Со скоростью «Хикари» - Стражева Ирина Викторовна. Страница 11
— Аэропорт Ханэда иногда называют «Крылатское», — говорит Сергей Петрович. — Там раньше были рисовые поля и много чаек.
Еще до своего открытия аэропорт Нарита стал объектом пристального внимания японской общественности. Почти ежедневно японская пресса давала материалы, в которых рассказывалось о стычках полиции с крестьянами, протестовавшими против строительства аэропорта в этом месте. Это была для Японии серьезная политическая проблема.
Крестьян заставляли продавать, правда за немалые деньги, принадлежащие им участки земли, а они не хотели их лишаться. В рисоводческом районе Тиба земля плодородна и давала высокие урожаи. И потом, в ее возделывание много труда вложили прадеды и деды, похороненные здесь же. Борьба была трудной и не обошлась без жертв с обеих сторон. Не утихла она и по сей день в связи с намерением правительства еще больше расширить границы владений международного аэропорта.
— Нам сказали, что вы обе в Японии впервые, — говорит г-жа Накати. — Мы составили для вас интересную программу пребывания. Я познакомлю с ней по пути в Токио.
Слова г-жи Накати переводит Эрико Код зима. Иногда она немного затрудняется в подборе нужных русских слов и ей помогает Сергей Петрович. Он хорошо владеет японским языком.
Обращаясь ко мне и Марет, Эрико Кодзима добавляет к нашим именам слово «сан»:
— К этому надо привыкнуть, — говорит Харин. — При обращении друг к другу всегда добавляется «сан», что означает «господин» или «госпожа».
— Значит, вас можно называть просто «Эрико-сан»? — спрашиваю я Эрико Кодзима.
— Конечно, Ирина-сан, — улыбается она.
На преодоление пути от Нарита до Токио из-за огромного потока транспорта уходит около двух часов. Японцы в шутку называют этот «скоростной путь» — «дорогой замедленных скоростей».
«Тоёта» держит курс на Токио. За рулем Сергей Петрович. Движение в Японии левостороннее. Проезжаем мимо большого населенного пункта, в котором по обе стороны проезжей дороги сооружены высокие заградительные стены.
— Противошумовая завеса, — объясняет Харин. — Автомобили на этой трассе не прекращают своего движения и в ночное время. Шум утомляет людей. Без таких звукоизолирующих стен жизнь в домах этого района была бы невыносимой.
Позже мы узнали, что 103 ООО домов в районе аэропорта Нарита были оснащены кондиционерами и двойными рамами.
Свернули на боковую дорогу, где попутных машин стало заметно меньше. Стрелка спидометра резко ушла вправо. Тут же раздался мелодичный звон колокольчика. Это напоминание водителю, что он превысил допустимую скорость. Колокольчик позвенел и смолк. Вновь зазвенел, когда пошли на обгон идущей впереди машины.
— Едем по частной дороге, — замечает Харин. — Такие дороги всегда под хорошим надзором и обладают повышенной пропускной способностью. Но за это надо платить.
Короткая остановка у контрольного пункта. Две встречно протянутые руки: водителя автомобиля и контролера. Расчет произведен, и можно ехать дальше. Платных остановок до Токио будет несколько.
Г-жа Накати, как и обещала, по пути знакомит с программой пребывания. Семь дней для первой встречи с Японией, конечно, срок небольшой. Но руководство ОЯСС постарается сделать для нас каждый «японский день» возможно более насыщенным и интересным. Сегодня предстоит ознакомительная экскурсия по городу. Более детальное знакомство с достопримечательностями японской столицы будет продолжено и в другие дни. Заказаны билеты в театр «Кабуки». Мы побываем в музеях, пройдем по торговому центру Гиндза, погуляем в парке Уэно.
— Гиндза — огромный район с множеством улиц, — переводит Эрико-сан. — «Гиндза» означает «Серебряная улица». В этом районе находился когда-то Монетный двор. Отсюда и такое название.
Что ждет нас еще? Интересной обещает стать поездка в древнюю столицу Киото. Там много храмов, знаменитый «философский сад», или, как его еще называют, «Сад Рёандзи». В Киото мы поедем завтра утром. Еще в плане посещений — горная местность Хаконэ. Это одно из излюбленных мест отдыха жителей Токио, да и не только Токио. Если погода будет такой же ясной, как сегодня, то мы сможем увидеть гору Фудзи. Ну а затем поездка в Йокогаму, знакомство с японской кухней, встречи с активистами Общества и посещение нескольких промышленных предприятий.
