Поединок. Выпуск 10 - Хруцкий Эдуард Анатольевич. Страница 52

— Не лезь в мои дела, Серега. Договорились?

— Не договорились. — Сергей поднялся. — Но, в общем, твои дела — это твои дела. Самому делать, самому и отвечать…

— Извини. Я спешу. Меня девушка ждет, — прервал его Саша.

Сергей подошел к нему, взял за плечи:

— Не делай этого, Сашок.

— Что не делать-то? С девушкой в ресторан не идти, что ли?

Рассмотрев сердитые Сашины глаза, Сергей засмеялся, ласково толкнул в грудь и решил:

— Ох, и дурачок же ты! Мальчишка! Ну, иди в ресторан. Девушка ждет.

Но сначала он ждал девушку, отутюженный, начищенный, надраенный, при всех регалиях лихой капитан. Он стоял посреди двора и, ожидая Ларису, беспрерывно здоровался со знакомыми. Лариса изредка поглядывала в окно на эту прелестную картину, одевалась и причесывалась не торопясь. Последний раз рассмотрев в зеркале и платье с плечами, и прическу валиком, и себя — хорошенькую, яркую, озорную, — она королевой явила себя двору. И фронтовой принц по достоинству оценил стать и наряд своей королевы.

— Нет слов, — потрясенно произнес он и от избытка чувств ударил себя кулаком в грудь. Ордена и медали зазвенели.

Музыканты истово играли довоенное танго, и однорукий певец вместе с оркестром душевно рассказывал:

Лариса и Саша устроились за отдельным столиком у стены в ресторане «Астория» и в ожидании заказа глядели на жующих и танцующих. Были здесь всякие. Свой брат фронтовой офицер догуливал отпускные, усталые спокойные люди молча отдыхали, молодые компании озабоченно и, как им казалось, незаметно подсчитывали деньги для оплаты неминуемого и астрономического счета. А плотные коротенькие людишки без возраста гусарски прожигали жизнь: демонстративно разговаривали на весь зал, громко чокались, залихватски взвизгивали в танце. И дамы при них были плотные, небольшие, чрезвычайно энергичные — все, как одна, блондинки.

— Откуда у этой сволочи деньги? — вяло спросил Саша.

— Откуда деньги у сволочи, ясно. Вот у тебя откуда?

— У меня по случаю.

— Это по какому еще случаю?

— По случаю того, что я живой с войны вернулся.

— Темнишь?

— Темню.

— Так надо?

— Надо, Лара.

— Ну ладно, о себе не хочешь, говори обо мне. Хорошее.

Саша откинулся в кресле, слегка опустил веки и начал:

Он замолк. Лариса погладила его руку, лежавшую на столе.

— Господи, как хорошо! — И догадалась вдруг: — Это правда, Саня?

— Нет, — Саша помотал головой, засмеялся. — Хотелось бы, но нет.

— И слава богу, — облегченно решила Лариса. — Я в этом году медицинский уже кончаю. А что ты в мирной жизни делать собираешься?

— Осенью в педагогический поступать буду.

— А не скучно учителем?

— Ты вон как Пушкина слушала. А пацаны?

Заказ все не несли. Опять заиграл оркестр, и опять танго.

— Потанцуем? — предложила Лариса.

Плотное стадо танцующих прижало их друг к другу, и Саша ощутил рядом с собой женщину, близость которой волновала.

— Нет, все-таки ты мне нравишься, — шепнул он ей на ухо.

Лариса вывела его из толпы, отодвинулась и сказала решительно:

— Не глупи, Санек. Потом самому стыдно будет.

— Мы же танцевали.

— Это я танцевала.

— А я?

— А ты слюни пускал. Пошли на место.

У их столика орудовал официант. Они уселись и дождались его ухода. Саша разлил по рюмкам, поднял свою, посмотрел на Ларису сквозь хрусталь и коньяк. Сказал виновато:

— Ты извини меня, Лариса.

— Не извиню.

— Почему? — тупо осведомился он.

Лариса улыбнулась и подняла свою рюмку.

