Сборник Поход «Челюскина» - Коллектив авторов. Страница 14

Я учел опыт Сибиряковской экспедиции, которая была снабжена [58] хуже челюскинской. Меня поругивали, что я очень много требую лишнего, но когда людям пришлось сойти на лед и прожить на нем целых два месяца, моя «требовательность» полностью себя оправдала.

Как я упоминал, «Челюскин» прибыл в Ленинград совершенно «голый», без какого бы то ни было внутреннего оборудования, инвентаря, запасных частей. К тому же сравнительно с намеченным планом он опоздал на целый месяц. Нам пришлось буквально в пятнадцать дней снабдить корабль всем необходимым. То, чего мы не успели сделать в Ленинграде, мы доделали впоследствии в Мурманске, куда направляли многие грузы.

Вопросы снаряжения корабля и экспедиции не менее существенны, чем вопросы продовольствия и одежды. Сюда входит также немало наименований. Нужно иметь всевозможное походное оборудование: лыжи, нарты, охотничьи принадлежности. Так как промышленность наша многие предметы никогда не изготовляла, приходилось налаживать их изготовление кустарным способом, в кратчайший срок осваивать производство этих предметов, организовывать мастерские, нанимать рабочих и пр.

Далее нужны были в довольно значительном количестве аммонал, термит (вещество, служащее для плавки льда), уголь, нефть, бензин, керосин, примусы, керосинки, иголки для примусов. Шутка ли: амплитуда от примусной иголки до теодолита! Все это шло для «Челюскина» со всех концов великой нашей страны. Мы получали грузы из Сибири, Украины, Вологды, Архангельска, Омска, Москвы. Мы посылали представителей во все концы Союза, чтобы ускорять выполнение заказов и их продвижение по железным дорогам. В подготовке экспедиции участвовали все наркоматы. Наркомлес был представлен например разборным домом, предназначенным для острова Врангеля и изготовленным в Ленинграде в течение двадцати дней.

Далее надо было обеспечить корабль достаточным количеством угля. «Челюскин» погрузил всего около трех тысяч тонн угля, притом угля высококачественного. При погрузке надо было учесть случаи самовозгорания угля. Учли. И все же в пути приходилось часто проветривать, перебирать уголь. Весьма рискованна также операция по приемке на борт горючего. Мы имели дело с большим количеством бензина, предназначенного как для нужд самой экспедиции, так и для острова Врангеля. Горючее приходится хранить на верхней палубе, чтобы в случае необходимости немедленно выбросить [60] его за борт. Мы имели на палубе в общей сложности свыше 300 бочек нефти, бензина, керосина. С этим «катастрофическим» хозяйством требуется сугубая осторожность. Тут надо до тонкости учесть его расположение на палубе, предвидеть заранее все грозящие ему опасности. Одна искра — и нет ни экспедиции, ни корабля, ни людей…

Немало затруднений испытали мы с научными приборами. Надо сказать, что заводы Треста точной механики снабдили нас целым рядом приборов очень быстро — по первому нашему требованию. Так мы получили у них бинокли, томповские фотоаппараты, метеорологические приборы, анемометры, теодолиты и пр. Кое-какие из приборов, которые у нас не изготовляются, мы получили в Академии наук при любезном содействии академика Волгина. Факидов изготовил часть нужных ему приборов в физико-технических мастерских института академика Иоффе. Кое-что пришлось выписать из-за границы. Для форсирования изготовления приборов на наших фабриках и заводах приходилось посылать специальные бригады научных работников.

Один из основных вопросов — подбор людей для корабля. Надо было подобрать команду, научных работников, механиков, кочегаров, поваров, уборщиц и пр.

Подбор людских кадров весьма сложен. Нам предстояло далеко не обычное плавание. Полярная экспедиция — дело глубоко своеобразное, связанное с огромными трудностями и риском, требующее серьезнейшей выдержки, дисциплинированности, уменья. Для «Челюскина» надо было набрать людей самых разнообразных профессий, начиная с высококвалифицированных научных работников и кончая плотниками и печниками, которым предстояло ставить дом на острове Врангеля. Многие из них ни разу не были на море. Строители например недавно лишь прибыли из деревни.

