Поединок. Выпуск 17 - Ромов Анатолий Сергеевич. Страница 91

Подняв глаза от бумаг, он стал оглядываться, не находя причины беспорядка. Наконец увидел Джона. Челюсть у него отвалилась, а глаза сделались такими же круглыми, как у всех остальных. Джону казалось, что нет ничего, кроме этих глаз — прямо-таки сверлящих его, жестких, угрожающих именно тем, что в них отсутствовало всякое выражение.

Неожиданно он почувствовал себя уверенней, потому что презирал их. Если бы он был «своим», одним из них, они бы никогда не отнеслись к нему так. Все из-за того, что он не такой, как они, — он чужак, которого они отвергали. Брошенный им вызов вернул ему самоуважение.

Какой-то ребенок, неразличимый в толпе, нарушил тишину. Тонким писклявым голосом он сказал:

— Мистер Гамильтон. — И снова будто эхо прозвучало в зале: — Гамильтон… Гамильтон…

Звук был приглушенным, не громче шепота, но напоминал он сдавленный рев.

Оратор, придя в себя, постучал по столу председательским молотком.

— Итак, — сказал он, продолжая свою речь, — я должен как секретарь деревенской управы объявить собрание открытым для любого обсуждения, которое вы захотите…

Мистер Кэри с боевым и важным видом поднял руку. Но прежде чем он открыл рот, какой-то мужчина у двери завопил:

— У меня вопрос. Где миссис Гамильтон?

И немедленно рев вырвался на свободу:

— Где миссис Гамильтон?.. Где она?.. Где миссис Гамильтон?

Крик сливался с криком, пока все звуки не потонули в неразборчивом, нечеловеческом гомоне. Секретарь управы стучал председательским молотком. Два выборных члена управы, сидевшие по обе стороны от него, тоже вскочили на ноги и кричали, призывая к порядку. Но никто не обращал на них никакого внимания. Среди моря лиц, обращенных к Джону, мелькнуло лицо матери Эмили и Энджел. Миссис Джонс едва можно было узнать, ее глаза сверкали тем же хищным блеском, что и у всех остальных.

Какой-то человек, стоящий слева от него, рядом с Вики, что-то вопил. Джон видел, как у него открывается рот, образуя широкое «О», но в общей какофонии не мог различить ни звука.

Он посмотрел на Вики и Брэда. Кожа вокруг носа у Брэда стала бледно-серой. Вики встретилась глазами с Джоном и ободряюще улыбнулась. И это сразу помогло. Он справится. Он был уверен в этом. И как только рев чуть утих, Джон поднял обе руки вверх. Эффект был потрясающий. Шум немедленно улегся, и снова воцарилась тишина — та же, что и раньше, — хрупкая, настороженная тишина. Секретарь снова стукнул молотком. Выборные, оглядевшись, с важным видом уселись на свои места.

— Ну так вот, — сказал Джон. — Я пришел сюда не для того, чтобы отвечать на вопросы. А потому, что это общее собрание, и я имею такое же право прийти сюда, как и все остальные. Но если кто-то из вас хочет задать мне вопросы касательно моей жены, — ну что ж, валяйте…

Ничего подобного они не ожидали. На какое-то время ими овладело чувство неловкости, даже смущения. Мистер Кэри громким гулким голосом начал:

— Это возмутительно! Мы цивилизованные люди. Мы собрались здесь…

Но стоящий у двери вожак снова закричал:

— Где миссис Гамильтон? — и эти слова, заглушив голос мистера Кэри, вновь объединили их и вернули к лихорадочной враждебности. — Где она?.. Где миссис Гамильтон? — Женщина, стоявшая рядом с Джоном, вцепилась в его руку. Он чувствовал, как ее ногти вонзаются в кожу. — Где миссис Гамильтон?

И снова тишина — тишина, полностью сконцентрированная на Джоне. Он высвободил свою руку из когтей соседки.

— Я не знаю, где она, — ответил он.

— Он не знает… Он говорит, что не знает…

Молодой человек в желтой спортивной рубашке, перекрывая шум, крикнул:

— Почему чемодан оказался на свалке?

Джон обернулся к нему:

— И этого я не знаю.

— Зачем вы сжигали свои джинсы на лугу? — снова закричал тот, первый мужчина. Его голос, громкий, насмешливый, будто специально подстегивал общее безумие. Шум снова стал неуправляемым. Джон попытался было перекричать его:

— Я не сжигал джинсы. Кто-то…

Но его крик утонул в общем гомоне. Он смутно чувствовал, что не все были против него. Кто-то крикнул:

— Оставьте его в покое!

