Природа донского края - Сборник "Викиликс". Страница 30

Разумеется, мы не против парков, у них свои задачи, но искать здесь живую природу — все равно, что искать ее дома среди комнатных цветов.

А лес — пусть искусственный — живет вольно и отдельно от нас. Мы говорим ведь: дикие растения. Ни на минуту не прекращаясь, в нем бьется своя, тихая таинственная жизнь. Рождение и смерть деревьев, дружба и вражда между ними, сложные их отношения с кустарниками, травами, грибами, птицами. Как это интересно и поучительно наблюдать!

Возле людного Ростова сложилась уже особая лесная обстановка, и в нее естественно вписались звери — кабаны, зайцы, лисы. Издалека, из-под самого Воронежа, по государственной зеленой полосе пришли лоси. Многим ростовчанам уже посчастливилось видеть их на берегу Дона. Как мощно несутся они сквозь зеленую чащу, как непохожи на тихих и вялых своих собратьев, попавших в зоопарки…

Приход людей в лес не распугает ли четвероногих его новоселов? Доказано на опыте: если не проявлять назойливого любопытства, не преследовать зверей, они быстро привыкают к человеку и охотно идут на дружбу с ним.

Грибы — исконные лесные обитатели — тоже поселились возле нашего города. Сначала они облюбовали Кумжинскую рощу. Едва ли не под каждым тополем в сентябре — октябре здесь растут валуи и шампиньоны. Известная примета: «Под тополем хорошего гриба не ищи», таким образом, опровергнута: шампиньон на сковороде — первый гриб, даже лучше, чем боровик.

Наши леса еще не богаты числом древесных пород, тут с хорошим парком им не сравниться: сосняк, березняк, дубрава, ну еще орешник. Зато на воле никогда не бывает среди деревьев подстриженного единообразия.

Сравните, пробежав взглядом снизу доверху, два рядом стоящих тополя или вяза, например. Это особенно поражает, если они не вегетативного происхождения. Всмотритесь: у них разные ветви, непохоже изогнуты стволы; листья, крона, кора — у каждого свои, хотя называются растения одинаково. Всмотритесь: дубы на опушке и в середине леса отличаются по виду. Сосны, растущие на северном склоне холма, иные, чем их сестры на южном склоне.

У каждого дерева свой голос, повадка, свой нрав. Старые лесоводы с нежностью говорят о них, будто о друзьях, думающих и чувствующих: «Вот ива-мама, а это ее детки!» Или: «У того вяза случилась голландская болезнь — закупорка вен…»

Редких, причудливых, заморских растений в наших лесах, конечно, нет. Зато здесь растут родные и близкие нам деревья. Мы давно любим их.

Поезжайте в березняк на левом берегу Дона. Здесь всегда светлее, чем в другом лесу, стволы поодаль сливаются всплошную белую частель. Потрогаешь рукой — нежные, шелковистые, будто вовсе не дерево. Это знаменитая береста, верхний слой березовой кожи, гибкий и прочный. Все знают по классической нашей литературе, как она ценилась в крестьянском обиходе. Кошелки, разные сосуды (для сметаны ли, кваса, соленых грибов), табакерки, солонки — чего только из нее не делали!..

В старое время крестьяне дегтем «умягчали» сапоги и лошадиную сбрую, предохраняя их от намокания и пересыхания. Деготь добывался тоже из бересты. Использовали его в народной медицине и как целебную мазь.

Весной ли, осенью, зимой или летом, когда бы ни пришел в эту рощицу на левобережье, постоишь, оглядишься — и покажется вдруг, будто уже был здесь когда-то давно, в юности, что ли? Конечно, это обман чувств, деревца только недавно сомкнули кроны. Но помните: «То было раннею весной, в тени берез то было…», «С берез, неслышен, невесом, слетает желтый лист…» А это из детства: «Печальная береза у моего окна, и прихотью мороза разубрана она»?

Впрочем, каждое дерево: береза ли, ясень, дуб или тополь, и те, которые до поры не растут в нашем краю, — каждое по-своему красиво и дорого нам.

Мы говорим о деревьях, но у леса есть и свой целостный облик. Какой он у наших пригородных рощ?

