По пути Ясона - Северин Тим. Страница 2

Двадцать два столетия спустя мы с моими товарищами решили по-своему почтить память древних героев. Аполлоний следовал за аргонавтами в стихах; мы намеревались повторить их путь на деле. Мы построили точную копию корабля Ясона, двадцативесельной галеры 3000-летней давности, и отправились на поиски собственного золотого руна — фактической основы предания о Ясоне и аргонавтах. Нашим путеводителем была «Аргонавтика» Аполлония, обернутая в целлофан, который защищал книгу от дождя и пенных брызг. Пессимисты предрекали, что, если не задует попутный ветер, нам придется более миллиона раз на человека погружать весла в воду, прежде чем мы достигнем цели.

Наша галера — новый «Арго» — вызывала искреннее восхищение у всех, кто ее видел. На исследования, подготовку чертежей и строительство ушло три года, но всякому, кто любовался изящными обводами корабля, было ясно, что это время потрачено не напрасно. Пятьдесят четыре фута в длину, от мыска непривычного рылообразного тарана до оконечности кормы, галера походила на неведомое науке морское животное. Весла с каждого борта поднимались и опускались, точно лапы какого-то громадного зверя, крадущегося по спокойным темно-синим греческим водам. Два нарисованных глаза у носа настороженно всматривались вдаль, а на самом кончике тарана имелось углубление, чтобы держаться, и вода, заливаясь в него и стекая обратно в море, создавала впечатление, будто это ноздри, которыми корабль дышит.

— Что это там? — воскликнул вдруг кто-то, указывая чуть в сторону от курса галеры. — Какой большой плавник! Может, акула?

— Мне не приходилось слышать об акулах в Средиземном море, — ответил другой голос.

— Что там, Трондур? — крикнул я от кормила. — Что-нибудь интересное?

Мускулистый и бородатый гребец обернулся ко мне и дернул подбородком. С Трондуром Патурссоном, моряком и замечательным художником, мы уже совершили два плавания и знали друг друга настолько хорошо, что слова нам не требовались. «Йа!» — буркнул он, нагнулся и достал из-под гребной скамьи гарпун. Потом пробрался на нос корабля, и минуту спустя гарпун уже был крепко насажен на древко. Трондур замер с оружием в руке, выбирая момент для броска. Он выглядел настоящим Посейдоном.

— Всем приготовиться, — велел я. — Попробуем добыть эту акулу нам на завтрак.

Весла замедлили движение, люди старались грести как можно тише, чтобы не спугнуть добычу. Теперь галера еще сильнее, чем ранее, напоминала морское животное — хищника, подбирающегося к жертве.

Я слегка надавил на кормило, и нос корабля сместился чуть в сторону от прежнего курса и нацелился на черный треугольник плавника впереди. Похоже, акула не обращала на нас внимания. Я постарался припомнить все, что знал и читал о приемах и уловках китобоев. Может, стоит сделать несколько сильных и резких гребков, а дальше пусть корабль приближается к акуле по инерции? Или лучше продолжать грести, тихо и медленно? Первый вариант казался более предпочтительным.

— Левый борт, суши весла. Правый борт, гребем дальше.

Гребцы по левому борту прекратили грести, вода капала с лопастей их весел на темную, маслянистую поверхность моря. Люди по правому борту сделали пять резких гребков и тоже подняли весла в воздух. Галера скользнула вперед, одновременно плавно поворачивая. Мы почти настигли акулу. Я различал очертания рыбы — темное, почти сливавшееся с водой пятно около трех метров длиной. Акула наконец что-то заподозрила и начала отворачивать. Когда на нее упала тень галеры, рыба устремилась на глубину — и в этот миг Трондур метнул гарпун.

