Первый выстрел - Тушкан Георгий Павлович. Страница 151

— Не знаете? — удивился Юра.

И вдруг понял. Он отвел друзей в сторону:

— Ей-богу, это переодетые беляки. Чтобы мне не сойти с этого места!

— Сбегаем к отцу, — сказал Сережа.

И все побежали к Трофиму Денисовичу.

— Не рыпайтесь! — твердо сказал он. — Сейчас нарваться на пулю очень даже легко. А это ни к чему. Не сегодня, так завтра сюда придут наши. А флаги мы прибьем!

И части Красной Армии прибыли. Население слободки с радостью встречало их. Красноармейцев расквартировали по дачам. У Сагайдаков остановилось одиннадцать человек во главе с командиром взвода. С восхищением Юра разглядывал новую, невиданную им форму красноармейцев, примерял суконные остроконечные шлемы- буденовки.

На площади возле ревкома состоялся митинг. Там же был оглашен приказ М. В. Фрунзе войскам Южного фронта:

«…Боевые товарищи — красноармейцы, командиры и комиссары! Ценою ваших героических усилий, ценою дорогой крови рабочего и крестьянина взят Крым. Уничтожен последний оплот и надежда русских буржуа и их пособников — заграничных капиталистов. Отныне красное знамя — знамя борьбы и победы — реет в долинах и на высотах Крыма и грозным призраком преследует остатки врагов, ищущих спасения на кораблях…»

После речей над Судаком долго гремело «ура». Коля кричал так, что сорвал голос и три дня говорил шепотом.

На следующий день за Юрой приехал верховой и сказал, что Юрию Сагайдаку приказано явиться в ревком.

— Зачем, по какому случаю?

Верховой отвечал:

— Не знаю, приказано.

Над ревкомом развевался красный флаг. Второй висел над входом в гостиницу.

Художник Макс в своей неизменной длинной рубахе из черного бархата с помощью Сандетова, у которого за спиной висела винтовка, а на левой руке красовалась красная повязка, прибивал доску с нарисованными на ней красной пятиугольной звездой, серпом и молотом и словами «Судакский ревком».

— Ты не знаешь, зачем меня зовут? — спросил Юра у Сандетова.

— Крой наверх, к председателю! — улыбнулся тот.

В маленьком зале с лепным потолком, за широким столом, покрытым красным шелком, сидели широкоплечий человек в кубанке, с черными усиками, Трофим Денисович и — Юра даже не поверил своим глазам — тот самый дачник, любитель перепелов.

Комната была уставлена беспорядочно сдвинутыми бархатными креслами и белыми резными стульями. Юре были знакомы эти стулья. Их сиденья и высокие спинки были обиты розовым атласом, и на спинках выткан графский герб. В широко открытые окна уходил клубами табачный дым.

Человек в кубанке спросил вошедшего Юру:

— Тебе чего?

— Меня вызвали к председателю ревкома. — Юра подошел к столу.

— Это Юра Сагайдак, — пояснил любитель перепелов.

— A-а! Тут вот какое дело, товарищ Сагайдак. Сергею Ярченко и тебе поручается организовать в Судаке комсомол.

— Сережке и мне? Комсомол в Судаке? Я же еще толком не знаю…

— Неважно! Узнаешь… Вот тебе брошюра «Что такое комсомол». Читайте. А потом поможет товарищ из политотдела дивизии. Обещали прислать. Соберите сочувствующую молодежь, созовите собрание.

— Может быть, кто другой?..

— Постой, постой, разве не ты был подводчиком в отряде Мокроусова?

— Был немного…

— А Луку, комсомольца, помнишь?

— Конечно, помню!

— Значит, это ты и есть?

— Он, он! — подтвердил любитель перепелов.

Трофим Денисович молчал, посмеиваясь в усы.

— Но я ведь не комсомолец! Сергей, я и еще двое наших товарищей организовались… в союз «каэмвеэр»…

— Что-что? Какой союз? — заинтересовался любитель перепелов.

— Каэмвеэр — Коммунистическая молодежь всемирной революции. Поедем в Индию, помогать революции.

— Куда? В Индию? Союз? — воскликнул человек в кубанке. — Ну, Трофим Денисович, силен народ в Судаке! Теперь держись мировой империализм! Амба ему! — И он захохотал, блеснув крепкими белыми зубами. — Кренделят хлопцы!..

— Первый раз слышу, — развел руками Трофим Денисович.

