Тайна племени голубых гор - Шапошникова Людмила Васильевна. Страница 27

Непонятный ритуал и есть самое «таинственное» в примитивной религии тода. Все остальное очень реально и объяснимо. Даже боги и те не отличаются от людей. Каждый из них подозрительно смахивает на кого-нибудь из прародителей. А уж родовые боги и богини — почти члены племени. Тода довольно фамильярно с ними обращаются. Матцод из Муллиманда однажды мне сказал, что поссорился с богиней своего рода Мельгарш. На какой основе возник конфликт между Матцодом и Нотирши, осталось для меня невыясненным. Позже он с ней помирился и с чисто мужской снисходительностью заявил, что больше не хочет об этом вспоминать. У каждого рода свой бог или богиня. В Норше — это Поршайнадр, в Карше — Искиднадр, в Тарадр — Гокхерши, в Керадр — Кинишнерш, в Куетол — Котанерш, в Амгарш — Налканерш, в Петол — Тевак, в Конигоре — Кивир и так далее.

Но среди тода есть люди, которые общаются с богами чаще, чем такие, как Матцод. Вот послушайте.

«Вырождающееся племя! До каких пор ты будешь злоупотреблять щедростью небес? Эти стада были вручены твоим заботам, чтобы ты могло иметь все необходимое в этой жизни. Они дают тебе еду, они дают тебе питье и, в избытке своего благословения, тканую одежду и покров. Пресыщенное, твои дома стали пристанищем чужеземцев; нищета и оружие сильного подавили тебя! Но берегись руки судьбы! Искушение богатством сделало тебя корыстным, питье, заслуживающее благодарности, и бесплатную еду, щедрые дары небес, ты отдаешь в обмен на богатство чужестранца. Чума обрушилась на твои стада! Черная участь нависла над землей наших отцов!»

Что это? Пророчество. Его текст был записан капитаном британской армии Харкнессом в начале прошлого века[14]. Давно умерший пророк произнес явно антианглийскую речь. Прорицатели и пророки бродят по земле тода из манда в манд, танцуют на погребальных церемониях и пророчествуют, когда на них нисходит вдохновение. Они — ближайшее окружение богов тода. Правда, некоторые из них время от времени переходят в свиту чужих богов, что обитают в соседних племенах. И тогда пророчество звучит на языке малаялам или каннада. Пророки упорно отрицают, что знают эти языки в нормальном состоянии. Прорицателя я встретила в Квордониманде. Он сидел на каменной ограде рядом с хижиной Тайсинпуф и глазами, полными вековой грусти, наблюдал, как Тайсинпуф стряпала обед на открытом воздухе. Время от времени он втягивал крупными ноздрями манящий запах кари, и тогда его глаза становились еще грустнее. Худые запыленные ноги пророка неподвижно свисали с изгороди, а руки беспрестанно теребили седую с желтизной бороду.

— Здравствуй, теюол[15]! — сказала я.

— Здравствуй, — ответил пророк и посмотрел на меня.

«Что бы еще спросить?» — судорожно соображала я. До этого с пророками я дела не имела.

— Значит, пророчествуешь? — кощунственно поинтересовалась я.

— Пророчествую, — серьезно произнес теюол и повернул длинный нос в сторону Тайсинпуф.

— Ну и как, трудно?

— Нет, не очень, — и небрежно махнул рукой. — А в общем, когда как.

Я подумала, что, если бы наш разговор записали на пленку, он вполне мог бы сойти за репортаж из сумасшедшего дома. Однако пророк продолжал отвечать на мои вопросы будничным голосом.

Нет, его отец не был пророком. Только он, Пунарадж, оказался таким способным в семье. Когда обнаружил эти способности? Еще в молодости. Где с ним это случается? Обычно около храма, у входа. Нет, конечно, жрец его в храм не пускает. Он не имеет к нему отношения. Он сам по себе, а жрец сам по себе. Он не помнит, что говорит. Его нет в это время. Кто-то вселяется в него. Кто? Бог, конечно. Какой? Тоже не помнит, но какой-то все же вселяется. Богов много, и никому из них ничего не стоит вселиться в пророка. На каком языке говорит? Обычно это «теювожь»[16]. Может ли быть жрецом? Конечно. Он однажды им был. Только в то время он не пророчествовал. Жрецу это не разрешено.