— Мы сможем побывать на предприятиях «Тоёта» или «Сони»? — спрашиваю г-жу Накати.
Она качает головой.
— К сожалению, нет. Вы посетите косметический завод Канэбо. Женщины всегда интересуются его продукцией: духи, кремы, губная помада… Предусмотрено посещение завода упаковочных машин, также рыбного завода…
И, наверное, уловив в моих глазах легкую грусть, г-жа Накати спешит утешить:
— Это тоже очень интересные заводы. Они понравятся вам. Я понимаю, что мы живем в век техники, в век телевизоров, компьютеров, автомобилей и роботов. Но есть не только «Сони», «Ниссан», «Хитати»… Разве не интересно посмотреть, как вычислительная техника и компьютеры помогают косметическому производству?
Я согласно киваю головой и мысленно говорю: «Хай!».
Г-жа Накати спрашивает меня и Марет о наших первых впечатлениях о Японии. Именно первых: они всегда наиболее яркие и надолго остаются в памяти. Сама она уже не один раз побывала в Советском Союзе и вынесла от этих поездок много интересного. Ей понравились и наша страна, и наши люди.
Наши первые впечатления? Пока их, понятно, еще мало. Понравился аэропорт Нарита, организация его служб. И спасибо за цветы, которые нам подарили при встрече…
Теперь слово «Хай!» произносит и уже громко г-жа Накати.
При въезде в центральную часть города наша «Тоёта» резко снижает скорость. Бесконечным кажется транспортный поток. Словно потекла по улицам Токио «автомобильная река», в которой сейчас все представители известных автомобильных компаний. Автомобили фирм «Тоёта», «Ниссан», «Хонда», «Тайё Когё»… Обращают на себя внимание выделяющиеся из общего потока яркой и оригинальной раскраской такси. На их сиденьях ослепительно белые чехлы, а на бортах разные рекламные сюжеты. В красные и желтые тона окрашены грузовые автомобили.
«Интернациональный дом Японии», в котором мы с Марет будем жить, расположен в центре Токио, но в довольно тихом переулочке. В трехэтажном здании разместились гостиничные номера, ресторан, кафе, залы для встреч и приемов. Здесь останавливаются гости из зарубежных стран, в том числе из Советского Союза.
Поднимаемся на второй этаж. Остановившись в холле около большого окна, осторожно раздвигаю легкие соломенные шторки. Перед глазами японский сад, раскинувшийся на пологом склоне. Именно японский, непохожий на наши сады.
«Сад» — английское слово. Его первоначальный смысл: «место для посадки и разведения цветов, фруктов, овощей и небольших растений». В японском саду заложена иная, более эстетическая идея. Ее главная цель — воссоздать в миниатюре природу. В книге «Японские сады» Н. С. Николаева пишет, что «камень и несколько веток бамбука» — это уже маленький японский сад.
Сады Японии имеют свою долгую историю, начало которой относится к X–XI вв. Исходный материал для создания такого сада — горные породы, небольшие, чаще карликовые деревья и бегущая вода. Казалось бы, нет в них жизни, не соединившись воедино, они говорят о ее вечности, о глубокой взаимосвязи со всем окружающим нас миром.
Водоем в японском саду напоминает миниатюрное море, реку или озеро. Часто в совсем небольшом водоеме имеется островок с растущими на нем карликовыми деревцами. Очертания такого островка бывают очень разные по своей форме. Часто это черепаха, на островке-панцире которой растут сосны. Черепаха — символ долговечности, сосны — постоянства. О японских садах образно и доходчиво рассказал после посещения Японии писатель Константин Симонов:
«Для нас сад — это деревья, а все остальное лишь дополнение к этому. В Японии могут сказать: „сад деревьев“, „сад камней“, „сад воды“. И то, и другое, и третье — деревья, камни, вода — неотъемлемые составные части японского сада. Но в саду деревьев главное — деревья; они, если говорить на языке музыки, ведут партию сада, они солисты, а камни и вода — аккомпанемент. В саду камней главное — красота их расположения, искусство их подбора, и эта красота лишь дополняется красотой деревьев, красотой воды. Сад воды — это сад, где вода предстает во всех обличьях, во всех поворотах своей красоты. Это пруды и заводи, ручьи и ключи, струйки и водопады. Здесь вода играет первую скрипку, на нее смотришь прежде всего, она поражает взгляд, и ее красоту лишь дополняет красота живого дерева и мертвого камня» {25}.