— В Индию! — уже рассердился председатель. — А кто дома у нас будет революцию защищать и социализм строить? Индийцы? Путаница у вас в головах, хлопцы. Мировая революция — великая вещь, но не с того боку вы понимаете о ней. Вот бери книжку, читайте сообща. Организуйте комсомол, и точка. О задачах, о мировой революции поговорим потом.

— Я же еще не комсомолец!

— Считай себя комсомольцем. Комсомольский билет получишь потом. Бери же!

Юра взял брошюру.

— Значит, так! Надо будет вам смотаться в Феодосию, в уком комсомола. Там вас проинструктируют, получите анкеты, инструкции, литературу. Но это потом. Сейчас в Феодосию и не проедешь, если не с воинской частью. Поэтому и с продовольствием стало туго.

— А где же Сергей? Одному трудно…

— Сергей отправился с красноармейцами собирать брошенных беляками коней. Будет здесь через два-три дня, — сказал Трофим Денисович.

— А ты пока начинай действовать.

Вот когда Юра позавидовал Сергею! Лучше бы ему, Юре, собирать лошадей…

— Обстановку теперешнюю, политическую и военную, понимаешь? — спросил председатель.

— Нет… Немного.

— Разъясняю. А ты хлопцам и дивчатам сообщи. В горных лесах укрылись не успевшие драпануть белогвардейцы. Они ждут белогвардейского десанта, чтобы снова захватить Крым. Да не дождутся! Другие пытаются удрать морем на лодках, третьи — ни туда ни сюда. Тех, кто не выйдет из лесов и не сдаст оружия, уничтожим. Появились шайки всяких там недобитых капитанов Спаи, поручиков Алешиных, капитанов Бродских и других, которыми командует полковник Мамуладзе, объявивший себя командиром «особого корпуса». Есть и бандиты вроде Мустафы Курды, анархиста Захарченко. Все они грабят на дорогах, убивают, терроризируют население. Воинские части из Судака уходят. Поэтому нам зевать не приходится. Живем мы у моря, у границы. Сам видишь — время боевое. Дел невпроворот… А комсомольцы- первые помощники партии.

— Оружие, винтовки комсомольцам дадите?

— Конечно, тех, кто боеспособен, вооружим. Создадим ЧОН — часть особого назначения из здешних партийцев, комсомольцев, рабочих, виноделов. Сандетов будет командовать. Да ты не тушуйся! Мы поможем!

— А когда начинать?

— Да хоть сейчас! Вооружайся! — Председатель достал из ящика стола ученическую тетрадь, карандаш и подал Юре. — Пойди побеседуй с хлопцами, дивчатами, записывай, намечай подходящих в комсомол. В Судаке некоторые еще не верят в окончательную победу, боятся… Говорят, советская власть уже два раза была в Крыму и не удержалась, удержится ли в третий раз? Слышал такие разговоры?

— Всякое болтают…

— Ты разъясняй — белым крышка! Не вернутся! И нечего бояться! А кто уж очень боится, того долго не уговаривай. За шиворот в комсомол не тащи. Трусов и примазывающихся нам не надо. Намечай хлопцев и дивчат от четырнадцати до восемнадцати-девятнадцати лет. По уставу РКСМ положено — до двадцати трех, но сразу тебе скажу: такой народ уже полками командует, в партии вовсю работает. И не держись за букву устава: если пацанок лет двенадцати-тринадцати, батрачонок или там подмастерье, ученик сапожника, слесаря, портного, тянется к нам, не отталкивай. Подбирайте ребят из трудящихся семей, которые грудью сумели постоять за советскую власть. Будете помогать бороться с разрухой, с безграмотностью, с контрреволюцией. Выделим вам дачу для собраний, разных кружков, спевок, лекций. Чтобы просвещались… Так… Ну, а всяких чуждых элементов, буржуйских, офицерских и прочих, поповских, нетрудовых сынков и дочек, не подпускайте к комсомолу на пушечный выстрел.

Председатель свернул цигарку, затянулся и продолжал:

— Соберите всех записавшихся, изберите бюро из трех человек, наметьте план работы, наведайтесь с ним ко мне. Все! Действуйте! Партийный комитет на днях в Судаке начнет действовать. Если чего не поймете, туда сыпьте за советом.

Вначале Юра растерялся. Потом ему очень польстило доверие председателя ревкома. Но справится ли он? Ведь теперь это не игра. Даже оружие выдадут… Начнутся настоящие дела. За себя он ручался, а как другие? Еще очень многие судачане не верят в победу красных. Нелегко будет сагитировать. Да и захотят ли его слушать восемнадцатилетние? За своих друзей он ручается. Юрой овладела жажда деятельности. Он почти побежал к двери.