Черный ростовщик - Мушинский Олег. Страница 64

— Так что, они уже не вместе? — выделил из сказанного главное Эспада.

— Ага, — кивнул Тизер. — На самом берегу вдрызг разругались. Брамс чего-то требовал от Джона, а тот его послал. А потом сел в шлюпку и погреб на свой бриг. Брамс посмотрел по сторонам, заметил меня и дал деру.

— А ты что же? — спросил Эспада. — Не догнал?

— Так а чего мне его без денег догонять-то? — вопросом на вопрос ответил нищий. — Нет, конечно, хотел поглядеть, куда он побежит, так тот сразу куда-то свернул и потерялся. Ну а я побежал вас искать. То есть святого отца, конечно.

— Нас ты нашел, — сказала Диана. — А вот где мы теперь Брамса искать будем? Ты хоть запомнил, где его потерял?

Нищий согласно кивнул.

— Но там его уже нет, — сразу добавил он. — Я вокруг пошарил и никого не видел. Насколько я успел понять этого человека, он сейчас в какую-нибудь нору забьется, переждет волну.

— Он все свои норы продал, — напомнил падре Доминик. — Кроме того дома, где мы были.

— Пираты теперь с этой его халупы глаз не спустят, — возразила Диана. — Сама видела, как туда местный священник притопал с парой помощников.

— Это мы их прибрать убитого направили, — пояснил Эспада. — Они там не задержатся. Так что дом, пожалуй, надо еще раз проверить. И лучше — прямо сейчас.

С неба уже не столько лилось, сколько накрапывало, но с покатой крыши вода по-прежнему стекала ровными струйками. Падре Доминик тяжело поднялся на ноги, благословил всех на новый подвиг во имя церкви и глубоко вздохнул. Эспада уже на ходу надел свою перевязь, а трофейную шпагу отдал Диане. Та со знанием дела покрутила оружие в руках и признала оружие отличным. Шпага была легче, чем оружие дона Себастьяна, как раз ей по руке, а вот перевязь девушка раскритиковала и всю дорогу высматривала лавку, где можно было бы купить другую. К сожалению, несмотря на активную вечернюю жизнь, таковая им на глаза не попалась.

Как и предсказывала Диана, еще на подходах к дому Брамса они заметили несколько групп праздношатающихся пиратов. А ведь погода к прогулкам не располагала. Причем прогуляться все вышли не только при шпагах, но и с пистолетами, а кое-кто таскал с собой мушкет, заботливо укрывая его плащом от дождя. Практически каждая компания имела хотя бы один фонарь на всех, и прилегающая к дому Брамса территория была самой освещенной во всем Ле-Франсуа.

Сам дом оставался темным и безжизненным. Эспада, памятуя о прошлой встрече, вначале заглянул в окно, а потом подобрал с земли палку и ею осторожно приоткрыл дверь. Все прошло тихо. Священник с помощниками уже прибрал тело. От ловушки осталась только веревка, небрежно брошенная на пол: мушкет кто-то уже стянул. Запалив найденную при входе лампу, Эспада обошел дом, но никого не нашел. Как и в Каракасе, второй этаж этого дома был отмечен следами поспешных сборов, но все, достойное внимания, уже собрали и унесли. Вернувшись к дверям, Эспада застал там уже не только своих спутников, но и группу особо любопытных пиратов. Еще одна группа отиралась на углу дома.

Громко, чтобы не повторяться, Эспада поведал о результатах осмотра, и пираты, понурив головы, снова разбрелись. Но не ушли, а рассредоточились по окрестностям.

— Ну и где теперь искать этого мерзавца? — вслух озадачился дон Себастьян.

— Не скажу, что эта мысль кажется мне разумной… — начал монах, но замолчал.

— Сейчас нам любая мысль сойдет, — подбодрил его Эспада. — Что вы придумали?

— Ну… Я подумал, что при таком кризисе общего дела Брамс вполне мог обратиться за помощью к своему повелителю…

— К дьяволу, — хмыкнул Эспада. — Так, думаете, он уже в аду?

— Насколько я слышал, в Старом Свете ведьмы и колдуны собирались для поклонения дьяволу на Лысой горе, — еще более неуверенно продолжил падре Доминик.

— А Монтань-Пеле — это и есть Лысая гора, — первой сообразила Диана.

— Далековато, — хмыкнул Тизер. — Да и точно ли местный дьявол на Старый Свет равняется?