Слова едва можно было разобрать. Образовались две враждебные группы. Мужчины толкали друг друга. Но то, что мнения разделились, только поднимало накал. Женский голос, тонкий и пронзительный, перекричал всех:

— Мистер Гамильтон, вы убили свою жену?

Тут все как с цепи сорвались. Мужчина, стоявший по соседству с Джоном, бросился на него. Брэд успел ударить его раньше Джона. Толпа превратилась в дерущуюся, шатающуюся, беспорядочную кучу. Вскрикнула женщина. Кто-то тяжело, всем телом ударился о колонну.

Брэд схватил его за руку:

— Надо выбираться отсюда.

Захваченный жестоким, злобным возбуждением, Джон готов был остаться и биться с ними всеми, но он понимал, что Брэд прав. Он устоял перед ними. Показал, что не боится их. И он повернул к дверям. Вики была совсем рядом, ее лицо всего в нескольких дюймах от него. Со страшным усилием ей удалось повернуться. Сосед снова схватил Джона. Джон отшвырнул его. Брэд куда-то исчез. Вики пробивалась вперед к двери. Трое неизвестных стали надвигаться на Джона, и Вики моментально повернулась, обняла его и прикрыла собой.

Неуклюже держа Вики перед собой, Джон пробился к двери. И когда они проталкивались мимо разгоряченных враждебных тел, Джон заметил входящего с улицы Стива Риттера. Его глаза сверкали из-под полицейской фуражки, и он угрожающе размахивал своей дубинкой. Его появление тут же возымело эффект. Почти сразу шум и крики позади стали утихать, и через несколько секунд все успокоилось — так же быстро, как и вспыхнуло.

Он отпустил Вики. Вместе они пробились к Стиву, и тот широко улыбнулся Джону:

— Ну что, Джон, приятель, надо было меня послушать и посидеть дома!

Вики возмутилась:

— Вы могли бы сдержать их. Почему вы не явились раньше? Вам же все было слышно! — И, не дожидаясь ответа, она потянула Джона на освещенную площадку у двери. — Зверье, отвратительное зверье!

К ним подбежал Брэд. Воротник его рубашки был разорван. Здесь, среди спокойствия деревенского вечера, рваный воротник выглядел как-то неправдоподобно.

Вики предложила:

— Я отвезу вас к нам.

В этот момент к ним поспешно приблизились мистер и миссис Кэри. Мистер Кэри запыхался. Его лицо было багрово-красным. Не глядя на Джона, он сверкнул глазами в сторону Вики и Брэда.

— Что это вы оба себе позволяете? Почему вы не приехали к нам, как было условлено?

— Мы были с Джоном, — ответила Вики. — И он оставил у нас свою машину. Мы подвезем его к нашему дому.

— И не будете голосовать? Вы в своем уме? Сейчас же вернитесь — оба. Останьтесь на голосование, я требую!

— Требуете! Какое право вы имеете что-то требовать? — возмутилась Вики. — Это вам понадобилось, чтобы Джон приехал. Именно вы ответственны за всю эту отвратительную сцену.

Мистер Кэри уставился на нее ледяным взором и замер на секунду. Затем повернулся к сыну.

— Брэд, — загрохотал он, — вернись!

Грубая деспотическая ярость, звучавшая в его голосе, была удивительна. Джон никогда не видел, чтобы Кэри распустились до такой степени. Посмотрев на Брэда и увидев его побелевшие от волнения губы, он сказал:

— Со мной — порядок! Почему бы вам не вернуться?

— Будь я проклята, если вернусь, — заявила Вики. — К черту Стоунвиль. К черту озеро Шелдон. Пусть они построят мотели на каждом квадратном метре. — Она взяла Брэда за руку. — Едем!

Но мистер Кэри тут же схватил Брэда за другую руку:

— Брэд, я жду.

Миссис Кэри вмешалась взволнованно:

— Джордж, Джордж, пожалуйста. Не устраивай сцен. Пусть мальчик сам решает.

Минуту Брэд колебался. Затем, обернувшись к Вики, пробормотал со слабой улыбкой:

— Ну, детка, зачем уж так. Может, ты довезешь Джона… — Глаза Вики гневно блеснули. Отпустив руку мужа, она повернулась к нему спиной. — Но, детка, голосование сейчас начнется… И оно так много значит для папы…