Кому лень или недосуг идти в рощу, охотно ссылаются на неблагоприятное общее впечатление. «До настоящего леса нам еще далеко, с первого взгляда видно, что искусственное». В самом деле, естественному, стихийному лесу свойственна неожиданность и непридуманность на каждом шагу, а под Ростовом деревья выстроились ровно, одно за другим, по линеечке, ряды, ряды, ряды. Молодняк очень тесно стоит, люди гуляют здесь вдоль: поперек рядов нельзя — исцарапаешься и порвешь одежду. Правда, в старых посадках ряды кое-где уже смешались, но таких мест в общем немного.

Тут нужно говорить не о бедной фантазии, как кажется со стороны, а о простой необходимости. Ростовский лесхоз ежегодно высаживает 4 миллиона сеянцев, вручную такую большую работу не сделаешь. А техника любит прямые линии. Едет за трактором сажальная машина — и за час ряд длиной 5 километров готов. Потом по этим, же бороздам трактор будет возить «вертушку», которая вырывает сорняки.

Теснота в ряду — тоже вынужденная. Малым деревцам приходится воевать со степными травами за влагу. Прополка обходится очень дорого. Поэтому поначалу сгущают «население» так, чтобы оно скорее сомкнуло кроны и само, своей тенью, прогнало светолюбивых конкурентов.

Когда деревья подрастут, загущенные молодняки проредят, чтоб устранить вредное влияние отдельных растений, вывести из леса больные и зараженные. В зеленых зонах эти рубки ухода, помимо прочего, должны бы способствовать красоте. Так записано в книгах по лесоводству.

Человек ориентируется здесь на природу. Хороший стихийный лес всегда что-то говорит нашим чувствам. Есть сибирская пословица: «В ельнике — трудиться, в березняке — веселиться, в кедраче — молиться». Точно сказано! Можно вспомнить и другие примеры. На юге Украины, скажем, встречаешь ландшафты, которые хочется назвать героическими: среди широкой степи высятся могучие группы дубов. От зеленых полянок, окруженных трепещущим осинником (в средней полосе России), веет лирическим настроением. В изобильных кавказских лесах мы находим пейзаж романтический.

Природа «пишет» свои «картины» долго, на протяжении веков. Люди не могут так щедро расточать время, они действуют сознательно и направленно. Но «живопись деревьями», «музыка для глаз» — искусство очень сложное, а учебники по лесоводству здесь ограничиваются рекомендациями, вроде таких: «Обращать особое внимание на сбережение и выращивание деревьев необычных форм, с сильно развитыми кронами», или: «Обрезку сучьев и ветвей проводить осторожно и в тех местах, где ветви мешают обозревать панораму».

Правда, и эту скудную эстетику редко вспоминают, пользуясь при оценке работы лесоводов иными, хозяйственными мерками: приживаемость деревьев, площадь освоенной земли и т. д.

На первый взгляд они вроде бы не противоречат эстетике — прекрасно все крепкое, энергично растущее. Но в заботах о здоровье и росте больших лесных площадей лесоводы поневоле упускают из виду отдельные деревья, хотя они составляют красу и гордость леса. Хозяйственные соображения неизбежно подталкивают ко всему усредненному, однообразному, именно рядовому.

Намерения быть просветителями ростовских лесоводов у нас нет. Давать рабочие рекомендации, поучать мы, конечно, не собираемся. Но каждый вправе сказать, какие леса хотелось бы видеть вокруг города. Пусть это будет мечта. Что делать — забота специалистов. В конечном же счете все говорят на равных, потому что любить природу — не привилегия и не специальность.

Когда мы видим тесные ряды деревьев, будто поддерживающих друг друга на степной земле, возникает ощущение, что непрочен и слаб этот лес. Но меняющийся пейзаж с открытой перспективой, вольно раскинувшиеся посадки кажутся существующими от века. Группы деревьев среди лугов очень красивы.

Весело выйти из темной глубины леса на залитую солнечным светом поляну и встретить на ней одинокое прекрасное дерево, а под ним не пыльный бурьян — живой ковер из типчака и мятликов. Колючие бодяки, надоевшие нам вдоль дорог и около заборов, сюда, конечно, тоже затешутся, но их ярко-пурпурные соцветия-корзинки рядом с зеленью леса смотрятся здорово…