Тайна племени голубых гор - Шапошникова Людмила Васильевна. Страница 5

В центре Голубых гор вырос город Утакаманд, по склонам вершин, где раньше паслись буйволы тода, легли темно-зеленые полосы чайных и кофейных плантаций, а самих тода осталось совсем немного.

К северу и югу, к востоку и западу от Утакаманда на вершинах гор разбросаны редкие поселки, или манды, тода. Между ними мили, а иногда и десятки миль горной дороги, петляющей среди оставшихся еще кое-где зарослей джунглей, между обрывистыми скалами каньонов. Дорога иногда исчезает, а иногда переходит в незаметную тропинку, ведущую на вершину.

На вершине расположены хижины тода. Эти жилища напоминают разрезанные пополам огромные бочки, срезом поставленные на землю. Окон в хижине нет, и только в передней стенке прорезан вход, размером не более одного метра на метр. Войти в хижину нельзя. В нее вползают на коленях.

После яркого солнца в хижине кажется очень темно. Но вот глаза постепенно привыкают, и можно уже различить отдельные предметы. Первое впечатление — будто находишься внутри большой кибитки. Изогнутые жерди, черные от копоти, поддерживают крышу и стены. Земляной утрамбованный пол чисто подметен. Пахнет дымом, буйволиным молоком и топленым маслом (гхи). Этот специфический запах прочно въелся и в самих обитателей хижин. На передней стене прямо над входом вырезано небольшое треугольное гнездо. В нем установлен светильник, наполненный гхи. Коптящее пламя фитиля ровно горит в теплом густом воздухе помещения. Под светильником висит сделанное из ветвей дерева изображение буйволиных рогов.

Хижина довольно просторна. Справа и слева от входа тянутся прижатые к жердям глиняные суфы. На них лежат циновки, дырявые шерстяные одеяла и путукхули. Левая суфа не доходит до задней стены. Между нею и стенкой в земле вырыто углубление для очага. Над углублением стоят два плоских камня. В горшке, помещенном на камнях над огнем, варится рис, кипятится молоко или готовятся овощи. Тода — вегетарианцы. Зерно, овощи и молоко — их основное питание. Дым от очага поднимается к жердям и, не распространяясь по хижине, через крышу уходит наружу. А тепло очага задерживается в хижине. Зимними холодными ночами здесь всегда тепло, летом прохладно, а в дни дождевого сезона сухо. Над очагом сделано несколько полок, где аккуратно расставлена вымытая кухонная утварь. Традиционные высокие бамбуковые сосуды, в которых держат молоко, масло и простоквашу, оплетены простым изящным узором из тонких бамбуковых лучин. Из них же сплетены и ручки к этим сосудам. Рядом с ними помещаются медные стаканы, сито для просеивания риса, какие-то бутылки, пузырьки, коробочки, ящички, плоский бидон из-под керосина с фирменной маркой «Барман Шелл», глиняные горшки. У самого конька крыши к жердям прикреплены аккуратные вязанки дров и топор с узким лезвием и длинной деревянной рукояткой. Неподалеку от топора за жерди засунут широкий изогнутый нож-секач. Им тода обычно рубят ветви деревьев и кусты. Ближе к передней стене висит сбивалка для масла. Это бамбуковая тонкая палка, расщепленная на конце на четыре загнутые внутрь «лапы». Каждая вещь в доме имеет свое строго определенное место. А если она традиционна, то у нее есть и свое название. Низкий вход в хижину закрывают доской, которую изнутри подпирают камнем. Закрытый вход не дает возможности проникнуть в хижину ни тигру, ни незваному гостю. Обычно тода удаляются в хижину сразу после захода солнца. Чаще всего в манде стоят три-пять жилых хижин. В крупных поселках до десяти. Некоторые хижины размером 3 х 4 метра, некоторые — 4 х 5 метров. Они расположены очень близко друг к другу, перед каждой из них имеется небольшой дворик, отгороженный или земляным валом или камнями. За жилыми домами помещается загон для буйволов. Он обнесен сложенной из неотесанных камней круглой стеной с узким проходом, заложенным жердями. Такой же стеной отгорожен и храм, который внешне ничем не отличается от обычной хижины. Метрах в двадцати от храмовой изгороди поставлены вертикальные камни. Это граница храма. Женщины тода не могут ее пересекать. Позади храма находится второй загон. Там содержатся священные буйволицы. Общую картину манда дополняют несколько небольших обычной формы хижин, построенных для телят.