— Погодите, погодите, — остановил всех Эспада. — А мысль разумная. Падре, помните, тот плантатор говорил, что выкупил у Брамса домик чуть ли не на склоне вулкана?

— Да, помню. Но ведь Брамс его уже продал, а этот де Вейнак уже развернул бурную деятельность на плантации.

— Вот именно. На плантации. Планы у него там грандиозные, и сколько времени пройдет, прежде чем он доберется до того домика?

— И все это время Брамс там сможет отсиживаться, — закончила его мысль Диана. — Отличная мысль! Я бы так и поступила. Отправляемся туда?

— Боюсь, я не дойду, — вздохнул монах.

— Можно доплыть, — уточнила план Диана. — На твоем пинасе, Тизер. К плаванию готов?

— Э-э… — Нищий явно не привык так быстро принимать решения. — Ладно. Только надо водички пресной набрать на всякий случай, у меня там полбочонка осталось.

— Не проблема, — хмыкнул Эспада. — Вон ее сколько зазря с неба льется.

— А там…

— Где пристать, я знаю, — нетерпеливо перебила его Диана. — Есть там бухточка, где контрабандисты разгружаются. Все, пошли. Нечего зря время терять. Брамс-то, наверное, туда со всей мочи рванул.

Нищий неуверенно покачал головой, но не нашел, что возразить под ее напором, и, когда согласился, они уже шагали обратно к берегу. Не слишком быстро — падре еле ковылял — но зато и не привлекая к себе лишнего внимания. Снова собирать толпу пиратов, убедившись в ее неэффективности, Эспада не хотел.

От жилища Брамса они прошли по широкой главной улице и свернули в узкий проход между домами. Такой узкий, что пройти можно было только по одному. Эспада на всякий случай положил руку на эфес шпаги, но оружие ему не потребовалось.

По другую сторону проход выходил сразу на деревянный причал. По форме тот походил на крестьянские вилы: широкое основание и четыре длинных узких мостика, выдававшихся в гавань. По краям были пришвартованы лодки покрупнее, чем те, что лежали днищем кверху на берегу. Нищий уверенно протопал по крайнему левому мостку и остановился в самом конце.

На «острие» была пришвартована миниатюрная барка. В длину едва ли дюжину вар, она — судя по числу скамеек — была рассчитана всего на три пары гребцов. Помимо весел имелись невысокая мачта и даже совсем маленький бушприт, что делало лодку похожей на маленький кораблик, но не меняло ее сущности.

— Вот он, — гордо сообщил Тизер.

Испанцы остановились.

— Вот это вот — твой пинас? — вопросил дон Себастьян.

Нищий согласно кивнул. Эспада удивленно оглянулся на своих спутников. Диана просто помрачнела, а ее рука снова похлопывала хлыстом по бедру, словно разминаясь перед тем, как спустить шкуру с обманщика.

— Ах да, вы ведь англичанин? — с пониманием уточнил падре Доминик.

Нищий кивнул.

— Так я и подумал, — сказал падре. — Ну что же. Что Господь нам послал, тем и воспользуемся.

— И что же он нам послал? — без особого уважения к Создателю осведомился Эспада. — Самую маленькую барку?

— Это пинаса, мой сухопутный кабальеро, — сообщила ему Диана. — А англичане родов не различают.

Тизер хотел было решительно возразить против такой уничижительной оценки его родного языка, но суровый взгляд Дианы яснее всяких слов ответил ему, что сейчас нет времени для обстоятельной лингвистической дискуссии. Падре Доминик, не мешкая, шагнул в лодку и уже оттуда пояснил, одновременно устраиваясь на скамье:

— Диана хотела сказать, что в английском языке нет разделения по родам для неодушевленных предметов, как у нас — в испанском. Поэтому наш корабль «он», а лодка — «она». А у англичан все «оно», вот они пинасу пинасом [54] и называют.

— Именно так, — кивнул нищий. — А вы что, сеньоры, ожидали увидеть меня владельцем корабля? Спасибо, конечно, но это вряд ли когда-нибудь случится. Да вдоль острова-то и на плоту проплыть можно. Серьезно, я как-то на тростниковом плоту вообще от Бермудов до Гваделупы добрался.

Дону Себастьяну это ничего не говорило, но Диана одобрительно кивнула. Стало быть, если нищий не врет, то он действительно совершил что-то достойное упоминания. И, как ни не хотелось дону Себастьяну покидать твердую землю, а долг опять позвал в воду и даже предоставил для этого подходящее средство. Спасибо, хоть не плот.