— Я тост про тебя скажу, дурачок. — Она вздохнула и произнесла серьезно: — За тебя, Саня. За мальчишку, с которым прошло мое детство, за солдата, который нас всех спас. За тебя, Саня.

Выпила, сморщилась и с удовольствием стала есть хорошую еду. Молодые, здоровые, вечно полуголодные по военным временам, они жадно насыщались, не стесняясь этого. Вновь пришла музыка, и с музыкой пришел элегантный гражданин, который, склонив голову, рассеченную косым пробором, перед Ларисой, обратился к Саше:

— Разрешите пригласить вашу даму на танец?

— Вот как надо! — назидательно сказала Лариса. — Разрешишь?

— Разрешаю, — важно ответил Саша.

Красиво танцевали элегантный гражданин и Лариса. Покуривая, сытый Саша благодушно следил за ними. Рядом поинтересовались:

— Гуляешь, Сашок?

На Ларисином стуле сидел мальчик-старичок Семеныч и хихикал. Был он в очень приличной темной тройке, галстуке, брит, мыт, причесан и в обстановке вечернего ресторана вполне мог сойти за пожилого интеллигента.

— Ну-ка встань, фармазон, — приказал Саша. — На этом месте хороший человек сидит.

По-прежнему улыбаясь, Семеныч послушно встал.

— Коммерцией занялся, и сразу денежки появились. Но торгуешь ты, Саша, плохо. Разве можно товар за полцены отдавать?

— Тебя рядом не было. А кроме тебя кто умный совет даст?

— Именно. А почему не было? Прогнал ты меня с рынка. — Семеныч сделал огорченное лицо, осмотрел купеческий блеск зала. — Теперь приходится здесь время проводить.

— Куски подхватываешь?

— Точно сказал — куски. Которые пожирнее. Ну, я пойду, а то вон твою мамзель ведут. Если что у тебя появится, могу способствовать. А найти меня легко: с девяти вечера я всегда здесь.

Семеныч сделал ручкой и удалился. Элегантный мужчина подвел Ларису, подождал, пока она усядется, молча поклонился Саше и отошел.

— Уф, устала! Давай мороженого! — откинувшись в кресле, потребовала Лариса.

Тут же возник официант. Не глядя на него, Саша распорядился:

— Две порции мороженого и счет!

Он не смотрел на официанта, потому что следил, как Семеныч, сунув своему официанту в карман комок денег, направился к выходу.

— И то верно! — поддержала Сашино требование Лариса. — Хорошенького понемножку. Завтра мне ни свет ни заря в Мытищи на неделю. Горшки за вашим братом раненым выносить.

Ресторан провожал их утесовской «Улицей»:

Они прошагали безмолвный свой двор, вошли в Ларисин подъезд и по деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Светила синяя маскировочная лампа, и под ее лечебным светом Лариса, поднявшись на цыпочки, поцеловала Сашу в щеку.

— Спасибо, Саня.

Не замечаемый ими, опершись о косяк, стоял в черном проеме коридорной двери Алик. Он весь вечер ждал Сашу. Ждал, что тот придет, объяснит и объяснения эти все возвратят на свои места: и его, Алика, обожающее уважение к Саше, и Сашину привязанность к нему, и их безмерно откровенные нескончаемые разговоры и общие прекрасные стихи, написанные другими людьми, но объединяющие их души. Он ждал, а в это время Саша с Ларисой в ресторане безмятежно пил водку на ворованные деньги.

— Нашла с кем целоваться, — презрительно сказал Алик.

— Тебя не спросила, — издевательски ответила Лариса и, проскользнув мимо Алика, исчезла во тьме.

— Ты что развонялся, сопляк? — злобно и гадко сказал Саша. Изменившись в лице, Алик сделал стремительный шаг вперед и неуловимо ударил Сашу в челюсть правым крюком. Глухо считая ступеньки, Саша скатился на межэтажную площадку. Мгновенье посидел, ничего не понимая, затем вскочил, рванулся наверх. Но было поздно: отчетливо звякнул наброшенный крючок. Держась за перила, Саша медленно пошел вниз, озабоченно ощупывая челюсть.