавая в своем тесном помещении. Но вот пищевые ресурсы исчерпаны, и личинкам ничего не остается, как прижаться спиной к стенке своей «детской комнаты» и прирасти к ней сначала хвостом, а потом и спиной. В результате внутри мешка образуется два слоя личинок, лежащих брюшками друг на друге. Их кожа на спине и хвосте имеет особое строение, позволяющее извлекать из крови отца кислород и необходимые для развития питательные вещества. Упакованные, как сигареты в пачке, проводят головастики-ринодермы свою юность. Когда метаморфоз закончится и произойдет полная редукция хвоста, дети теряют связь с родительским телом. Отцовская поддержка им больше не нужна, и лягушата так же, как попали сюда, поодиночке, в разное время расстаются со своим кормильцем, выскакивая из его рта и поспешно скрываясь в глубине водоема.

Инкубатор у ринодермы более совершенен, чем у сорных кур. Его владелец обеспечивает необходимый для развития икры и роста личинок температурный режим, разыскивая в водоеме участки, где вода имеет необходимую температуру. А кроме того, он подкармливает детей и старается уберечь их от врагов, что тоже немаловажно. Только у пяти процентов просто выметанных в водоем икринок есть шанс не попасть никому в желудок, а у вылупившихся из них личинок — благополучно подрасти, совершить метаморфоз и превратиться в крохотных молоденьких лягушат. Другое дело у пап-ринодерм. Если он с полным инкубатором икры не попадет на обед какой-нибудь голодной рыбе или водяной змее, развитие всех икринок закончится благополучно.

Тропические лягушки более заботливые родители, чем наши северные. У некоторых видов лягушек отцы берут большую часть заботы о детях на себя. Древесные лягушки-листолазы откладывают икру на листьях деревьев. В джунглях, где они обитают, так часто идут дожди и настолько влажен воздух, что икра не гибнет, а прекрасно развивается. Обычно оба родителя, а чаще один отец остается охранять кладку. Вылупившиеся из яиц личинки заползают на его влажную спину, и он по одному переносит их в микроводоемчики, находящиеся тут же на деревьях, в пазухах листьев. Может случиться, что в округе не окажется подходящего водоема и личинкам восемь — десять дней придется провести на отцовской спине. Это не опасно. Дети хорошо приспособлены к подобным путешествиям. У них плотная кожа, хорошо защищающая крошек от высыхания и травм, уплотненное тело, позволяющее немного ползать, короткий, но сильный хвост — единственное средство, способное обеспечить перемещение в пространстве, и зоркие глаза. Малыши не засохнут. Отец всегда найдет лужицу, чтобы выкупаться в ней вместе с детьми. У некоторых листолазов обязанности самцов на этом не ограничиваются: они постоянно переносят своих детей из одной ванночки в другую, чтобы головастики, съев в маленьком водоеме всю пищу, не голодали.

Такие же заботливые отцы у детей европейской жабы-повитухи. Самки этого вида жаб на суше откладывают яйца в виде двух шнуров, содержащих по 20–50 яйцеклеток в каждом. Самец помогает своей подруге освободиться от яиц. Схватив шнуры пальцами задних ног, он вытягивает их наружу и наматывает на себя. Активный самец может получить яйца от двух-трех самок. Повитухи сугубо сухопутные животные, процесс развития икры у них длится несколько недель, и все это время отец таскает шнуры с собой. Лишь когда настанет время личинкам покинуть яйцевые оболочки, самец отправляется на поиски водоема и там, дав возможность детям переселиться в воду, освобождается от опустевших шнуров.