Манды тода расположены, как правило, в живописных местах, неподалеку от рек и горных потоков, на опушках джунглей и священных рощ. По Голубым горам разбросано более восьмидесяти мандов тода. В каждом из них живут люди, принадлежащие к одному и тому же роду. Во главе манда стоит старейшина. За три месяца моего путешествия по стране тода мне удалось посетить двадцать мандов и подробно познакомиться с их обитателями.

Властительница страны тода — богиня Текерзши была, по всей видимости, ко мне благосклонна, и поэтому мне удалось там увидеть много необычного и интересного.

«миссис ост-индская компания»

Цивилизованный мир узнал о тода сравнительно недавно. С конца XVIII века английская Ост-Индская компания интенсивно «осваивала» Юг Индии. Завоеванные и аннексированные районы разбили на округа, и там начали действовать представители колониальной администрации — коллекторы. Офис английского коллектората был учрежден и в долине Коимбатура. Для новых хозяев Индии не представлялось трудным изучить долину, выяснить ее природные ресурсы и начать регулярную ее эксплуатацию. Зато горы Нилгири, возвышавшиеся на западной окраине долины, были еще не обследованы и по существу не открыты. Непроходимые малярийные джунгли окружали их, и никто из местных жителей не знал дороги к голубым вершинам.

В 1806 году полковник-шотландец Маккензи получил предписание колониальных властей сделать топографическую съемку Нилгири и представить карту будущего округа. Нельзя сказать, что Маккензи обрадовался этому поручению. Он с сожалением покинул удобную квартиру в форте Сент-Джордж в Мадрасе и в сопровождении конного эскорта отправился в Коимбатур. Из Коимбатура он проследовал в небольшое местечко Метапалаям, расположенное у самого подножия Нилгири. Прошел год и еще один, а обещанной карты все не было. Ни полковник, ни его помощники не решились пройти джунгли. Впоследствии коллектор Коимбатура писал по этому поводу: «Топографы были напуганы крайне неблагоприятным климатом и не обследовали ни акра»[6]. Так безуспешно для Ост-Индской компании кончилась первая попытка проникнуть в Нилгири.

Тем не менее слухи о богатствах Нилгири беспокоили и коимбатурский коллекторат и английских чиновников из форта Сент-Джордж. Говорили, что в давние времена Нилгири были богаты серебром и даже золотом. Через несколько лет после неудачной миссии Маккензи в Нилгири отправили чиновника топографического отдела Вильяма Кейса. Кейсу недвусмысленно дали понять, что он не полковник и пренебрежение служебными обязанностями может кончиться для него печально. Ему, мелкому чиновнику, не простят того, что простили Маккензи.

Экспедиция тронулась в путь в начале 1812 года. Много дней люди шли через болотистые джунгли. Москиты не давали покоя ни днем, ни ночью. В некоторых местах приходилось прорубать сплошную стену зарослей. Но Кейс был упрям. Он знал, что его карьера зависит от успешного выполнения этой миссии. Сопровождавшие его топографы аккуратно заносили путь на карту. Экспедиция поднималась все выше и выше. Болота и непроходимые заросли кончились. По ночам люди дрожали у костров от ледяного пронзительного ветра, дувшего с гор. Теперь жаркий и душный Мадрас казался Кейсу землей обетованной. По утрам на горах лежал сырой, промозглый туман. Носильщики начали болеть и не хотели идти дальше. Кейс бил их по головам и спинам крепким английским стоком, и те, еле передвигая ноги, шли дальше. В течение многих дней пути экспедиция не встретила ни одного туземца. Горы казались необитаемыми. Но однажды перед глазами Кейса предстало необычное зрелище. В первую минуту он подумал, что заболел и у него начинаются галлюцинации. На фоне заходящего солнца он увидел стадо буйволов. Буйволы были крупными, с мощными изогнутыми рогами. Кейс никогда не встречал таких в долине. Буйволы мирно паслись на зеленом склоне холма. Чуть поодаль, опершись на посохи, стояли два бородатых человека, и их одежда походила на древнеримские тоги. Кейс истерично рассмеялся. Но видение не исчезло. Более того, пастухи, похожие на библейских старцев, приблизились к пришельцам и вежливо их приветствовали. Тогда Кейс понял, что он здоров и не бредит.