Абхазская повесть - Соколов Борис Вадимович. Страница 24

Пустяковый вопрос о посылке вырастал в проблему, и, несмотря на опьянения, все это почувствовали.

– Нет, нет, ничего, – заторопился Михаил Михайлович, – я зайду сам. Ну что ж, товарищи, как говориться, нет такой компании, которая бы не расходилась. Пора и нам.

Подозвав официанта, он оплатил счет. Все встали и, продолжая разговаривать, направились через опустевший зал к выходу.

Набережная, еще недавно оживленная и шумная, была пуста. Начали прощаться. Все долго жали руку Обловацкому, а сильно опьяневший Жирухин даже пытался расцеловаться с ним. Михаил Михайлович шутя оттолкнул Жирухина и, заглянув в лицо Сергея Яковлевича, повторил, что зайдет завтра к концу дня.

Обловацкий направился к гостинице. О не прошел и двадцати шагов, как столкнулся с Пурцеладзе. Проходя мимо Сергея Яковлевича, тот подмигнул и вполголоса спросил:

– Лысый? Толстый?

Обловацкий кивнул. Михаил Михайлович был лыс и толст.

19

Доехав на попутной машине до Маджарки, Сандро вылез из кузова и, сказав традиционное «мадлоб» [2], зашел в стоявший на стыке дорог духан. Хозяин его, изнывавший от безделья и одиночества, принес бутылку вина. Ему было скучно, и, подсев к столику, он решил узнать последние новости от приезжего из города. Разговор начался стандартными вопросами: откуда и куда едешь, как торговля? Духанщик жаловался на конкуренцию недавно открытой столовой сельпо. Единственным козырем, спасавшим этого представителя частного капитала, были медлительность и неповоротливость кооператоров. Кроме маджары и засохшего сулугуни – соленого овечьего сыра, – у них порою ничего не было, тогда как он всегда мог предложить своим посетителям и шашлык по-грузински, и сациви, и лобио, и купаты, и мамалыгу с сыром, и харчо, и, наконец, хаши – этот деликатес гурманов.

На кухне хлопотала худая и желчная женщина лет сорока по имени Кэто. Духанщик объяснил, что это его тетка, приехавшая два года назад из Самтреди, когда он овдовел, и осталась в качестве поварихи. Сам он управлялся за буфетом и в зале, если можно было вообще назвать залом эту маленькую закопченую комнату. Жил он с теткой не дружно, часто ссорился. Общительного Вардена спасали посетители, с которыми он, обмениваясь новостями, отводил душу.

В этот утренний час Сандро был первой ласточкой, и Варден обрадовался собеседнику. Сандро охотно вступил в разговор, прекрасно зная, что словоохотливые духанщики осведомлены обо всем, что происходит в ближних и дальних окрестностях.

Еще в машине он мысленно обдумал, как ему выполнить поручение Чиверадзе. По словам Ивана Александровича, Минасян после перестрелки в Бак-Марани присоединился к банде и ушел с нею в лес, но через короткое время отделился от нее и теперь находится в горах, где-то около Цебельды. Не решаясь вернуться домой, он грабит одиноких проезжих на дорогах и горных тропах, обирает не только проезжающих, но и местных жителей, восстановил против себя всю округу. Все больше и больше дичая, он наглел с каждым днем и в поисках пищи отваживался появляться в крайних домах селений. Прожив всю жизнь в этом районе и не брезгуя рискованной, но выгодной контрабандой, он прекрасно знал все тропинки, лазы и проходы. Недалеко от селения Полтавское обобрал и убил одинокого путника. Предположение, что убийство было совершено им, перешло в уверенность после того, как в ту же ночь его видели пастухи, пасшие отару овец соседнего селения Ольгинского. Взяв у них хлеб и сыр, он ушел в лесистое ущелье, выходящее на Цебельдинскую возвышенность.

Задание Чиверадзе было трудным и сложным. Надо было войти в горы, найти Минасяна и суметь как-то убедить его прийти с повинной. Сандро сперва не понимал замыслов своего начальника, даже больше, считал, что ни к чему так церемониться с Минасяном. О риске, связанном с заданием, он не думал. Крупный и сильный Сандро был уверен, что в решительную минуту опередит врага.

Чиверадзе, точно читая его мысли, при прощании погрозил ему пальцем.