Вот тогда я поняла, что жрец тода — это раб традиции и ритуала, а теюол — человек свободного творчества и вдохновения. Известно, что последнее качество всегда сильнее действовало на воображение человека, чем что-либо другое. Поэтому в племени пророки пользуются большей популярностью, чем жрецы. Паликартмокхи племени, видимо, народ бесхитростный и терпеливый. Они не устраивают гонений на пророков, как это делали, например, в древней Иудее, не присваивают себе их функции, как это произошло у некоторых других племен Индии. Оба детища примитивной религии мирно сосуществуют. Жрецы еще не поняли, что к чему. Но, возможно, уже находятся на пути к этому пониманию. Ведь не зря большинство пророков принадлежит к фратрии Тейвели.

В трудную минуту жизни, когда кто-то заболел или умер, что-нибудь случилось с буйволом или что-то пропало, тода идет не к жрецу, который ничего не знает, кроме своих священных буйволиц, а к теюолу. Очередной бог сообщает прорицателю, что нужно в этом случае делать. Правда, эти советы иногда бывают невпопад. У тода из Тарнадманда заболела одна из двух оставшихся в семье буйволиц. Прорицатель посоветовался со своим богом, и в жертву была принесена вторая, здоровая буйволица. Но это почему-то не помогло, и больная подохла тоже. Пострадавший тода прошелся тяжелой палкой по спине пророка и пообещал сделать то же самое с богом-советчиком, если тот когда-нибудь ему попадется. Несмотря на некоторые оплошности в работе пророка, теюол считается полезным человеком. Когда нужен дождь, пророка заставляют молиться. Когда дождь не нужен — тоже. Если трава недостаточно сочная, этому может помочь только теюол. Вез прорицателя не обойдешься еще в одном деле…

Как-то утром в стеклянную дверь виллы плантатора Борайи постучали. Обычно я останавливалась у него, когда мне приходилось задерживаться в Утакаманде дольше обычного. Я вышла и увидела Пеликена.

— Амма, — понизив голос, сообщил он мне, — я привел тебе пилиютпола.

— Кого? — не поняла я.

— Колдуна, — так же тихо объяснил Пеликен. — Он тебя хочет видеть.

«Неплохо, — подумала я. — Боги были, короли были, пророки были, теперь вот колдун».

Я оглянулась вокруг, но никого не увидела. Конечно, от колдуна можно ожидать чего угодно. Известно, что колдуны и волшебники могут внезапно исчезать и появляться. Об этом знают даже дети. Я посмотрела в воздух, но колдун не спешил из него возникнуть. Я глянула на землю, но и та была спокойной. Трещин не было, огня и дыма тоже.

— Где же колдун? — удивилась я.

— Сидит в огороде.

Из-за кустов, росших по обочине огорода, неожиданно выглянула всклокоченная голова с растрепанной бородой. Голова подозрительно повела кругом хитрыми глазками и вновь скрылась. Затрещали кусты, и этот треск был единственным сопровождавшим появление колдуна.

Небольшого роста, в грязном, измятом путукхули, он боком пристроился в кресле гостиной плантаторского дома и поджал под себя босые ноги. На столе перед креслом стоял приемник, из которого текла мелодия «Сентиментального вальса» Чайковского. Передавали концерт из Москвы. Колдун немигающим взглядом уставился на зеленый глазок приемника.

— Заколдуй музыку, — попросила я его.

— Не могу, амма.

— Тогда преврати мою палку в цветок или, по крайней мере, в змею.

— И это не могу.

— Что же ты можешь?

— Напускать порчу, — свистящим шепотом сообщил колдун.

Передо мной сидел злой волшебник, не обладающий никакой фантазией. Мое разочарование не скрылось от его хитрых пронзительных глаз. В порыве самоутверждения пилиютпол быстро заговорил, боясь, что его перебьют.

— Я могу напускать порчу. На всех, кто мне не нравится, кто со мной поссорился, или если мне в чем-то откажут.

В этом мире все явно перепуталось. Москва, музыка Чайковского, вилла плантатора и маленький сухой колдун, как будто вынырнувший из старинной сказки и напускающий на всех «порчу»…

— На меня можешь напустить порчу? — в упор спросила я его.

— Нет, не могу. На тебя зла нет. — И беспокойно заерзал на краешке кресла.

А когда это зло есть? У колдунов оно бывает часто, потому что это люди с капризным и неуживчивым характером. На каждый случай существуют свои козни. Например, колдуну в чем-то отказали. Он берет человеческий волос и пять камней (ни больше ни меньше), завязывает свои реликвии в узелок и произносит над ним заклинание: