Под знаком тигра - Вороной Олег Николаевич. Страница 3

Но есть у меня двое знакомых, которые клянутся, что курение им жизнь спасло.

Один геолог. На Севере работал. Что-то там летом в тундре по берегам рек изучал-собирал. В одиночку почему-то. Вот он вечером в палатку-одноместку свою забрался, застегнул её наглухо. Выкурил пару папирос, чтоб комары близко не подлетали, спать не мешали. А тут – бурый медведь. Подошёл к палатке, ухватил через брезент клыками его за плечо, да и рванул, чтоб человека вытащить. Рванул – и бросил. Ушёл. Как знакомый сказал: «Потому что в ноздри ему из палатки табачным дымом шибануло». Уверяет, что именно это его от смерти и спасло. 70 километров он потом с разорванным плечом топал по тундре до ближайшего посёлка. Еле дошёл. Последние километры уже полз в беспамятстве.

Да. А второй знакомый – учёный. Тигров в Сихотэ-Алиньском заповеднике изучал. Ошейники на них надевал с радиопередатчиками. Перед этим, конечно, их в большую клетку ловил, усыплял из ружья летающим шприцем…

Клетка эта – как большая мышеловка, а вместо приманки – собака в конце, в специальной загородке. Тигр заходит в клетку за собакой, наступает на специальную дощечку, и за ним падает дверца. Не всякая собака такое выдерживает. И не всякий тигр на такое ловится. Один тигр такой огромный был, что весь в клетку не поместился, и дверца ему на крестец упала. Он и вырвался. Такого тигра уже никак не поймаешь. Да. И этот учёный тоже один в маленькой палатке-скрадке ночевал. Тоже накурил, что «на дыму топор повесить можно». Чтоб ни мошек, ни тигров близко не было. Но это же тигр! Пришёл ночью, усами по скрадку пошуршал, а товарищ ни жив ни мёртв лежит. Пятками разобранное ружьё щупает. Но кто ж пятками ружьё собрать сможет? Ткнулся тигр носом, но из-за дыма табачного не стал рвать скрадок. Да, рвать скрадок не стал, но весь его обмочил-пометил. Знакомый говорит, что струя была что с пожарного ствола-брандспойта, когда пожар тушат. Уникальный случай! Повезло знакомому. Правда, скрадок потом никакие современные стиральные порошки не могли отстирать. Уж очень стойкий запах у тигра, оказывается.

Так что как минимум двух хороших людей курение спасло от гибели. Хоть это радует. А то ж прямо эпидемия какая-то. С курения-то всё и начинается. Потом пиво, водка, наркотики. И всё это пагуба человеческая. Эх!..

Убей меня червонцем!

– Ну, убей меня червонцем! Ну, на пиво, понимаешь, не хватает… На опохмел… Ну, сорвался… Ну, ты же меня знаешь… Да из-за тигры это всё!

Передо мной, понурив огромную голову с кудрявой седой шевелюрой, стоит известный охотник, когда-то гремевший по всему краю как промысловик-передовик.

– На, Семёныч. А что тигра-то?

– Да, понимаешь, нервы не выдержали. Надо от тайги передышку, а то убью я её. Проходу не даёт. Собак всех передавила, капканы ходит спускает, соболей съедает, кабанов и изюбрей из долины гоняет на сопки. А у меня уже ноги не те, чтоб за ними туда лазать. Сам понимаешь – годы. И пугает меня постоянно. Ревёт неожиданно. А если кого подстрелю – сколько за раз мяса заберу, то и моё. Можно больше не ходить – с тигрятами в момент всё съедает. Вот какая тут охота?! Мужики издеваются: мол, влюбилась она в меня. А я молчу, что мстит она мне за то, что забрал я у неё кабана, да выстрелами напугал её и её тигрят…

Влюбилась… Как же, влюбится такая! Съела бы уже давно, если б карабина не боялась. Злющая – ужас! А всё потому, что королевна она. Ей-богу! Королевна – не меньше!

Да сам бы на неё глянул – сразу бы понял. Цвету она редкого. АЛАЯ! Не кирпичная, а – алая! Ей-бо!