– Смотри, Сандро, мне Минасян нужен живой, понимаешь – живой.

– А если нельзя взять живым? – спросил Сандро.

– Да пойми ты, что он ниточка, которая поможет распутать весь клубок! Он враг, но враг неумный. Смотри – он ушел в лес десять дней назад, и, пока был с Эмухвари, они ему не позволяли грабить и убивать случайных путников. Им это не надо – у них цель иная. Кого грабили Эмхи все эти годы? Кооперативы, сельские лавки, почту. Кого убивали? Коммунистов и активистов села, наших работников! – говорил Чиверадзе. – Грабить жителей им не было необходимости, значит, они обеспечены иным путем.

У отсталых элементов они приобретали некий политический капитал.

Это политика! Теперь другое: район действия банды по сути дела – все побережье от Очемчир до Гагр. Эмухвари быстро и довольно грамотно маневрируют, наносят удары, правда незначительные, но всегда точные, рассчитанные, и на магистралях. Это продуманная тактика действий умного и хитрого врага.

Минасян – тоже враг, но мелкий, трусоватый. Он ушел в лес не обдуманно, не по заданию, а из-за случайных обстоятельств. Для банды он сторонний человек и, возможно, даже опасный спутник. Рано или поздно он должен уйти от них – и в эту минуту может их предать. Чем дольше пробудет он в банде, тем больше будет знать: места ночевок, явки, связи, людей. Значит, им надо отделаться от него! Мы не знаем, что послужило поводом к его уходу. Но он ушел от них. Куда ему идти? К нам – нельзя, нас он боится: простят ли? И он уходит в лес, грабит кого попало, отнимает хлеб, деньги.

Даже если мы не будем вмешиваться, рано или поздно его схватят или убьют жители, которым он мешает жить и трудиться спокойно. Знаешь абхазское: «Пусть накажет его народ!»

Далеко от своего дома он не уйдет! Надо его найти и заставить прийти к нам. Пусть расскажет все об Эмхи. Он-то их знает хорошо, сколько лет связан с ними! Понял?

– Понял! – насупился Сандро.

– Ну и хорошо, что понял. Теперь, где его искать и как взять? Первое не трудно. Ищи в квадрате Маджарка – Полтавское – Цебельда – Гульрипш. Места тебе известны хорошо.

– Вторая часть сложней, Иван Александрович!

– Легкого в жизни не бывает, Сандро! Кое-кто знает тебя: это, с одной стороны, хорошо – советские люди помогут, с другой стороны, плохо – найдутся «доброжелатели», усложнят обстановку. Но у тебя есть плюс. Ты знаешь, зачем идешь, а они не знают, зачем ты пришел. Больше общайся с людьми. У тебя есть адреса, побывай везде. Сам не узнаешь, люди узнают, скажут. Помни правило контрразведчика: меньше говори – больше слушай. Ты прав, вторая часть задания сложней. Готовь себя к выходу в лес, это будет твой экзамен на чекистскую зрелость. Убеди Минасяна в бесполезности сопротивления. И если в нем еще осталось человеческое, он не испугается наказания и придет с тобой.

– А если нет?

– Если нет, что ж, тогда решай сам! – лицо Чиверадзе посуровело. – Но захват его живым избавит нас от лишней крови, ты это не забывай.

Иван Александрович взглянул на Сандро, и по сердцу его прошла теплая волна. Он чувствовал глубокую симпатию к этому двадцатидвухлетнему юноше.

…Вскоре после бегства меньшевиков из Грузии, во время очередной облавы на железнодорожных путях и складах возле захламленного тогда тифлисского вокзала, к Чиверадзе привели этого паренька. Его нашли в темном углу пакгауза за грудой ящиков и бочек. Окруженный группой чекистов, стоял он, оборванный и грязный, рядом с такими же подростками, закутанный в старую, потерявшую цвет телогрейку, в стоптанных тапочках с чужой ноги. Сколько ему было тогда лет? На вид – не больше четырнадцати.

Когда Сандро отмыли от грязи, переодели, поместили в детский дом, Иван Александрович не узнал его. Перед ним оказался стройный подросток с пытливыми глазами и упрямо падающей на лоб челкой, которую он не дал остричь.

Тогда-то Чиверадзе и узнал невеселую историю его короткой жизни.