Подбор команды входил в компетенцию капитана и его помощников. Но капитан мог прибыть в Ленинград только 9 июля, а 12 июля мы должны были уходить в море. Пришлось самим заняться комплектованием морских кадров в ленинградском порту. Тут же мы в частности взяли семь оканчивающих втузы студентов-дипломников, которые должны были итти на практику. Трое из них были студентами Кораблестроительного, остальные — Водного институтов. Двое поехали в качестве механиков-практикантов, пятеро — кочегарами-машинистами. Впоследствии эти товарищи сыграли во всей экспедиции огромную роль.

Подбор команды производился нами весьма тщательно. Человек [61] пятнадцать было забраковано. Да иначе и нельзя было — в условиях полярного плавания люди решают судьбу всей экспедиции. Те дни, когда мы шли до Мурманска, были днями испытаний и проверки набранной команды. Эта проверка помогла нам освободиться от пьяниц, лодырей, самозванцев и заменить их такими людьми, на которых можно было положиться.

При любопытных обстоятельствах получили мы для «Челюскина» поваров. После возвращения «Сибирякова» в правительственной столовой происходил банкет. Повара столовой, захваченные общим порывом, дали обещание выделить для новой экспедиции лучших своих товарищей. Когда экспедиция «Челюскина» была решена, мы, естественно, обратились в эту столовую, и нам дали двух поваров — Морозова и Козлова. Люди эти никогда раньше не плавали, было несколько рискованно брать их одних. Укачает их — и корабль останется без еды. Пришлось взять еще одного судового повара.

Моряков мы добирали в Архангельске, тщательно отсеивая их, чтобы сколотить крепкий и дружный костяк. Тут опять-таки были свои трудности. Когда мы обращались в другие бассейны, чтобы нам дали хороших моряков, — нам сплавляли таких, которых не хотели держать у себя.

Для моряков экспедиция эта была вообще необычной. Помимо капитана здесь был начальник экспедиции, что с трудом укладывалось в рамки их опыта и традиций. Обычно на море капитан является единоличным хозяином корабля… Приходилось проделать определенную работу с штурманским составом и с командой, разъяснять им, что это — не обычный полярный рейс.

Подбор кадров научного экспедиционного состава был сосредоточен у меня. Как работник Арктического института я хорошо знал научных работников. Каждая кандидатура была, естественно, санкционирована О. Ю. Шмидтом.

13 июля «Челюскин» отплыл из Ленинграда, имея 800 тонн груза, 3500 тонн угля и свыше ста участников плавания. [62]

Старший помощник капитана С. Гудин. «Челюскин»

Пароход «Челюскин» построен в 1933 году датской верфью «Бурмейстер и Вайн». Его размеры: наибольшая длина — 100 метров, ширина — 16,6 метра, водоизмещение — 7500 тонн, регистровый тоннаж — 3607,27 тонны, нетто — 2088,36 тонны, грузоподъемность — 4700 тонн, средняя грузовая осадка — 21,5 фута, или 6,5 метра. Мощность машины — 2400–2800 индикаторных сил. Скорость хода — 11–12 узлов.

Пароход одновинтовый, двухпалубный, со средней надстройкой и полубаком. Имел две мачты и одну дымовую трубу. Корпус и набор судна построены из специальной корабельной стали. Форштевень — дугообразный, специальной формы. Корма — крейсерская. Бортовая обшивка по ватерлинии и в надводной части сделана вгладь, швы покрыты с внутренней стороны металлическими планками. Толщина обшивки по ватерлинии — 20 миллиметров.

Для усиления набора стрингеров и шпангоутов были установлены деревянные упоры. Судно имело пять полных водонепроницаемых [64] переборок: первая — таранная, отделявшая форпик от отсека носового трюма; вторая — разделявшая трюм № 1 от трюма № 2; третья — отделявшая трюм № 2 от угольного бункера с герметически закрывающейся клинкетной дверью; четвертая — отделявшая кочегарное и машинное отделения от кормовых трюмов; пятая — кормовая — была между трюмом № 3 и рулевым отделением.