Попал! Гарпун с плеском вонзился в воду и внезапно застыл: две трети древка торчали над водой, а наконечник угодил акуле точно в бок. Впечатление было такое, будто гарпун угодил в кусок топляка. Тут ошарашенная акула задергалась, и вода вокруг нее забурлила. Трондур ухватил веревку, к которой был привязан гарпун, и потянул; мгновение борьбы — и гарпун, скрывшийся было под водой, вынырнул обратно и закачался на волнах. Увы, рыбе удалось освободиться. Трондур флегматично вытащил гарпун из воды и показал нам: зубья наконечника загнулись, и теперь гарпун подозрительно смахивал на острогу.

— Нехорошо, — пробурчал Трондур и с сожалением покачал косматой головой. — Надо было бросать глубже. — И показал рукой, что гарпун пошел слишком полого: чтобы он надежно закрепился в теле рыбы, следовало метать его под большим углом.

— Все, у кого мокро за ушами, — слушайте, — объявил Питер Доббс, — наш завтрак уплыл! А мясо акулы, между прочим, очень вкусное, если правильно его приготовить, да еще лучку добавить…

Питер, Трондур и еще двое членов экипажа галеры — наш доктор Ник Холлис и баталер Тим Редмен — были привычны к такого рода путешествиям. Все они сопровождали меня, когда я отправился на копии арабского парусного торгового судна VIII века из Муската в Аравии в китайский Кантон (свыше 8000 миль пути). Плавание продолжалось семь месяцев, мы изучали фактическую основу путешествий Синдбада Морехода, и наши товарищи-арабы научили нас местным рецептам приготовления акулы; надо признать, акулье мясо существенно разнообразило диету на борту. Естественно когда приспела пора набирать команду для повторения пути аргонавтов, я прежде всего обратился к своим прежним спутникам. Они не замедлили согласиться: Тим и Питер взяли отпуска на работе, Ник договорился с больницей о том, что у него будет свободное лето, а Трондур, который жил на Фарерских островах и зарабатывал на жизнь картинами и скульптурами, попросту сложил рюкзак (кисти, рыболовные крючки и гарпуны) и вылетел в Грецию.

Там они присоединились к двум людям, помогавшим строить корабль, — Питеру Уилеру, двадцатишестилетнему инженеру-англичанину, которому пришлось переквалифицироваться в плотника, и Джону Игану из ирландского графства Мэйо, мастеру на все руки и одному из двух фотографов нашей экспедиции. Другой фотограф, Сет Мортимер, примчался в последнюю минуту и выглядел пораженным до глубины души, когда ему сообщили, что здоровяк с бритой головой — наш старший гребец, который будет учить остальных премудростям гребли. Марк Ричардс неоднократно участвовал в состязаниях гребцов, благодаря чему накачал мышцы, как у культуриста; сочетание бритой головы и могучих мускулов превращало его в работорговца из голливудской исторической постановки. При этом он окончил Оксфорд и читал без словаря по латыни и по-гречески, что делало его незаменимым на борту — ведь мы пользовались оригинальным греческим изданием «Аргонавтики».

Гребное прошлое имел и Майлз Кларк, участник соревнований по гребле между Оксфордским и Кембриджским университетами (он выступал за Кембридж), а на носу располагался самый важный человек в экипаже — наш кок Питер Моран. Он только что получил диплом специалиста по отельному менеджменту и решил, что ему требуется передышка после пяти лет обучения, прежде чем надевать костюм и галстук, положенные по статусу. Дел у него хватало. Обнаженный до пояса, с грязными пятнами на веселом лице, он заправлял крохотной кухонькой на самом носу корабля: ему полагалось готовить на спиртовке еду для двадцати вечно голодных гребцов. Впрочем, надо отдать Питеру должное — подобная перспектива его нисколько не смущала.

— Если мне помогут чистить овощи, после еды будут за собой убирать, думаю, мы вполне уживемся, — сказал он мне. — Но учтите, я никого не подпущу к припасам. Иначе все будут отщипывать по кусочку, и мы в конце концов останемся ни с чем.