Я как раз аленький цветок нашёл. Опустился перед ним на колени, любуюсь, тихо радуюсь. Это раньше, когда находил, то громко радовался – молился по-своему. Богине что-нибудь вкусненькое оставлял – тут же под листьями прятал. Чтобы в следующий раз не забыла, опять к цветочку вывела. Аленький цветок? Ну, женьшень то есть. Стою перед ним на коленях, уже как раньше мураши по спине не бегают – просто любуюсь. И тут она! Встала и орёт!

Вот ягоды женьшеня – алые. Чистый алый цвет. Сам знаешь. А вот она напротив – тоже алая! Сам бы не видел – не поверил бы.

А то ж любит на тропу неожиданно впереди вымахнуть и покрасоваться. И выбирает момент, когда что-нибудь тяжёлое несу: или мясо, или капканы, или элеутерококк. Я тогда карабин впереди поперёк на груди несу и не могу его быстро через голову снять. Всё знает! Изучила меня как облупленного. И где люблю посидеть, и где люблю умыться да водицы из родничка глотнуть, и где останавливаюсь, чтоб на ету… ну, как её?., а! – на панораму – на тайгу посмотреть. И где берёзки обнимаю. Да, – обнимаю!

До этой королевны считал тайгу женою своею. Дак, сызмальства её люблю – знаю. Вот и считал. С деревьями разговаривал, с сопками. Ну, да, – как Дерсу Узала. Дак, поживи в тайге с моё, и ты будешь не то что с деревьями – с травинкой каждой за милу душу разговор держать. Каждое дерево будешь, как я, с закрытыми глазами определять. А что? – и помогает, особливо, когда в потёмках идёшь. Потрогаешь кору – ага, орех или бархат попался, знать, до зимовья самое большее километр топать.

А сейчас – нет. Не жена уже – невеста. Опять невестой мне тайга. Потому… Потому что не пользуюсь. Тигрица не даёт. Любуюсь. Что будущая тёща блюдёт дочку, так и тигрица тайгу. Говорю же – берёзки обнимаю. По молодости некогда было обниматься – обнимаюсь теперь. А сам попробуй – понравится! Да ещё щекой прижмись. Какая у неё кожа! Родина!

Так и тигрята у моей королевны особые. Оранжевые! Не соломенного цвета, не медного, не золотого – оранжевого. Точно говорю – как апельсины на снегу. Ну, я-то цвета различаю. Когда-то чуть художником не стал. Было дело, было…

Ну, убил меня червонцем: сотенную отвалил! Благодарствую. Когда верну – не знаю. Говорю: передышку надо. Пойду срубы рубить да, может, наличники резные повыпиливаю. В тайге ведь тоже настроение особое нужно – сам понимаешь. Чтоб не только любоваться, но и пользоваться. А как тут попользуешься, когда сама царица… Ну, убил меня червонцем!.. Ну, убил!..

Рука

– На тигра я не обижаюсь. Нисколько. Хоть вот рука и не действует. Так уж случилось. Мог ведь и убить, шутя, – сильно я его разозлил.

Ситуация, говорят, классическая. Шёл по гребню сопки, остановился. Передо мной крутой неглубокий распадок. На противоположном склоне показались изюбри. Посмотрел в оптический прицел: заросли, но стрелять можно. Лёг поудобнее, выбрал рогача покрупнее. Ну и выпалил всю обойму.

Нет чтобы зарядить сразу. А я на трофей в оптику засмотрелся…

Опомнился, когда тигр уже рядом был. Вскочил, а он ударил меня лапой в плечо и руку из сустава выбил. Я упал лицом вниз, а выбитая рука так за спину и завернулась. Тигр куснул её в локтевом суставе и убежал. А ведь мог и за шею куснуть…

…Как потом оказалось, тигр ел давленину на дне распадка, прямо ниже меня. Полдничал. Представляю, какой гром гремел у него над головой, когда я стрелял по изюбрю! Вот он и разъярился, и атаковал.

А то, что говорили, будто это тот тигр, который за три дня перед этим рыбака покусал да поцарапал, – неправда: тот тигр другой. Мой здоровый был, а тот небольшой. Да и пострадал рыбак по своей глупости. Шёл по ручью и личинок на рыбалку собирал. Ветер сильный был. И тут как будто громыхает неподалёку что-то. Ну, громыхает и громыхает: как шёл, так и шёл – прямо на тигра, который только что оленя задавил и рычал-громыхал, предупреждая идущего человека. Атаковал, когда человек уже слишком близко подошёл к добыче его. Кто виноват? Вот так-то.